Музыка джунглей - Марушкин Павел Олегович - Страница 18

– Бормотология? – вздёрнул бровь Громила.

– Точно, она самая. Этот кот рассказал мне совершенно невероятные вещи. Ты в курсе вообще-то, что наш рыжий друг проделал большую часть пути до Бэбилона на украденной летающей ступе?

– Конечно! Он неоднократно рассказывал мне об этом. Да и малыш Хлю тоже.

– Так вот; эту самую ступу, оказывается, они похитили у некоего чрезвычайно зловредного создания. Скажи-ка, Гро, что ты знаешь о ведьмах?

– Ну, если ты говоришь о байкершах…

– Нет-нет! Я имею в виду настоящих ведьм, а не толстозадых лохматых девчонок, которые гоняют над крышами на метлах и хвастаются друг перед другом своими бородавками.

– Говорят, настоящие живут далеко на севере, – пожал плечами Громила. – Они страшно вредные и злопамятные тётки; и это, пожалуй, всё, что о них известно. Вообще, я полагаю, что это просто легенды.

– Точно так же думала и я; но котик здорово меня удивил. Он самый настоящий ведьмин кот; ему больше ста лет, представляешь?!

– Коты столько не живут, – задумчиво выпятил губу Громила. – Да и люди тоже, если только…

– Вот-вот! Он говорит, что некогда, давным-давно, его хозяйка служила армии Тьмы; и он тогда был не зверем, а человеком. Но она была побеждена в магическом поединке или попала в какую-то ужасную катастрофу – я, честно говоря, так и не поняла толком. Короче говоря, выжили только он и она. И эта самая ведьма заколдовала его, превратив в своего помощника и прислужника.

– Если вдуматься, звучит не так уж невероятно. Доподлинно известно, что большинство Бэбилонских народов произошло от различных животных; почему бы знающему магу и не повернуть этот процесс вспять?

– Тут что-то другое. – Джихад отхлебнула кофе. – Не просто регресс, а настоящая метаморфоза. Но дело не в этом: оказывается, эта инфернальная дамочка, его хозяйка, прибыла в Бэбилон в надежде отомстить похитителям. И это ей почти удалось!

– Ну, за старину Иннота я спокоен. Он у нас непотопляемый, проверено многократно. А вот Хлю…

– Слушай дальше! Дело в том, что ведьма схлестнулась-таки в поединке с нашим рыжим – и проиграла.

– А я что говорил!

– Но похоже, что на этот раз Иннот схалтурил. Понимаешь, кот сказал, что если бы ведьме настал каюк, то заклятие, удерживающее его в кошачьей шкуре, перестало бы действовать, и он постепенно вернулся бы в прежний облик. По его словам, старуха всё ещё жива и способна на всякие пакости. Вот об этом, собственно, я и хотела рассказать нашему другу. Кстати, ты не знаешь, где сейчас Хлю?

– Они вместе ездили на охоту. Иннот говорил, что он прибудет на этом новомодном суперлайнере.

– На «Махагонии»?! – ахнула Джихад.

– Ну да, а что?

– Так ты ещё не читал свежих газет? «Махагония» бесследно пропала!

– В самом деле?! Скверные новости! – нахмурился Громила. – Конечно, лайнер мог здорово пострадать во время вчерашнего тайфуна, однако я всё же надеюсь на лучшее. Проклятие! Надо бы сообщить об этом Инноту. Не годится бросать друзей в беде!

– Пошли. – Джихад одним глотком допила свой кофе и встала.

– Не торопись так. Мы договорились, что он сам зайдёт ко мне во второй половине дня. У него опять разгромили жильё, так что некоторое время он поживёт у меня.

– Отлично. Значит, я приду вечером; вернее, мы придём. Надеюсь, Фтяч составит мне компанию.

– Фтяч?

– Так зовут ведьминого кота. Я спросила его, почему он выбрал именно меня, и он сказал, что просто побаивался показаться на глаза Хлю или Инноту – всё-таки как-никак совсем недавно они были врагами.

– Подожди-ка, я не совсем понял: этот кот – он что? Сбежал от ведьмы или как?

– Он просто остался без хозяйки. Конечно, если бы он был обыкновенным зверьком, это не составило бы для него большой проблемы; но поскольку он – оборотень, он хочет как-то разрешить ситуацию. Как он мне признался, наилучшим вариантом ему представляется свести вместе ведьму и наших приятелей и посмотреть, кто кого.

– То есть нам он не союзник.

– Ну почему же. Он, конечно, преследует свою выгоду – он же кот, и вообще… но пока что наши цели совпадают.

Громила внезапно откинулся на спинку стула и расхохотался.

– Чем мы с тобой тут занимаемся! Сидим и на полном серьёзе обсуждаем мотивы кошачьего поведения!

