Каллисто [Планетный гость] - Мартынов Георгий Сергеевич - Страница 24

Широков с удивлением заметил, что совсем не волнуется. Он надел на себя аппарат, оказавшийся очень легким, и продел руки в «рукава». Кнопки и рукоятка оказались как раз под пальцами. Звездоплаватель заботливо помогал ему. Он еще раз показал на каждую кнопку и жестами объяснил, для чего они служат.

Широков кивнул головой, показывая этим, что понял.

– Петр Аркадьевич! – взволнованно сказал Куприянов. – Может быть, лучше не надо?

– Нет, – ответил Широков. – Теперь уже поздно!

Он осторожно, стараясь не запутаться в концах крыльев, подошел к семерым звездоплавателям, которые встретили его ласковыми, одобрительными улыбками.

Командир сказал что-то, и его товарищи раздвинулись, освобождая место друг другу, чтобы иметь возможность свободно раскрыть свои крылья. Широков стоял рядом с командиром.

Ему еще как-то не верилось, что через несколько секунд он действительно превратится в птицу и полетит по воздуху на этом непонятном аппарате. Он стоял и улыбался.

Раздался сильный шорох, и семь пар крыльев раскрылись рядом и позади него.

Широков стиснул зубы и нажал кнопку. Аппарат раскрылся с такой силой, что его руки поднялись сами собой.

Командир повернул к нему голову и кивнул.

Широков нажал вторую кнопку. Он ничего не почувствовал. Увидел только, как у ног командира вихрем поднялась пыль. Из ящика, расположенного на спине, очевидно, била сильная струя воздуха или какого-нибудь газа.

Он знал, что рукоятка, расположенная справа, служит для усиления этой струи, и понимал, что надо повернуть ее, но не мог сделать этого. Его пальцы вдруг онемели.

Он увидел, как Куприянов быстро направился к нему, понял, что его учитель и друг хочет запретить ему лететь. С энергией отчаяния, поборов слабость, он резко повернул ручку.

Земля провалилась вниз. Он почувствовал упругое сопротивление воздуха. Мощная сила несла его вперед. Тело само собой приняло горизонтальное положение. Рядом висел в воздухе командир звездолета, внимательно наблюдая за ним. Широков увидел внизу дорогу и понял, что летит к лагерю. Командир наклонил тело и повернул влево. Широков поднял правую руку и опустил левую. Его тело послушно повернуло в нужном направлении. Он чуть повернул ручку и полетел быстрее, догоняя командира. За ними летели остальные шестеро.

Чувство страха совсем исчезло. Аппарат был послушен, и Широков больше не боялся, что упадет. Он целиком отдался необычайному и приятному ощущению этого свободного полета. Он наклонялся вправо и влево, опускался вниз и снова поднимался. Его спутники повторяли все его движения, очевидно не решаясь оставить его одного. Они держались близко к нему и, казалось, были готовы в любого секунду прийти на помощь.

Прошло не более двух минут, и Широков почувствовал себя так, словно десятки раз летал на этих чудесных крыльях.

Они летели к кольцу толпы и, очутившись над нею, опустились совсем низко. Широков намеренно отстал, пропустив своих спутников вперед. Они не возражали против этого, убедившись, что их земной товарищ чувствовал себя свободно.

Широков видел внизу, на расстоянии всего трех – четырех метров, поднятые к ним бесчисленные лица, слышал оглушительный шум приветственных криков. Шапки летели вверх, едва не задевая крылатых звездоплавателей. Несколько кепок и фуражек, брошенные слишком высоко, были далеко отброшены струей от двигателей. Широков вспомнил при этом катастрофу под Чкаловом и понял, что эти аппараты двигались по тому же принципу, что и весь космический корабль. Это был принцип реактивного движения.

Его спутники описывали в воздухе широкий круг. Они явно хотели облететь все кольцо толпы.

Широков внезапно почувствовал, что его руки устали, они начали болеть все сильнее и сильнее…

Группа ученых, корреспонденты и несколько офицеров полка стояли на том же месте, наблюдая за полетом. Куприянов очень волновался за своего ассистента, но, увидя, как легко и свободно он летит, успокоился.

