Дети непогоды - Марушкин Павел Олегович - Страница 58

Адирроза, прислушивавшаяся к разговору, помрачнела.

— Так мы что же, едем охотиться на грохманта? Хлю, ты не говорил мне…

«Ну да, у них же грохмант — священное животное!» — вспомнил Хлюпик.

— На самом деле мы не собираемся никого убивать, — быстро вмешался Иннот. — Мы хотим отловить детёныша для зоопарка Вхутмаса; кстати сказать, там ему будет куда лучше, чем в диких джунглях. Подумай сама: идеальный уход, кормёжка и всё такое.

— Через два с половиной дня мы достигнем Кукан-дагумы, — продолжал Вхутмас. — Это крайнее поселение на юго-юго-восток от Бэби. Кое-Тае займётся клетками, ещё двух-трёх человек я дам ему в помощники. Остальным же предстоит высадиться недалеко от заброшенного города — есть такое место в джуглях. Потом… Потом мне бы хотелось подобраться к этим тварям поближе. Господин Хлю, я надеюсь, обеспечит нам безопасность. — Вхутмас легонько поклонился в сторону смоукера.

Инноту и Хлюпику отвели одну каюту на двоих. Адирроза, как единственная дама на борту, удостоилась отдельных апартаментов — правда, делить их ей предстояло с грузами. «Я вполне могу дрыхнуть на палубе, — узнав об этом, сообщил другу Иннот. — Свежий воздух и всё такое… А ты будешь полным дураком, если не пригласишь её составить себе компанию». Хлюпик, раскрывший на очередной странице мемуары адмирала Пангваи, сделал вид, что не слышал. Впрочем, он знал, что друга обмануть не удастся — краснел Хлюпик так же легко и сильно, как и раньше.

Звонкий удар судовой рынды возвестил о том, что обед готов. Хлюпик с некоторым сожалением отложил книгу и отправился к столу. На еде Вхутмас предпочитал не экономить. Кок порадовал собравшихся деликатесами столь изысканными, что всякие разговоры за столом на некоторое время прекратились. Насытившись, Хлюпик почувствовал, что его начинает клонить в сон. Зная на собственном опыте, что послеобеденная дрёма может продлиться часа три-четыре и обернуться в конце концов бессонной ночью, он вышел на палубу подышать свежим воздухом. Весь мир вокруг был залит солнцем. Отсюда, с высоты в полмили, Великий Лес был виден как на ладони — зелёный ковёр джунглей, озёра и реки цвета голубоватой стали. Изредка внизу мелькали чёрточки пролетающих птиц, да одинокий ястреб, раскинув неподвижно крылья, некоторое время держался рядом, с любопытством, как показалось Хлюпику, рассматривая плывущий в небесах дирижабль. Воздух был необыкновенно чист и свеж — проведя в Вавилоне почти месяц, он привык к постоянному присутствию раздражающих запахов. А здесь пахло только ветром и солнцем. Тихонько поскрипывали канаты, мягко хлопали паруса.

Иннот облокотился о поручень рядом с Хлюпиком.

— Ну что, брат смоукер? Доволен жизнью?

Хлюпик кивнул, улыбаясь блаженно.

— Смотри-ка, а воды в последнее время явно прибавилось, — удивился Иннот, с любопытством рассматривая землю. — Последний раз, когда я был в этих краях, такого не наблюдалось. То-то мне наводнения часто сниться стали…

— Наводнения?

— Так, ерунда… Просто сон один повторяется — затопленный город. Давно уже…

— Если я правильно понял, мы движемся как раз навстречу тому самому Мардуху. Или?.. — вдруг засомневался Хлюпик.

— Да нет, всё верно: он обитает где-то на юге. Во всяком случае, так говорят. Слушай, я тут договорился с Кукопатом, он мне вырежет курительную трубку. Не одолжишь немного табачку?

— О чём речь, конечно! — заулыбался Хлюпик. — Только это не какая-то там фирменная смесь, а обычная махорка.

— Ну, пусть будет махорка. Хорошая всё-таки штука: сидишь себе, мечтаешь о чём-нибудь — и покуриваешь.

— Ну так ещё бы! Для того и смоук придумали умные люди, — важно сказал Хлюпик. — А из какого дерева ты хочешь трубку?

— Не знаю… А разве это имеет значение?

— Конечно, имеет! — едва не подпрыгнул Хлюпик. — Нельзя же курить из чего попало!

— Ну, я видел у него обрезок стоероса. Стоерос подойдёт?

Хлюпик в сомнении поджал губы.

