Колодцы ада - Мастертон Грэхем (Грэм) - Страница 31

Когда я прошел внешний слой колючек и ежевики, стало полегче. Лоб кровоточил, и одна перчатка порвалась, но я был относительно цел. Я засунул кольт за ремень, потому что он больше мешал, чем помогал, и давал мне мало психологического преимущества. Если Картер вызывал противотанковые ружья, делающие дырки в укрепленной стали, то эта полицейская игрушка тридцать восьмого калибра мало помогла бы мне.

Я посмотрел на часы. Прошло две минуты, может быть, две минуты и тридцать секунд. Ступая как можно тише по сухим листьям, я прикрывал лицо рукой от колючек и то и дело останавливался и прислушивался. Сначала был слышен только хруст листьев и завывание ветра в верхушках деревьев. Но потом я услышал что-то другое. Это было похоже на трескающиеся ветки и будто что-то сосут и рвут.

Я принюхался: в воздухе витал характерный запах рыбы.

Я полз вперед, пока не достиг края кустов. Я встал на четвереньки и прополз так метров шесть, скрываясь в листьях. Сосущий и чмокающий звук стал громче, и я высунул голову из подлеска, чтобы посмотреть, что происходит.

Существо было там, метрах в четырех от меня. Я никогда не видел их вблизи при дневном свете и ужаснулся. Моя кожа покрылась мурашками от страха, и первым желанием было вскочить и бежать оттуда сломя голову.

Это был не совсем краб или омар. Если бы это было так, мне было бы легче. Но вместо этого там было огромное, отвратительное, неуклюжее ракообразное; его тело было размером с небольшую цистерну. Панцирь на его спине был выпуклым, неровным и крапчатым, что производило странное впечатление. Из этого панциря торчала насекомоподобная голова с двигающимися усиками и глазами на подвижных стебельках; глаза были черные и блестящие, а вместо век серые и морщинистые куски кожи, которые снимались-одевались на глаза постоянно, как крайняя плоть каких-то отвратительных пенисов.

Большая клешня невообразимо выросла, превратившись в тяжелые, зазубренные, отвратительные клещи. Снизу панциря была видна пара шиповатых ног, усеянных жесткими черными волосками и твердыми наростами, казавшимися засохшими струпьями. Было и еще кое-что. Из брюшка торчал пучок извивающихся мягких бледных щупалец, которые держали разорванное тело помощника Хантли, пока краб обедал.

Сосущий шум, который я слышал, оказался звуком, который издавало существо, пожирая кишки Хантли, кровавые ошметки их свисали с челюстей чудовища, похожих на клюв. Маленькая клешня выполняла роль ножа, разрезая останки, отделяя ребра и пробираясь к наиболее лакомым, отборным кусочкам.

К горлу подступил комок, и мне показалось, что меня вырвет. Но я умудрился сдержаться, хотя почувствовал слабость во всем теле и покрылся холодным потом. Такое со мной было, когда меня укачало на заднем сиденье «Плимута» моего отца. Я глубоко вздохнул и вынул пистолет. Он мог быть бесполезен против существа такого размера, но я был слишком близко и понимал, что это все, что у меня есть.

Я попытался окликнуть существо, но мой рот пересох, и сначала у меня ничего не получилось. Прокашлявшись, я попробовал еще раз:

— Джимми! Элисон! Это кто?!

Страшилище прекратило есть и подняло щетинистую голову. С клюва на листья капала кровь. Мгновение стояла глубокая тишина, не слышно было ни чириканья птиц, ни кружения сухого листа.

— Джимми? Это я, Мейсон Перкинс. Я здесь!

Существо повернуло голову ко мне. Я мог вскочить и за пять секунд убраться оттуда, несмотря на колючки, но я не знал, насколько быстро двигается это существо, и в любом случае не это было целью моего путешествия. Я пришел проверить, можно ли спасти Джимми и Элисон. Я пришел, потому что раньше они были людьми, а может, и оставались ими. И не спрашивайте, почему. Единственной мотивацией было то, что я тоже был человеком.

Я медленно встал. Чудовище было метрах в трех от меня, и я чуть не задохнулся от запаха разорванного тела и тухлой рыбы. Его челюсти медленно пережевывали остатки внутренностей Хантли, но черные глаза замерли, уставившись на меня.

— Джимми, если это ты, то нам нужно поговорить, — сказал я дрожащим голосом.