Джихад улыбнулась:

– Да, со стороны, должно быть, забавно. Проводишь меня?

– Пошли.

Двухметровый обезьянец и стройная девица поднялись и неторопливо зашагали по улице. Чуть погодя компания из-за дальнего столика встала и, стараясь не привлекать к себе внимания, двинулась следом. Улицы в этот час уже были полны народу. Навстречу то и дело попадались донельзя экзотические личности – расчерченные узорами племенных шрамов, украшенные бусами и перьями всех цветов и оттенков, с продетыми в нос кольцами или палочками.

– Ты заметил, народу в Бэбилоне за последнее время прибыло? И как правило, все они – куки?

– Да, наводнения многих согнали с привычных мест, – кивнул Громила.

– На мэрию уже начинают давить, чтобы та хоть как-то ограничила поток мигрантов из Леса. Конечно, сейчас карнавал, а в это время всегда бывает наплыв разной публики; но на сей раз, по-моему, многие собираются остаться.

– Меня это не беспокоит, – махнул лапой гориллоид. – Биг Бэби переживёт ещё и не такое.

– Ты прав. Ну ладно, вот мы и пришли, – Джихад встала на цыпочки и чмокнула Громилу в нос. – Пока!

Звонко цокая каблучками, девушка скрылась в подъезде. Громила остановился перед газетным киоском, изучая свежую прессу. Рука его уже потянулась в карман шортов за мелочью, как вдруг некое шестое чувство, инстинкт каюкера подсказал ему об опасности. Громила начал было оборачиваться, но в этот миг ему на затылок опустилась массивная бейсбольная бита. Глухо охнув, гориллоид рухнул на четвереньки и уткнулся лицом в мостовую. Тяжелый ботинок пару раз пнул его под рёбра.

– Грязный обезьянец, будешь знать теперь, как лапать наших женщин! – раздался над ним ломающийся голос подростка; затем по тротуару глухо затопали поспешно удаляющиеся шаги.

Когда Громила, охая и осторожно ощупывая наливающуюся на затылке шишку, поднялся на ноги, поборников чистоты человеческой расы уже и след простыл.

– Укуси, ну почему бы тебе не выбрать какое-нибудь другое увлечение, – утомлённо сказал Вхутмас. Комната дочери напоминала некое батальное полотно: многочисленные наряды и головные уборы Доброй феи (розовые и белые, кружева и полевые цветы) явно сдавали позиции под напором чёрной как ночь кожи, усеянной шипами и заклёпками.

– Ах, папа, вы ни-че-гошеньки не понимаете! – глухо пробурчала Укусинда из-под одеяла.

Вхутмас сокрушённо вздохнул и ещё раз обозрел интерьер.

– Надеюсь, ты хорошо поняла меня относительно крыс, – на всякий случай повторил он. – Крысы в этом доме недопустимы. Абсолютно недопустимы. Я готов потакать прочим твоим чудачествам, но…

Со стороны кровати донёсся тяжкий стон. Неодобрительно покачивая головой, Вхутмас прикрыл дверь.

Укусинда высунула из-под одеяла руку и нащупала валяющуюся на полу коробку шоколадных конфет. Она не была вполне уверена, как шоколад сочетается с новым имиджем, однако расстаться с последней любимой привычкой оказалось выше её сил. В остальном Укусинда Вхутмас была образцовой ведьмой: чего стоила хотя бы выкрашенная в лиловый цвет нечёсаная шевелюра, фальшивая ярко-красная бородавка, налепляемая обычно на нос, и полуторакилограммовая связка амулетов на шее.

Бывшая Добрая фея вылезла из-под одеяла и потянулась. Оседлав помело, она первым делом с удовольствием наплевала на многочисленные жизненные принципы Добрых фей вроде соблюдения режима дня и необходимости чистить зубы после еды. В результате утро начиналось для Укусинды где-то за полдень. Встав с постели и съев в качестве лёгкой утренней зарядки ещё парочку шоколадных конфет, она принялась одеваться. Спустя десять минут окно особняка Вхутмасов распахнулось, и Укусинда чёрной кометой взвилась к небесам. Описав в воздухе крутую дугу, ведьма приземлилась за несколько километров от богатых кварталов, на берегу одного из многочисленных каналов. «Ого, как поднялась вода! Ещё немного – и начнёт выплёскиваться на улицы!» – отметила про себя Укусинда. Осторожно ступая среди луж, она пробиралась между низенькими домами, кое-где стоявшими вплотную к мутно-зелёной водной глади. Ароматы в воздухе витали просто убийственные. Сморщив нос, бывшая Добрая фея нагнулась и постучала кулаком в полуподвальное, донельзя замызганное окошко. Треснувшее стекло всё ещё жалобно дребезжало, когда обитатель трущобы выскочил на крыльцо и расплылся в жутковатой улыбке.