Дьяволы судного дня - Мастертон Грэхем (Грэм) - Страница 22

— Интересно, где здесь викарий, — спросила Мадлен.

— Не знаю, думаю, нам лучше выйти и отправиться искать его пешком.

Она повернулась и крепко сжала мою руку:

— О Боже! Да. Я в ужасе.

Я заглушил двигатель. И талька тогда да нас донесся мягкий тихий шум из сундука за нашими спинами. Мы замерли на своих местах и уставились друг на друга, услышав отвратительный шепот Элмека вновь:

— Мы уже на месте, да?

Я ничего не ответил.

— Мы на месте, да? — настаивал Элмек.

Мадлен кивнула мне, призывая ответить, и я проговорил низким сдавленным голосом:

— Да, мы уже близко.

— Ты поступил очень хорошо. Ты быстро отыскал Тейлора. Я вознагражу тебя, ты знаешь. Я могу дать тебе силу, достаточную, чтобы сломать человеку шею, хочешь? Или бросать ножи и сабли в женскую грудь, тебе ведь это нравится, не так ли?

Я с отвращением закрыл глаза, но Мадлен сжала мою руку и прошептала:

— Соглашайся. Все, что угодно, только соглашайся.

Я громко ответил:

— Да, я бы хотел получить такую силу.

Элмек засмеялся, а потом сказал:

— Ты хочешь сейчас искать Тейлора? Я чувствую его! Он где— то близко!

— Да, мы собираемся найти его.

— И не смей делать глупости, понял? Я уверен, что в доме Тейлора столько же ножей, сколько и у отца Антуана. Вспомни Антуанетту. Разве она не кричала? Разве ее не проткнули собственные ножи и ножницы?

Я сглотнул, почувствовав, как ужас сдавил мне горло. Дьявол издал тихий, скребущий звук, от которого меня бросило в дрожь.

— Пойдем, Мадлен, поищем Тейлора, — сказал я громко и открыл машину.

Как только я поставил ногу на землю, Элмек прошептал из запертого сундука:

— Помни, солнце уже село. Твой клочок волос больше не защитит тебя. Поэтому шевели ногами резво.

Я оказался на холодном ночном воздухе. Улицу освещал одинокий фонарь. Я кашлянул.

Мы прошли по спускающейся вниз дороге, внимательно оглядываясь вокруг, но улица была пустынна. Издалека, с другой стороны реки, до нас донесся стук колес поезда, направляющегося в Нью— Хэйвен, и на мгновение увидели сквозь деревья его освещенные окна.

— Здесь табличка, — сказала Мадлен.

Я напряг глаза в темноте. На одной из старых осыпающихся стен была надпись, сделанная белой краской и гласившая: «Церковь Святой Катерины».

Я на мгновенье обернулся в сторону нашего «Ситроена», припаркованного в конце улицы, и сказал:

— Все в порядке. Мы собираемся выяснить, дома ли Тейлор.

Я потянулся к руке Мадлен, и мы пошли как могли медленно, но через несколько шагов нашему взгляду открылась церковь, окруженная домами, древняя церковь с колокольней, массивные, окованные медью ворота и сельское кладбище с могильными камнями. Поблизости стоял дом викария со слабо освещенными окнами, выстроенный из светло— серого кирпича. К нему вела белая дорожка, по краям обсаженная жидкими кустиками. Она упиралась в дверь, блестящую, как гроб.

Мы перешли через дорогу и приблизились к крыльцу. Казалось святотатством маршировать по этой молчаливой английской деревне и громко разговаривать. Мадлен наклонилась, чтобы прочесть буквы, выгравированные на медной табличке, и прошептала:

— Это здесь, Дан.

Я привлек ее к себе и поцеловал в щеку. От нее пахло мылом и французской косметикой. Она сказала:

— У тебя холодный нос.

Я взял тяжелый молоток и дважды постучал. Через дорогу у кого— то в спальне зажегся свет.

Из здания викария доносились звуки открываемых и закрываемых дверей. Послышались чьи— то шаги у входа. Ключ повернулся в замке, и лучик света вырвался наружу. Старческое лицо появилось в щели.

— Да?

Я неуверенно спросил:

— Вы Тейлор?

— Совершенно верно. Вы хотели видеть меня?

Я кашлянул.

— Мне очень жаль, что приходится вас беспокоить. Но нам надо кое— что обсудить.

