Дети непогоды - Марушкин Павел Олегович - Страница 37

— Сбежали, — огорчённо промолвил он, пряча шарик. — Так и не удалось мне его испробовать.

В дверях стали появляться испуганные заспанные физиономии — жильцы, в ночных рубашках и накинутых наспех плащах, спешили к месту событий.

— Всё в порядке, господа, всё в порядке, — успокаивал их Иннот. — На нас немножко напали, но всё уже зако…

Внезапно лежащий в углу ковёр вздыбился. Из него выскочил волк и, поджав хвост, стрелою метнулся в выбитую дверь. Соседей как ветром сдуло.

Хлюпик опустился на корточки и закурил. Иннот, вздохнув, пошёл открывать окна.

— Собирай, что есть ценного, и пошли ко мне, — предложил Хлюпик.

— Сначала придётся дождаться стражников или домовладельца, — нехотя ответил приятель.

Они помолчали. Хлюпика прошиб холодный пот; он чувствовал, как крупные капли выступают из пор и ползут по спине. Его начало трясти.

— Говорил же я тебе, не надо было эту ступу угонять. Бабка Перегнида — она страх какая мстительная.

— Так мы бы всё ещё топали по Лесу, — возразил Иннот. — Хотя старушенция, конечно, не простая, тут ты прав. Знал бы заранее — заделал бы ей каюк ещё там.

Хлюпик поперхнулся дымом.

— Ей?! Она же ведьма!!!

— А мне фиолетово, — гордо ответил Иннот. — Я по злобным колдунам уже работал. Тут, Хлю, главная хитрость — успеть первым.

— Да, волка ты ловко уделал, — Хлюпик задумчиво посмотрел на тело зверя.

— Слышу в твоих словах невысказанный вопрос, — Иннот усмехнулся. — Ладно уж… Как ты понял, я тоже имею встроенное в тело оружие, как и Кактус. Мой организм — это своего рода энергостанция. Ты заметил, что я могу очень много съесть?

— Да, но я подумал, что ты просто большой обжора, — Хлюпик нашёл в себе силы улыбнулся.

— Сам ты табакерка. Так вот, съеденная мною пища преобразуется не в жировые ткани, как у прочих, а в электрическую энергию. Это та же сила, что и в молниях, — только гораздо слабее, конечно. И эту энергию я умею аккумулировать и расходовать, когда мне надо. Поэтому, кстати, я никогда не мёрзну и могу подолгу обходиться без еды — меня питают внутренние запасы. И, конечно, для каюкерства такие способности нелишни. Понимаешь, я могу в доли секунды выжечь у своего врага все нервные центры; и неважно, какого он размера. Поэтому я специализируюсь на монстрах, с которыми больше никто не хочет связываться.

— Здорово! Хотел бы я так уметь…

— Ну, ты-то ещё и не так можешь! Вон чего наворотил…

— А зачем, кстати? Ты ведь и сам мог с ними справиться.

— Поодиночке — легко. А вот если бы они набросились на меня всем скопом, то здесь всё могло быть куда как неприятнее… И ещё оставалась ведьма, не забывай. Я просто физически не в состоянии сражаться со стаей оборотней и одновременно отводить её магию. Так что если бы не ты…

— Ты бы пропал, — важно кивнул Хлюпик.

— Не, я бы смотался, — хихикнул Иннот. — Это самое важное в моей профессии: вовремя смыться. И запомни: сейчас я выдал тебе свой самый главный профессиональный секрет!

— И что было потом? — поинтересовался Громила и отхлебнул пива.

— А потом была долгая и довольно занудная беседа с домохозяином. Я сразу же начал разоряться на тему безопасности района, кричал, что нормальному человеку совершенно невозможно жить в таком месте, где на него совершают покушения сумасшедшие колдуны и дикие звери, сетовал на слабую дверь — словом, произнёс всё то, что должен был, по идее, выслушивать от него. В результате ему даже пришлось извиняться.

— Скользкий ты тип, Иннот! — восхищённо сказал Громила.

— Есть такое дело… Но как бы там ни было, мне нанесён довольно значительный ущерб. Теперь придётся тратиться на ремонт, ставить новую дверь…

— Ну и какие проблемы? Возьми заказ, получи денежки…

— Я всё-таки хочу разобраться с этим исчезнувшим домом. Что-то здесь не так, а вот что — не могу понять.

