Музыка джунглей - Марушкин Павел Олегович - Страница 36

Вскоре в пещеру впихнули ещё нескольких смоукеров и парочку стибков: это были оставшиеся на плотах сторожа.

Воцарилось молчание. Какой-то ребёнок захныкал было, но тут же смолк, оглядывая всех расширенными от страха глазами.

– Делать что будем?!! – спросил вожака стибков бледный от ярости, унижения и стыда Пыха, вытирая локтем кровь из разбитого носа. – Делать-то что?!!

– Чего тут сделаешь, – как-то обречённо вздохнул Джро. – Если бы здесь хоть почва была какая-нибудь, посадили бы Занавес. А то ведь камень один…

Потянулось ожидание. Солнце неспешно путешествовало по небу. Наконец, жёлтые лучи стали оранжевыми, ненадолго высветили яркое пятно на противоположной стене пещеры и стали потихоньку меркнуть. Приближались сумерки. Свистоль вдруг, словно очнувшись, принялся рыться в своём кисете. Высыпав на ладонь горсть чёрного табаку, он тщательно размял его и принялся до отказа набивать свою трубку.

– Ты придумал что-то? – тихонько спросил его Пыха.

– Попробую совершить глубокий смоук, – мрачно ответил шаман. – Может, Никоциант чего подскажет, а может, сам додумаюсь. Что мне ещё остаётся! Дело табак…

Три дня на борту курьерского дирижабля превратились для Иннота и компании в одну сплошную вечеринку. Единственный напиток, которому друзья не воздали должное за время пути, было Иннотово укумпиво. Громила категорически запретил вновь открывать початый уже бочонок, объявив, что его следует сберегать как стратегическое оружие. Иннот не протестовал: обезьянец посвятил его в свои планы. Вместо этого он раздобыл у кого-то из музыкантов хорошую порцию умат-кумарной пыльцы, засыпал её в бочонок и влил следом флягу спирта.

– Вот теперь получится по-настоящему убойная штука! – удовлетворённо заметил он. – Пусть только настоится…

Наблюдавший за процедурой Кактус содрогнулся:

– Не вздумай предлагать это мне.

– Ну что ты! Мы это вообще больше пить не будем, – утешил его Громила.

Время летело незаметно, и на рассвете четвёртого дня под днищем гондолы запестрела разноцветная черепица крыш. Друзья прибыли в Пармандалай.

Небольшой городок раскинулся в горной долине, прилепившись к одному из отрогов. С трёх сторон его окружали густые леса. С гор сбегала речка, быстрая, чистая и холодная, не чета вонючим и сонным Вавилонским каналам. Да, безусловно, каждый город – это Бэбилон, или станет им со временем, сказала Джихад; но лучше бы Пармандалаю оставаться самим собой как можно дольше.

Закинув вещи в гостиницу – она была забронирована для участников джанги-фестиваля заранее, друзья разбрелись по городу. Иннот и Кактус отправились в вояж по лавкам, закупать всё необходимое для будущей экспедиции, Джихад пошла искать телеграф – она беспокоилась за ведьминого кота и хотела поручить Афинофоно заботиться о нём. Громила же на правах «мозгового центра» затарился бананами и пивом и принялся методично уничтожать их, завалившись на гостиничный диван. Время от времени пустая бутылка улетала в угол комнаты, где стоял здоровенный барабан, и тогда гулкое «БУМММ!» разносилось по этажам.

Громила впал в эйфорию. Такое, впрочем, часто бывало с приехавшими сюда из Биг Бэби – маленький опрятный городок, напоённый светом и прохладным горным воздухом, действовал в высшей степени расслабляюще. Обезьянец и сам не заметил, как задремал. Внезапно сквозь сон пробилось острое чувство опасности. Громила резко сел. Рука его потянулась за обтянутой войлоком колотушкой для барабана: в пределах досягаемости это была единственная хоть сколько-нибудь подходящая для обороны вещь.

– Не стоит, – насмешливо послышалось от окна.

Морш де Камбюрадо лениво спрыгнул с подоконника.

– Или вы меня настолько боитесь, Гро?

– Майор? Как вы сюда вошли? – хриплым со сна голосом спросил Громила. – Что вам надо?

– Ну что же, отвечаю по порядку: вошёл я через окно – оно, по счастью, расположено с тыльной стороны здания, так что лишние глаза меня не видели. Ну а по поводу того, что мне надо… Вы-то сами как думаете? В свете нашего с вами разговора?

– Так вы следили за мной? – Громила почесал затылок.

Набитая антиприматами шишка всё ещё чувствовалась…

– Нет, что вы! – солгал де Камбюрадо. – Я нахожусь здесь по своим делам, и совершенно случайно заметил ваше имя в книге портье.

– Выходит, это визит вежливости? – хмыкнул Громила. Напряжение не оставляло его; что-то здесь было не так. – А почему бы тогда не войти через дверь?

