Гость из бездны - Мартынов Георгий Сергеевич - Страница 66

Болезнь молодого штурмана в какой-то мере ослабла, но не прошла. Присутствие Волгина на Земле сослужило хорошую службу — Озеров оживился, у него появился интерес к современности, но, как говорила Мельникова, где-то внутри продолжала гнездиться тоска, и она должна была рано или поздно проявиться. Сергей соглашался с ее мнением.

Но пока все шло хорошо.

Предложение Волгина слетать на Марс и познакомиться с фаэтонцами было принято, против ожиданий, далеко не всеми. Больше половины космонавтов наотрез отказались.

— Я по горло сыта космическим полетом, — заявила Ксения Станиславская.

К ее словам присоединились еще шестеро. Только Второв, Котов, Крижевский и Мельникова согласились сразу и даже с радостью. Виктор Озеров не сказал ни да ни нет. Ему явно хотелось лететь с Волгиным, но Ксения оставалась, и Виктор колебался. Волгин, впрочем, был совершенно уверен, что Озеров не полетит на Марс.

— Ну что ж! — сказал он, когда выяснилось отношение к его предложению. — Полетим всемером. Это не займет много времени.

— Кого вы имеете в виду? — спросил Второв.

— Вас четверых, Владилена и Мэри. Раз летит Мария, полетит и Мэри, я полагаю.

— Да, их теперь водой не разольешь

Путешествие по Земле снова отложили. Но торопиться не было никакой необходимости. Остающиеся на Земле решили ждать товарищей в Ленинграде.

Владилен связался с дежурным по космодрому, и ему сообщили, что семь мест будут оставлены в ракетоплане, отлетающем на Марс четвертого октября.

Узнав об этом, Озеров обиделся.

— Ты даже не счел нужным узнать мое решение, — сказал он Волгину.

— Зачем, если оно и так ясно.

— Тебе ясно…

— И тебе тоже, — перебил Волгин. — Сознайся!

Виктор недовольно поморщился, но ничего не ответил. Волгин рассмеялся.

— Вот видишь, — сказал он.

— Сколько времени займет ваш полет?

— Не более одной недели.

— Ну, это не так страшно. Ладно, я останусь.

Все время стояла прекрасная погода. Они знали, что это делается для них, — Ленинград освежался дождем по ночам. И пользуясь этим, космонавты и Волгин каждый день предпринимали поездки с познавательными целями. Они побывали в окрестностях города, в радиусе до трехсот километров, осмотрели все знакомые им места, посетили Ладожское озеро и Кронштадт. Но самый город все еще был им, в сущности, незнаком. И Волгин сразу понял, что приглашение Второва пройтись, переданное ему Виктором, имеет целью увидеть наконец новый Ленинград вблизи, а не с воздуха.

— Кто еще? — спросил Волгин.

— Пойдут все.

— Я готов.

— Сразу после завтрака. Вернемся вечером.

И это не могло удивить Волгина. Уйти из дому на весь день было в девятом веке совсем просто. Погода не грозила неприятными сюрпризами, голод можно было утолить в любой автоматической столовой, бояться утомления не приходилось. Антигравитационный пояс избавлял человека от усталости. И даже если бы экскурсанты зашли слишком далеко, они могли в любой момент вызвать дежурный арелет и вернуться на нем домой.

Космонавты надели пояса сразу по приезде в Ленинград. Как со всем, что их окружало, они освоились с поясами удивительно быстро. Все носили современные костюмы. А Станиславская и волосы причесывала по-современному. Мельникова поступила бы так же, хотя бы из чувства дружбы, но се прическа и так очень напоминала прическу Мэри, и кроме того, она знала, что се золотистые волосы, свободно падающие на плечи, идут ей.

— Куда мы пойдем? — спросил Волгин, когда все собрались на веранде.

— Куда глаза глядят, — пошутил Второй. — Не все ли равно? Выйдем из дому и пойдем, например, направо.

— Или налево, — добавил Всеволод Крижевский.

— Или налево…

По совету Владилена повернули направо.

На улицах было много народа. Привыкнув к арелету, Волгин думал, что современные люди редко ходят пешком, но увидел, что ошибся. Пешеходов было нисколько не меньше, чем в его время.

