Старая Контра - Марушкин Павел Олегович - Страница 58

Потайная дверь заинтересовала старуху чрезвычайно. Она попыталась представить себе, как выглядело бы это здание в разрезе. По идее там, куда ускользнул ухайдакер, должна была быть просто стена – разумеется, довольно толстая, ведь дом всё-таки старой постройки, но… Стоп! Как же она могла забыть! Декоративная башенка, ну конечно! Разумеется, места там не так уж много… Интересно, остальные тоже имеют свой секрет? Надо бы попытаться выяснить это. Но сперва стоит проникнуть за эту дверь. В самом деле: тот, у кого есть подобное убежище, почти наверняка скрывает в нём нечто интересное! Ведьма припомнила всё, что знала о бывшем союзнике. Загадочная личность, определённо, очень загадочная. Она тут же преисполнилась решимости проникнуть внутрь.

Внезапно стена опять распахнулась. Подметала появился вновь, с небольшим саквояжем в руке. Старуха решила, что ухайдакер отправляется выполнять очередной заказ. Что ж, тем лучше. Значит, часа два-три у неё есть…

Вскрыть замок, даже самый сложный, не представляло для Перегниды большого труда. В конце концов, она была ведьмой, а замок – это всего-навсего несколько кусочков металла, которые требуется чуть-чуть сдвинуть относительно друг друга… Обыкновенный засов старуха открыла бы шутя, просто приложив ладони к двери и заставив её вибрировать – тот сам мало-помалу вышел бы из паза. К более сложному механизму требовался свой подход. По счастью, она успела увидеть в руках Подметалы ключ: длинный тонкий стержень с Т-образной перекладиной на конце. Ведьма отстегнула свой протез. В числе прочих необходимых предметов там имелся кусок стальной проволоки…

– В городе без этого никак, – бормотала старуха, ковыряясь в стене. – Что бы бабушка Перегнида делала без своей любимой отмычки – ума не приложу…

Замок чуть слышно лязгнул. А петли этот паренёк смазывать не забывает, отметила про себя ведьма. Грамотно шифруется…. За дверью стоял густой мрак; даже ночное зрение ничем не могло здесь помочь. Впрочем, причина этого тут же стала понятной: проход занавешивала плотная штора из чёрного бархата – весьма, надо сказать, пыльного. Стоило отодвинуть её, и взгляду открылась внутренность потаённого убежища.

Оно и в самом деле было небольшим, всего-то шагов четырёх-пяти в ширину, и располагалось, как правильно догадалась ведьма, внутри башенки. Первоначально та действительно была чисто декоративным элементом в архитектуре дома, и кое-кому, похоже, пришлось приложить немало усилий и смекалки, чтобы приспособить несколько квадратных метров пространства под жильё.

Пол покрывала мелкая, красиво подобранная керамическая плитка – песочного и шоколадно-коричнево-го оттенков. Слева от входа приткнулась низенькая, застеленная клетчатым пледом тахта; у её изголовья стоял, отсвечивая благородной бронзой, старинный корабельный нактоуз – правда, без компаса. Справа раскорячилась облезлая никелированная вешалка – одна из тех нелепых конструкций, что имеют обыкновение крениться и падать под весом одежды; правда, сейчас на ней висел только здоровенный зонт в холщовом чехле. За вешалкой начинался узкий стол, скорее даже верстак, идущий почти по всему периметру вогнутой стены. Над верстаком располагалась карта Вавилона – судя по всему, вычерченная вручную, с тщательным соблюдением всех масштабов. Оставшийся участок стены занимали стеллажи со множеством самых разнообразных предметов. Чего здесь только не было: книги, по большей части старые, в потрёпанных переплётах; колбы, бутыли и аптекарские банки с трудноопределимыми субстанциями внутри; инструменты – и вполне привычные, и такие, за которые не вдруг поймёшь, как и взяться; камни и кусочки смальты; перья птиц; высушенные коренья; чей-то заспиртованный мозг; пергаментные, изгрызенные мышами свитки; бронзовые подсвечники с оплывшими до полного безобразия огарками; страхолюдное чучело глубоководной рыбы – сплошные шипы, зубы и выпученные глаза на стебельках; здоровенный кусок янтаря, отполированный и вставленный зачем-то в медный держатель; деревянная статуэтка обнажённого человека с шарнирами в суставах; штатив с пробирками; кремнёвые наконечники стрел; мотки проволоки; астролябия; старые радиолампы… Словом, доведись здесь оказаться любому десятилетнему мальчишке – и он решил бы, что попал в рай.