— Я могу тебе сказать, что. Ты ведь так и не оставил мысли расквитаться за Кашлюна? Небось, ещё и Хлю уговорил тебе помочь?

Сидевший на диване Хлюпик поднял глаза от журнала:

— Я сам вызвался.

— Ага, конечно… — Громила тяжело вздохнул. — Ну так посуди сам, мелкий: спрятать целый дом таким образом, чтобы его исчезновение никого не удивило, по силам лишь очень крутому чародею. Может быть, только Великому Магу. Понимаешь, о чём я?

— Ты хочешь сказать, что я пытаюсь откусить больше, чем смогу прожевать?

— Именно.

— Я решил так: если я пойму, что мне с этим не справиться, то я отступлюсь. Но не раньше!

— Это уже понятно, дурья твоя башка! — Громила в раздражении стукнул кулаком по столу.

Жалобно задребезжала посуда.

— Мне, между прочим, деньги заплачены! Как ты это себе представляешь: вернуть аванс?! А профессиональная гордость? И кроме того, Великий Маг не стал бы подкладывать под дверь корзинку с панцирными грибами; скажешь, не так?

Громила в замешательстве почесал затылок. Хлюпик невольно улыбнулся: этот жест в исполнении огромного обезьянца выглядел комически.

— А этот богатей? Как ты считаешь, его каюк вписывается в общую картину?

— Не думаю, — Иннот задумчиво почесал кончик носа. — Скорее всего, он сильно насолил кому-нибудь из своего же круга. Страже уже известно, что он умер?

— Ага. Не узнаю тебя, старик: ты даже утренние газеты не читал. Там эта новость везде на первой полосе: знаменитый охотник, меценат и те де и те пе.

— Оперативно работают, однако!

— Стража? Ну ещё бы! Это же важная шишка, а не кто-нибудь вроде нашего брата.

— Кстати, там пишут, как именно он был убит?

— Будто бы его застрелили из духового ружья.

— Верно. Только есть одна маленькая деталь: стрелок должен был подойти к нему почти вплотную — и стрелять по меньшей мере из двухметровой трубки. Я попробовал вытащить шип, но мне это не удалось. Ты можешь представить, чтобы такой силы выстрел произвели издалека?

— Ты знаешь, как ни странно, могу. Ты слышал когда-нибудь о сипапоккулах?

— О чём?!

— Не «о чём», а «о ком». Сипапоккулы — это такое племя. Их вывели Белые Маги незадолго до окончания войны. Примерно так же, как и нас, — взяв за образец один из биологических видов, обитающих в Лесу. Только не обезьян, а какую-то более мелкую породу, вроде белок или лемуров.

— Чтобы превратить белок в разумные существа, требуется очень сильная магия, — задумчиво проговорил Иннот. — Гораздо более сильная, чем для создания обезьянцев. И почему в таком случае белки, а не кто-нибудь более грозный?

— Потому что Маги пытались вывести очень компактный вид — и одновременно идеально подходящий для лесной войны. То есть им нужны были не дуболомы вроде меня, а маленькие ловкие ребята. Лапки у сипапоккул удивительно приспособлены к лазанью по деревьям; но главной их особенностью, так сказать, фишкой, было строение скелета и особые лёгкие. При сильном вдохе они многократно увеличивались в размерах, а рёбра на груди расходились в стороны. Лёгкие охватывали сильные мускулы, которые могли резко сокращаться. При этом происходил мощнейший выдох. Другими словами, сипапоккулы — это специально выведенная раса стрелков из духовой трубки. Такое вот совмещение внешнего и встроенного оружия. И знаешь, что я тебе скажу, старина? Хорошо, что они живут в дальних лесах — иначе у нас с тобой здорово поубавилось бы заказов! Им ведь не надо подходить к клиенту вплотную; достаточно оказаться хотя бы в двух сотнях шагов.

— В двух сотнях?! — изумился Иннот.

— Представь себе. И на таком расстоянии они попадают точно в цель!

— Однако! А почему это я о них ничего не слышал? Я же столько всего читал по истории Второй Магической…

— Понимаешь, во-первых, как я говорил, их вывели уже в самом конце войны. Они и повоевать-то толком не успели. А для борьбы с разбойниками и мародёрами создали Службу шерифов, и они очень хорошо себя показали. Сипапоккулы же вполне могли стать для всех одной большой занозой в булке… Поэтому их переправили далеко на юг.

— Как это переправили — всё племя, что ли?