Дети непогоды - Марушкин Павел Олегович - Страница 64

В дверь постучали. Рзекуш открыл, и в комнату вошёл Кукопат Кое-Тае.

— Всё готово к отлёту, шеф. Мы можем отправляться .

— Решайтесь, господин Иннот, — Вхутмас встал. — Да или нет? Подробности обговорим уже на борту — размеры вашего гонорара и прочее.

— Не найдётся ли у вас листка бумаги? — спросил Иннот. — Я должен оставить для Хлю послание.

Хлюпик сидел на застеленной кровати, неподвижным взглядом уставившись в окно. Его душила обида. «Как же так, — в десятый, наверное, раз думал он. — Мы же всё вместе делали! И дом этот пропавший искали, и с ведьмой дрались…»

Конверт и шкатулку передал ему утром портье. Проснувшись и не застав в номере друга, Хлюпик не стал беспокоиться. В конце концов, решил он, Иннот вполне мог задержаться до утра в каком-нибудь местном баре — по случаю карнавала такие заведения были открыты всю ночь; или же найти себе на несколько часов подругу. Приятель намекал на это вчера: «Никакой личной половой жизни, Хлю. Всё время в бегах — либо за кем-то, либо от кого-то. Пора, наверное, менять стиль, или надо учиться делать всё на ходу». Получив послание, Хлюпик удивился — до сих пор Иннот не пользовался бумагой, чтобы сообщить ему что-либо.

«Привет, старина! — начиналось письмо. — Извини, что уезжаю, не предупредив. Я договорился с Вхутмасом, он возьмёт меня на свою яхту. Места там практически нет, но ты знаешь — я неприхотлив. Дело в следующем: я почти уверен, что мой загадочный неприятель попытается выйти на меня сразу по прибытии. Я не хочу, чтобы ты в этот момент оказался рядом. Пойми меня правильно: я полностью доверяю тебе и ничуть не сомневаюсь в твоих силах, но вынужден подчиняться некоторым правилам — до тех пор, пока мой противник тоже их соблюдает. Надеюсь, к тому времени, как ты ступишь на мостовые Бэбилона, этот кекс уже станет достоянием истории. Видишь ли, я хочу задать ему сначала парочку вопросов. Кстати, если бы не это, у меня возник бы большой соблазн воспользоваться твоей помощью и поджарить мерзавца.

Надеюсь, твоё обратное путешествие будет приятным — всё-таки время карнавала! Краем уха я слышал, что во время рейса на борту будет концерт. Вернёшься — расскажешь, чего и как. Привет Адиррозе!

P. S. Ты будешь полным дураком, если не попытаешься её соблазнить. Учти — она только этого и ждёт, а роскошный круизный лайнер — самое подходящее место.

P. P. S. Не думаю, что оно тебе в самом деле понадобится, но на всякий случай… Оставляю тебе один шарик перенапряжённого стекла. Учти, штука эта очень мощная и довольно опасная. Бросать можно только из укрытия. До встречи!

Иннот».

Хлюпик посмотрел на шкатулку. Небольшой обтянутый кожей сундучок был некогда куплен приятелем по дешёвке у человека, не знавшего о его содержимом. Внутри хранились волшебные шары — по словам Ин-нота, достаточно было кинуть такую штуку под ноги своему врагу, как его буквально разрывало на кусочки. Правда, при этом следовало беречься самому, чтобы не быть изрешечённым осколками. Он откинул крышку. Внутри находились два выстеленных зелёным бархатом углубления. Одно пустовало, во втором покоился стеклянный шар размером немного больше грецкого ореха. «Переложить, что ли, в карман», — подумал Хлюпик, но быстро отказался от этой мысли — стоит ему споткнуться и упасть, как шарик тут же сдетонирует. Он провёл пальцами по прохладной полированной поверхности. «Вот вещь, внутри которой таится Амба», — пришло ему в голову. Машинально он пощупал медиатор. «А вот вторая такая вещь. Ну, теперь я просто, как говорится, вооружён до зубов. Ох уж эти идиомы! При чём тут зубы, интересно? Наверное, чтобы было страшнее. Вооружённые зубы!» Он вдруг вспомнил того негодяя, который пытался пырнуть его ножиком в первый день приезда. Тогда Хлюпик впервые воспользовался Силой, заключённой в красной звёздочке. Как странно — это случилось, в общем-то, не так уж давно, но с тех пор столько всего уже успело произойти…

В дверь постучали. Хлюпик поспешно захлопнул крышку шкатулки.

— Кто там?