– Ну… Дело в том, что я хотел обсудить с вами материи конфиденциальные, поэтому предпочёл не афишировать свой визит. Хочу поговорить с вами как обезьянец с обезьянцем, приватно.

– То есть вы специально дождались, пока мои друзья разойдутся? – Громила прищурился. – И что же это за материи такие?

– Если помните, несколько дней назад я сделал вам некое предложение. Поскольку вы не давали о себе знать, я решил, что вас оно не заинтересовало. И вот теперь мы снова пересекаемся, причём мне почему-то кажется, что цель у нас одна и та же. Это выглядит несколько странно, не правда ли?

– Насколько я помню, майор, я вам ничего не должен. Или вы считаете иначе? К чему все эти экивоки? – нахмурился Громила.

– Отдайте компас, – натянуто улыбнулся де Камбюрадо. – Отдайте его, и десять процентов добычи – ваши.

– Какой еще компас?!

– Вы знаете какой, Гро. Монету. Маленькую медную монету.

– Не понимаю, о чем вы…

– Понимаете, Гро, прекрасно понимаете. Пятнадцать процентов. Да предки с ним, двадцать! Двадцать процентов просто за то, что отдали её мне! – лицо де Камбюрадо оставалось спокойным и даже немного скучающим, но глаза его метали молнии.

– Морш, боюсь, что вы не совсем понимаете ситуацию. Даже если предположить… Только предположить, что у меня есть интересующий вас предмет, то почему я должен отдавать его вам под честное слово? Я же всё-таки не лесной куки, верно?

– Расписка вас устроит?

– Расписка? Вы шутите, майор! Кстати, насколько я помню, в регистрационной книге портье записал «Киллинг очестра» – 4 чел.», а вовсе не моё имя. Так как вам удалось меня найти?

– Гостиниц в этом городишке всего две, – майор встал. – Мне очень жаль, Гро, но вы не оставляете мне выбора… – Он хлопнул в ладоши.

Дверь звонко треснула и сорвалась с петель. Двое гориллоидов ворвались в номер, ещё один запрыгнул в окно, на миг заслонив свет. В комнате сразу стало очень тесно.

Громила попытался было схватить барабанную колотушку, но де Камбюрадо ловко подхватил её ногой и отправил в угол. Взревев, обезьянец вскочил на ноги – и тут же получил хлёсткий удар стоеросовой палкой по уху. Если бы в лапах нападавшего была бейсбольная бита, он тут же свалился бы без сознания; но гориллоиды почему-то вооружились недлинными лёгкими палками десантного образца, и удар всего лишь слегка ошеломил Громилу. Отклонившись от второго замаха, он вошёл с нападавшим в клинч и быстро развернулся, подставляя горри под палки его товарищей.

Де Камбюрадо благоразумно ретировался. Громила резко мотнул головой, врезаясь лбом в перекошенное лицо врага. Он ещё успел от души съездить наёмника в челюсть и отправить его в нокаут, прежде чем двое оставшихся взялись за него всерьёз. Стоеросовые дубинки замелькали в воздухе, удары градом обрушились на Громилу. Горри явно были мастерами арнис, они сейчас работали в технике «синавали» – двумя дубинками одинаковой длины стараясь попасть в болевые точки и сбить противника с ног. Несмотря на внешнее добродушие и показную лень, Громила был каюкером экстра-класса. Но он привык полагаться лишь на свою огромную физическую силу, а сейчас этого явно было мало. Он прикрывал голову руками, стараясь принимать удары на поросшие густой шерстью предплечья. Выпрыгнуть в окно, мелькнула мысль. Высоковато, конечно… Тут один из наёмников подсёк его палкой под колено. Нога непроизвольно подогнулась, и Громила рухнул рядом с кроватью. Второй наёмник подпрыгнул и обрушился сверху – такой удар вышибает из врага дух, ломает ему рёбра; но Громила успел подтянуть колени к животу и резко выбросил ноги вверх. Горри отбросило к стене, прямо на барабан. Тот глухо ухнул, бутылки из-под пива брызнули в разные стороны. Одна из них подкатилась к каюкеру. Схватив её за горлышко, Громила резво вскочил и подставил коричневое стекло под очередной удар. Фейерверк осколков окатил его, в руке осталась «розочка» с острыми краями. Громила взмахнул ею, пытаясь дотянуться до врага, но тот ожидал именно этого – одна палка блокировала выпад, в то время как вторая с хрустом отоварила Громилу по пальцам. Боль крутым кипятком шибанула вверх по руке. Каюкер невольно вскрикнул, и в этот момент очнувшийся наёмник врезал ему сзади по затылку, попав в точности по старой шишке. Вселенная озарилось ярчайшим каскадом белых искр… Комната поплыла, в ушах послышался противный писк. Громила рухнул на четвереньки, смутно ощущая сыплющиеся со всех сторон удары; а потом всё вокруг заполнила какая-то вязкая серая муть.