Старый человек удивленно посмотрел на меня. У него были седые жидкие волосы и ровное, будто отполированное лицо. На нем был воротничок священника и мягкие тапочки, панталоны серого цвета и такие мятые, будто он хранил их под матрасом. По обеим сторонам носа ямочки от очков, и, возможно, поэтому его бледные глаза изучали меня так пристально.

— Вы американец, не так ли? — спросил викарий строгим голосом.

Он даже произносил «не так ли?» как «ни— и та— ах ли?».

— Надеюсь, вы не мормон?

— Нет.

— Они ужасно надоели, знаете ли.

Мадлен сказала:

— Мы пришли по поводу танка.

Викарий медленно повернул свою возвышающуюся над воротничком голову и взглянул на нее.

— Танка? Как странно…

— Что же тут странного? — спросил я. Интересно, есть ли у него, как у Элоизы, какие— нибудь предчувствия…

— Ну как, — ответил Тейлор. — Они опустошили его еще в среду.

Я уставился на него с нескрываемым удивлением…

— Септический танк, — пояснил он. — Вы ведь его имели в виду?

Если бы я не воспринимал Элмека так серьезно и болезненно, то я бы рассмеялся.

— Не тот танк, сэр. Танк, над которым вы однажды произнесли молитву в Нормандии во время войны.

Его рот медленно открылся, словно чья— то невидимая рука оттянула челюсть вниз. Упавшим голосом он переспросил:

— Нормандия? Танк в Нормандии?

Я подтвердил:

— Он вскрыт, мистер Тейлор, дьявол на свободе.

В глазах его застыл ужас. Он шире распахнул дверь и жестом пригласил нас в холл, заставленный стойками для зонтов, вешалками с плащами и шляпами священников, украшенный старинными часами. Когда мы вошли, он захлопнул дверь и запер ее.

— Не стойте здесь, — заботливо обратился он к нам и повел в гостиную. — Моей жены сегодня нет дома, она чем— то занята в женском институте.

Гостиная насквозь пропахла дымом сигар и сырыми поленьями. Напротив широко разинутой пасти камина стояли три стареньких кресла, и у самой решетки лакомился мармеладом кот. Одна стена была целиком занята книгами вроде «Путь Христа. Часть Девятая» или «Жизнеописание Авраама».

На каминной решетке виднелись масляные пятна.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Тейлор. — Сейчас я позову экономку, и она сделает вам по чашечке кофе. Или виски, если хотите.

— Виски. Это было бы чудесно, — ответил я. — Мы сегодня проделали путь через всю Францию.

Викарий подошел к буфету и достал три мутных стеклянных стакана. Затем ловко наполнил их виски и протянул нам дрожащими руками. Свой он выпил, не сходя с места, вытер рот скомканным платком и произнес:

— Бодрит.

— Мы нуждаемся в вашей помощи, мистер Тейлор, — начала Мадлен. — Кое— что мы знаем о дьяволе, но далеко не все. Со времен войны он оказывает ужасное влияние на нашу деревню.

— О, дорогая, — ответил Тейлор, — я говорил им, что это дело может плохо кончиться. Тысячу раз говорил. Но они не слушали. Вы делаете свое дело, говорили мне, а мы — свое.

— Кто это — они? — спросил я.

Тейлор удивленно взглянул на меня:

— Дорогой мой друг, совершенно невозможно сказать вам это, об этом и разговора быть не может. Я подписывал секретный служебный документ, и он все еще действует.

— Мистер Тейлор, — объяснил я. — Я не интересуюсь вашими тайнами, но вот эта молодая леди и я находимся в серьезной опасности из— за танка, и плевать нам на ваш секретный договор.

Наступила тишина. Полено в камине неожиданно раскололось, взметнулся фонтан искр. Тейлор сказал:

— Боюсь, я так ничего и не понял в этой истории.

Мадлен подалась к нему:

— Мистер Тейлор, вы должны помочь нам. Дьявол угрожает убить нас обоих, если мы не поможем ему найти остальных двенадцать собратьев.

— Его зовут Элмек, — спокойно продолжал я. — Дьявол ножей и сабель. Если эти тринадцать дьяволов вновь не соберутся вместе, то это означает для нас самую худшую смерть из всех, какие можно представить.

Викарий вновь уселся в кресло. Его глаза перебегали с Мадлен на меня и обратно. Затем он произнес:

— И вы знаете об этом, не так ли? Что именно вы знаете?

— Только кое— что. Просто куски информации, собранные воедино и добытые отцом Антуаном во Франции. Есть и некоторый опыт, но, к сожалению, опять— таки не мой, отца Антуана.