— Доброе утро, Хлю! К тебе можно? — Адирроза, улыбаясь, вошла в номер. Как всегда при виде её, Хлюпик почувствовал, что у него спирает дыхание. На этот раз девушка была одета в кожаные шортики и яркий оранжевый топик. Волосы она как следует расчесала и перехватила широкой бархатной лентой — в общем, нарядилась празднично. Правда, духовая трубка была при ней. — Слушай, я тут собиралась прогуляться по местным магазинам, пока ещё есть время. Не составишь компанию? Заодно и тебе присмотрим что-нибудь поприличнее. Нельзя же идти на карнавал в том, в чём расхаживал по джунглям!

— О, я… Да. Конечно! Пойдём! — Хлюпик торопливо зашарил под кроватью в поисках сандалий.

— Давай сперва позавтракаем, — предложила Адирроза. — Я видела тут неподалёку забавную кафешку.

Кафешка и правда была забавной — казалось, её хозяйка, симпатичная средних лет женщина в очках, просто помешана на цветах. Они были везде — на окне, на стенах, даже на стойке бара — белые, красные, лиловые… Миниатюрные круглые столики украшали пышные букеты.

— А где твой смешной приятель? — спросила Адирроза, принимаясь за еду.

— Сбежал, — со вздохом ответил Хлюпик, задумчиво ковыряясь в своей тарелке.

Выбранный им завтрак — овсяная каша с мёдом и неимоверным количеством мелко нарезанных фруктов была в Кукандагуме одним из самых популярных блюд.

— Сбежал? От кого? — удивилась девушка.

— Я так полагаю, от меня. — Хлюпик коротко, не вдаваясь в подробности, пересказал содержание записки. Адирроза уже знала в общих чертах историю поисков заброшенного дома.

— Ты обиделся, да? — тихонько спросила она.

— Ну… Понимаешь, мы ведь начинали вместе! А как дошло до дела — я, выходит, побоку! — Хлюпик со злостью стукнул по столу.

— Он правильно поступил. — Адирроза протянула руку и накрыла его ладонь своей. — Всё-таки он специалист в такого рода делах, а ты — нет.

Хлюпик замер. Ладошка девушки была тёплой, мягкой и почти невесомой, и из-под неё сладкими волнами растекалось блаженство. По спине Хлюпика побежали мурашки.

— Ты думаешь? — хрипловато выговорил он.

— Конечно! — улыбнулась Адирроза. — Ты уж поверь, я сама неплохая охотница и могу разобраться, кто чего стоит — по крайней мере, в джунглях. А твой друг… Достаточно просто посмотреть, как он двигается. Он ловкий, как пардус! Можешь успокоиться, с ним всё будет в порядке.

— А я? — ревниво спросил Хлюпик.

— Ты? Ты только не обижайся, Хлю, — но в джунглях ты не охотился и даже не был ни разу, это сразу видно.

— Я и не обижаюсь. Там, где я жил, Лес был вполне нормальным — сосны, папоротники, регендали… И никаких тебе лиан, никакого ядовитого плюща.

— А у нас, наоборот, всё очень похоже. Ну, растения не совсем такие, конечно…

— Слушай, а почему ты всё время ходишь с этой трубкой? — спросил Хлюпик.

Адирроза недоуменно посмотрела на него.

— Потому что я сипапоккула. Где это ты видел сипапоккулу без ружья?

— Но здесь же не джунгли.

— Город тоже опасное место, — пожала плечами девушка. — Мы ведь не такие уж сильные — по сравнению с остальными. Ты вот не самый крупный парень, скорее даже наоборот, а я ещё меньше тебя. Видишь обезьянца? — Она кивнула на раскрытое окно.

Хлюпик обернулся и посмотрел на улицу. Там похожий несколько на Громилу гориллоид катил полную песка тачку.

— Если такой вот тип решит дюбнуть своим кулачищем, у меня голова сразу в трусы провалится.

Смоукер поперхнулся и мучительно покраснел, услыхав эту метафору, звонко произнесённую на всё кафе. Адирроза как ни в чём не бывало продолжала щебетать:

— Единственное, чем я могу защитить себя, — это моя духовушка. Поэтому в нашей деревне начинают учить стрельбе сразу, как только ребёнок научится ходить. В пять лет он уже получает настоящую трубку — небольшую, конечно, — и обойму со стрелками. К четырнадцати-пятнадцати годам мы умеем стрелять навскидку, с оборотом, из положений лёжа, сидя, даже повиснув на одной руке; и на слух — в полной темноте, сумерках или тумане. Если бы мы всего этого не умели, то просто не смогли бы выжить.