– Молодец! – повторял Штерн

– Жаль, что я уступил ему место, – шутливо сказал Козловский.

– Ну, вот и состоялось это знаменательное событие, – говорил президент. – И они оказались обыкновенными людьми! А сколько было фантазий!

– Я сразу не поверил, что это птицы, – сказал Лебедев. – Организм высокоразумных существ формируется трудом. Для труда необходимы соответствующие органы тела – руки или что-нибудь подобное рукам, но не крылья. Вы заметили, какие у них длинные и гибкие пальцы? Рука не только орган труда, она также его продукт, как говорил Фридрих Энгельс.

– Это верно, – сказал Аверин. – Их руки свидетельствуют, что на их планете, так же как на Земле, царит труд.

– Без труда не построишь такой корабль, – заметил Неверов.

– Меня интересует, – сможем ли мы осмотреть корабль внутри? – сказал Куприянов. – А почему же нет?

– Не знаю, согласятся ли они на это.

– Не только согласятся, но и сами пригласят нас, – уверенно сказал Козловский.

– А если так, то каким способом мы проникнем в него? Пользоваться их крыльями я решительно отказываюсь.

– Может быть, есть другой выход, внизу, а если нет, то можно затребовать вертолет, – ответил Неверов.

– Это удачная мысль, – подхватил Штерн. – Если Михаил Михайлович не хочет уподобляться птице, то мне это и подавно не удастся.

Звездоплаватель, молча стоявший рядом с ними, тронул Куприянова за плечо и показал рукой налево.

Группа крылатых фигур несколько минут тому назад скрылась позади шара. Все видели, что Широков летел сзади, и понимали, чем это вызвано. Теперь, когда они появились с другой стороны, их было только семеро.

Несколько секунд люди еще не понимали, что это означало. Семь фигур летели вперед. Восьмая не появлялась.

Но вдруг спокойное течение полета нарушилось. Семь «птиц» резко повернули обратно. Очевидно, они заметили исчезновение своего спутника.

– Это Широков! – испуганно сказал Куприянов. – Он упал!

Все побежали, огибая шар. Они увидели, как звездоплаватели опустились на землю и окружили что-то. Но толпа стояла спокойно. Если бы Широков действительно упал, этого не могло быть.

Потом одна фигура поднялась в воздух и быстро полетела прямо к шару. Пять других тоже поднялись и продолжали полет по прежнему направлению.

– Кажется, все благополучно, – облегченно сказал Неверов. – Один из них остался с Широковым. Наверное, сломалось что-нибудь.

Направившийся к кораблю звездоплаватель быстро подлетел к ним и опустился на землю. Он кивал головой и улыбался, словно хотел сказать: «Все в порядке!»

– Они поняли, что мы будем волноваться, и послали его успокоить нас,

– сказал Козловский. – Это не только люди, – это очень хорошие люди! – прибавил он.

Приблизительно минут через десять пятеро звездоплавателей вернулись, закончив облет толпы. Они сняли свои аппараты и тоже старались успокоить людей. Они указывали на руки, выше локтя, и трясли ими. Что это должно было означать, никто догадаться не мог, но все совсем успокоились. Очевидно, с Широковым ничего плохого не случилось.

Еще через несколько минут они увидели, как поднялись в воздух две отставшие фигуры.

Широков и командир звездолета, целые и невредимые, опустились у корабля.

– Что случилось, Петр Аркадьевич? – спросил Куприянов.

– Устал, – ответил молодой человек. – Почувствовал такую боль в руках, что был вынужден опуститься на землю. К этому аппарату нужно привыкнуть.

– Напугали вы нас, – сказал президент.

– Ну, как впечатление? – спросил Козловский.

– Замечательно! – ответил Широков. – Если удастся изготовить такой аппарат, он произведет целую революцию в спорте и военном деле.

Козловский стремительно обернулся и в упор посмотрел на Дюпона. Застигнутый врасплох журналист не успел принять равнодушный вид.

– Вас интересует такое использование крыльев, мистер Дюпон? – по-русски спросил секретарь обкома.

– Интересует! – вызывающий тоном ответил корреспондент. (Он понял, что разоблачен и нет смысла упорствовать.) – Не меньше, чем вас.