Неяркий свет в помещение проникал откуда-то сверху, сквозь переплетение несущих балок, и имел несколько странный зеленоватый оттенок, из-за чего создавалось впечатление, будто комната находится под водой. Присмотревшись внимательней, Перегнида определила его источник – несколько рядов черепицы, покрывающих конус крыши, были, оказывается, сделаны не из глины, а из очень толстого стекла.

Комнатку перегораживал надвое ажурный верёвочный занавес-макраме. Изящный узор представлял собой стилизованный рисунок паутины, с редкими крупными бусинами из керамики и стекла, изображающими, вероятно, капли росы. «Да-а… Здесь, безусловно, стоит пошарить!» – подумала ведьма, алчным взглядом обводя обстановку. Она с удовольствием порылась бы на этих полках, да и миниатюрная алхимическая лаборатория, устроенная Подметалой на дальнем конце верстака, заслуживала самого пристального внимания. Но больше всего Перегниду заинтересовал нактоуз. Намётанный взгляд старухи притягивало к нему, словно магнитом; кроме того, она явственно ощущала исходящую оттуда слабую магическую ауру. Похоже, там, под стеклом, прятался некий талисман – или даже несколько. Ну да, верно – во-он в той коробочке. Хо-хо! Может, вещица пригодится ей самой? Интересно, что это такое? Явно что-то небольшое – шкатулочку-то в горсти можно спрятать… Медиатор!!! Догадка молнией сверкнула в голове ведьмы. Давняя, ещё комиссарская привычка думать о людях самое худшее сыграла с ней дурную шутку. Перегнида тут же уверилась в собственной правоте. Ну не зря же этот тип изо всех сил пытался втереться к ней в доверие, и те двое тоже заинтересовали его неспроста! Да он небось с самого начала хотел подставить её под удар, чтобы заполучить эту вещь… Да что там – «хотел»! Похоже, он так и сделал, разрази его гром! Ведь в жилище мелкого табакура явился не тот, кого она подкарауливала, а его драчливый рыжий дружок! Штормовая волна жгучей ярости медленно вспухала в душе Перегниды, росла, чтобы в рёве и грохоте обрушиться на берег сознания… Ведьму затрясло мелкой дрожью. Ей уже мерещился целый заговор, вереница интриг, направленная лишить её драгоценного артефакта. «Ну, если так!!!» – скрежеща зубами, Перегнида решительно шагнула к нактоузу, досадливо отбросив плетёный занавес со своего пути…

… И тот прилип к её пальцам, словно намазанный клеем.

Прежде чем успело вмешаться сознание, старуха рефлекторно совершила то, что сделал бы на её месте каждый: схватилась за клейкую верёвку другой рукой, пытаясь отодрать её от ладони; и та самым возмутительным образом прилипла к первой, накрепко соединившись с ней. Уже понимая, что угодила в некую ловушку, но ещё не вполне осознав всю серьёзность своего положения, Перегнида рванулась назад, изрыгая проклятия. То, что она принимала за занавеску, слегка растянулось – и с силой сократилось; ответный рывок швырнул ведьму прямо в центр рукотворной паутины. Далее всё пошло в точности по сценарию, обкатанному природой за миллионы лет существования мух и пауков: чем больше дёргалась жертва, пытаясь выбраться из объятий коварной ловушки, тем больше она запутывалась, пока наконец большинство нитей не облепило слабо трепыхающийся бесформенный кокон.

– От зараза! – мрачно изрекла Перегнида и прекратила всякие попытки выпутаться, застыв в неподвижности и слабо покачиваясь в нескольких сантиметрах от пола.

Чистые и прозрачные, как нигде больше, горные сумерки быстро сгущались. Оглушительно стрекотали цикады. На небольшой площадке, укрытой с трёх сторон высокими каменными глыбами, уютно потрескивал костерок. Один из сидевших у огня зябко передёрнул плечами и поднёс руки к пламени.

– Холодно, мон? – сочувственно спросил второй, высокий и тощий, словно хлыст. – В горах всегда так. Днём может жара страшенная стоять, зато уж ночью зуб на зуб не попадает.