Я чувствовал себя идиотом, обращаясь к чему-то, похожему на афишу фильма ужасов.

Небольшой коричневый дятел сел на ветку неподалеку и уставился на нас с явным интересом.

Сначала я думал, что существо не ответит мне. В конце концов, процесс продолжался, и дар речи мог пропасть. Но потом я услышал шипящий звук в его горле, оттуда раздалось неясное и болезненное посвистывание, и я понял, что как бы ужасно оно ни выглядело, каким бы злобным и хладнокровным оно ни было, оно до сих пор хранило в голове человеческий мозг.

— Мейсон‡— прошипело оно и продвинулось немного вперед, поднимая паучьи ноги и шевеля усиками. Я отодвинулся назад.

— Это действительно ты? — спросил я громко.

— Нет — теперь — нет, — прошептало существо. — Больше — нет.

— Джимми, ты понимаешь меня? Ты можешь понимать, что я говорю? Я пришел помочь.

— Помочь — мне — не — нужна — помощь.

— Здесь шериф, Джимми. Он пошлет к тебе людей с противотанковыми ружьями. Он убьет тебя. Независимо от того, насколько ты прочен. Независимо от того, во что ты превратил себя. Он пройдет через все это и разнесет тебя на кусочки.

Существо приближалось. Я отошел на такое же расстояние назад. Я направил на него пистолет и чувствовал, как рука, державшая рукоятку, вспотела.

— Ничто — не — остановит — меня — мой — долг — мои — задачи — я — должен — выполнить.

— Твои задачи?! Твой долг?! Вспомни о долге перед Элисон! А Оливер? А остальные?

Помолчав, существо прошипело:

— Вы — ничто — земли — будут — наши — теперь.

— Джимми, — сказал я громко. — Если ты можешь говорить, в тебе осталось что-то человеческое. Тебе нужно сделать усилие. Ты должен сопротивляться. Если ты будешь верить, что ты человек, у тебя есть шанс. Если нет, то они убьют тебя, это ясно и ежу.

— Ты — ничего — не — понимаешь.

Я оставался на месте, хотя существо приближалось.

— Не понимаю? — вызывающе крикнул я. — Не понимаю? Я знаю об Атлантиде и о том, как твои хозяева заполнили источник семенем, надеясь выжить. Я знаю о Кетцалькоатле, Квите и Оттакучи.

Существо замерло. В лесу темнело. Почему-то это напомнило мне «Алису в Зазеркалье», когда небо чернеет от тени чудовищного ворона. Я чувствовал себя странно и нереально, как будто Зазеркалье было здесь, в сыром коннектикутском лесу, и все же запах смерти и первобытной кровожадности вернул меня обратно. Опасность была слишком реальной.

Медленно поскрипывая роговыми пластинами и толстыми перегородками, существо, бывшее раньше Джимми Бодином, стало выпрямляться на задних ногах.

Я подумал, что оно бросится на меня, как кобра, но, выпрямившись, оно остановилось и шевелило усиками, широко расставив глаза. Высотой оно было до нижних ветвей деревьев, может быть, метров пять или шесть; было впечатление, что это автомобиль, поставленный на попа.

— Кто — сказал — тебе — об — Оттакучи, — прошептало оно.

— Никто. Я сам прочитал о зверях под землей, о богах, пришедших со звезд и управлявших Атлантидой. Я знаю, что ты Джимми, и знаю, что ты пытаешься сделать, и я не дам этому случиться. Потому что ты мой друг, и Элисон тоже. И кроме того, я не хочу, чтобы гибли невинные люди.

На моих глазах существо, казалось, затуманилось. Я моргнул, пригляделся и увидел, что оно меняется. Усики стали не материальными, как дым, а выпуклая голова, казалось, втягивалась сама в себя. Воздух вокруг нас задрожал, мне почудилось, будто кто-то дотронулся до моего черепа гудящим камертоном.

Дым сворачивался в кольца, кружился и принимал десятки разных меняющихся обличий. Мне показалось, что я видел человека необычайного роста, молчаливого, с закрытой капюшоном головой; я видел созданий, увешанных крючками и иголками; мне казалось, я видел людей, которых я знаю, но чьих лиц не помню, это были мелькающие впечатления от лиц, виденных в грустных и одиноких снах; я видел Джимми Бодина со слабой улыбкой на губах. По-моему, я видел даже себя.