— Не знаю… У нас такие не росли. Вообще самые лучшие трубки получаются из старого корня арбореи. Они не прогорают, понимаешь? А у меня, например, регендалевая — тоже неплохо. Главное, чтобы древесина была плотной и мелкослойной. Ну и хорошо просушенной, конечно. Тогда она и полируется замечательно.

— Ладно, посмотрим, — Иннот потянулся. — Раз уж ты всё равно не читаешь, может, одолжишь мне книжку пока?

— Да, конечно, бери. Она у меня на койке лежит.

— Эй, ребята…

Иннот и Хлюпик обернулись. У дверей кубрика стояла Адирроза, и вид у неё был грустный.

— Слушайте, я, похоже, вас подвела…

— А что такое?

— Понимаете, вчера вечером какой-то человек передал мне для вас письмо. А я поленилась подниматься к вам, думала, всё равно ведь утром увидимся. И вот забыла. Нашла только теперь, когда стала свою котомку распаковывать.

— Кому письмо-то? — спросил Иннот.

— Я так и не поняла — то ли тебе, то ли вам обоим. Он спросил у меня: «Ты знаешь двух жильцов с верхнего этажа?» Я сказала, что да. Тогда он отдал мне конверт и попросил передать господину Инноту. Слушайте, мне правда очень жаль…

— Да не расстраивайся ты. Дай лучше посмотреть.

Адирроза протянула конверт. Уже привычным жестом Иннот провёл над ним ладонью… И нахмурился.

— Странно…

— Что такое? Ловушка? — встревожился Хлюпик.

— Нет, просто… У этого письма такая аура, как будто его писал волшебник. Помнишь, как мы ходили в гости к Афинофоно? У тебя не появлялось какого-нибудь странного ощущения, когда ты был у него?

— Да нет, пожалуй… Разве что у него дома очень спокойно.

— Нет, это не то… В общем, если какая-то вещь долго принадлежала волшебнику, это можно определить. А бумага, на которой писали это письмо…

— Может, ты его просто откроешь и перестанешь гадать? — потерял терпение Хлюпик.

— Ты прав. — Иннот распечатал конверт.

На плотном листке голубовато-серой бумаги вились аккуратные строчки. Иннот пробежал письмо глазами и задумался.

— Там что-то важное, да? — виновато спросила Адирроза.

— Важное, — медленно кивнул Иннот. — Но это, пожалуй, даже хорошо, что письмо запоздало. Вот, слушайте: «Милостивый государь!»

— «Милостивый государь»? Кто сейчас так пишет?

— Слушай дальше. «С глубоким сожалением должен сообщить, что по не зависящим от нас обоих причинам я вынужден буду погасить светильник Вашего разума. Предлагаю встретиться для решения этой досадной проблемы завтра в двенадцать дня у Вашей старой квартиры. Я буду один». И подпись «П».

— Что это значит — «погасить светильник вашего разума»? — недоумённо спросил Хлюпик.

— Устроить каюк, вот что. Вообще такое письмо — ритуальный вызов каюкера на поединок. Только вот этот обычай был в моде давным-давно. Какой-то любитель ретро, чтоб его…

— Там ещё приписка, — заглянул Хлюпик через плечо приятеля. — Почему ты её не прочитал?

— «P. S. Надеюсь, Вы не совершите ошибки и не станете впутывать сюда Вашего юного друга. Это дело — только между мной и Вами».

— Юный друг — это, надо полагать, я? — оскорблённо спросил Хлюпик. — Ну ладно… Я, пожалуй, всё-таки тоже отправлюсь с тобой и покажу этому…

— Гм… Не забывай, что мы сейчас за много миль от Бэбилона и продолжаем от него удаляться. Да-а… Пожалуй, если бы ты отдала мне это послание вчера, я бы и в самом деле отправился выяснять, кто это такой смелый выискался. А теперь пусть-ка подождёт.

— И ты бы пошёл один?!! — негодующе завопил Хлюпик.

— Гм… Видишь ли, поединок — он и есть поединок… Но в любом случае это неважно, — торопливо добавил Иннот, видя, что его друг уже набрал в грудь воздуха и готов разразиться гневной тирадой. — Наш отъезд спутал неизвестным врагам все карты. А у нас есть время всё как следует обдумать и составить план. Адирроза, скажи, пожалуйста, а как он выглядел — тот, кто передал тебе послание?

— Высокий такой, лицо длинное, загорелое… Собственно, лица я как следует и не рассмотрела — на голове была широкополая шляпа. Ах да, усы! Такие забавные, длинные и тонкие.