Волгина и космонавтов узнавали сразу, это было видно по взглядам, но никто почему-то не приветствовал их. Такое поведение людей удивило всех космонавтов, и Второв в шутливом тоне спросил, почему жители города игнорируют гостей.

— Это не так, — ответила Мэри (Волгин переводил ее слова). — Но если каждый встречный станет здороваться с вами, то отвечать на приветствия будет очень утомительно. Они это хорошо понимают

— Прямо военная дисциплинированность, — пошутил Второв. Только Волгин нисколько не удивился. Он лучше друзей знал чуткость и деликатность своих новых современников. Все они думали так, как думала Мэри. И не нужно было предварительных распоряжений, как предполагал Второв каждый сам понимал, как вести себя.

Снизу, с земли, внешний вид города был совсем другим, чем сверху, из арелета. Дома были почти не видны, их закрывали росшие перед фасадами густые деревья Улица напоминала сад. Впечатление усугублялось полным отсутствием каких-либо оград.

Тротуары, очень широкие, состояли из разного цвета параллельных полос, движущихся с различной скоростью Самая быстрая шла посередине, к краям тротуара скорость замедлялась, а самые крайние были неподвижны. Космонавты выбрали крайнюю правую полосу.

Средняя часть улицы — проезжая — была сравнительно узкой, над ней на разной высоте плыли арелеты разных расцветок

У самого тротуара, почти касаясь земли, медленно двигались длинные прозрачные арелеты, сделанные словно из тончайшего стекла. Иногда они были совершенно пустыми, без единого человека внутри, что указывало на автоматическое управление. Мягкие кресла в них тоже были прозрачны и плохо различимы.

Какой-то человек подошел к краю тротуара и поднял руку Арелет остановился, человек вошел, и машина двинулась вперед.

— Вероятно это современные троллейбусы, — сказал Котов. Владилен подтвердил догадку.

— Это маршрутные, — сказал он.

— А как определить, куда он идет?

— Летит, — поправил Крижевский.

— Посмотрите внимательнее, — ответил Владилен. — Впереди машины есть номер.

Улица оканчивалась огромной площадью. Во все стороны от нес радиально расходились другие улицы. Высоко вверху виднелся исполинский мост и ветвь спиральной дороги. По ней часто мелькали серебристые поезда, идущие с огромной скоростью. На середине площади памятник — фигура человека в костюме космонавта, почти касающаяся арки моста.

— Перед тобой, Мария, памятник твоему деду — Борису Мельникову, одному из первых звездоплавателей Земли, — сказала Мэри.

К удивлению Волгина, Мельникова не просила перевода, видимо, °на поняла подругу.

“Так и есть, — подумал Волгин. — Она родственница, а не однофамилица того Мельникова, о котором я читал в “Пятой планете”. Остается узнать про Второва”.

Голова статуи была гордо поднята: Борис Мельников смотрел вверх на небо, куда он проник одним из первых. Волгину показалось, что лицо статуи похоже на лицо Марии. Он сказал это своим спутникам.

— А мне так совсем не кажется, — возразил Второв, — Даже больше, памятник не очень похож на оригинал.

— А разве вы могли его видеть? — спросил Волгин.

— Я его не видел живым, но на пульте управления нашего космолета осталась фотография Мельникова и Второва. Она была снята при их жизни.

— Как эта фотография попала к вам? — спросил Волгин, обрадовавшись возможности тут же выяснить интересовавший его вопрос.

— Из семейного альбома. Отправляясь в полет на “Ленине”, я взял ее с собой.

— Значит, и вы…

— В нашей семье профессия космолетчика стала традиционной. Геннадий Второв, товарищ и спутник Мельникова, — мой прадед. Дед и отец тоже были космонавтами.

— Но ведь вы старше Марии Александровны. Второв пожал плечами.

— У Мельникова сын родился поздно, а у Второва раньше.

— В Москве, — сказал Владилен, — есть памятник группе первых космонавтов. Там вы найдете и вашего прадеда.

— Этот памятник я знаю, — ответил Второв. — Он был поставлен до нашего отлета. Только я не думал, что он еще существует.