Гость из бездны - Мартынов Георгий Сергеевич - Страница 34

Волгин далеко отплыл от берега. С острой радостью ощущал он силу своих рук, уносящих тело вперед в стремительном кроле. Только в дни юности мог он плыть так долго и в таком темпе. Живя в Париже, он иногда посещал бассейн и постепенно убеждался, что стареет, что плавать долго и быстро становится все труднее.

И вот он снова силен и молод. Каким волшебством вернулась к нему юность? Как Мефистофель из поэтической сказки Гете, Люций вернул не только молодость, но и самую жизнь.

“Поистине человек всесилен!” — думал Волгин. Он плыл вес дальше и дальше. Море было спокойно. Сзади, от берега, доносился едва слышный шум прибоя. Оборачиваясь, Волгин ясно различал на горизонте мыс Монако. В его время там помещался игорный дом — Монте-Карло. Что находится там сейчас?

Почувствовав утомление, Волгин перевернулся на спину и долго лежал, слегка покачиваясь на длинных волнах зыби. Должно быть, она пришла от Гибралтара, из просторов Атлантического океана.

Неизвестно откуда взявшееся облако закрыло солнце, и палящие его лучи потеряли свою силу.

Волгин лениво отдался приятной истоме отдыха.

Какой-то арелет показался со стороны берега и низко пролетел над Волгиным. Он с улыбкой подумал, что пилот, вероятно, знает, кто этот одинокий пловец, так далеко заплывший в море, потому что иначе не счел бы возможным пролететь прямо над ним. Куда летит этот человек? На остров Сицилия или в Африку? Ничто не мешает свободным людям летать где угодно и когда угодно. На Земле нет границ и кордонов, ни у кого не надо испрашивать разрешения посетить любое место.

Но арелет вернулся, на этот раз еще ниже пролетев над Волгиным, ему показалось, что человек, сидящий в машине, внимательно посмотрел на него. На мгновение арелет даже остановился, повиснув прямо над Волгиным. Потом он полетел дальше и скрылся.

И Волгин понял, что человек этот никуда не собирался лететь, то прилетал он сюда из-за него. Люди, державшиеся в отдалении, заметили, как он уплыл в море, видели, что он все дальше и дальше удаляется от берега, и забеспокоились.

“Действительно, — подумал Волгин, — если бы я утонул, это было бы для них ужасной катастрофой”.

Десять минут, которые он пролежал неподвижно, полностью вернули силы. Он поплыл обратно в том же стремительном темпе.

Мунций ждал его на берегу. Обычно он этого никогда не делал. Наверное, кто-нибудь сообщил ему, что его “внук” подвергает себя опасности.

Но старый ученый ничего не сказал, когда Волгин вышел из воды, ничем не выказал беспокойства, владевшего им все это время.

— Вы долго купались, — заметил он. — Обед уже ждет нас.

— А почему вы не купаетесь? — спросил Волгин. — День очень жаркий.

— Я это уже сделал, — просто ответил Мунций, и Волгин почувствовал скрытый упрек в этом ответе.

“Не следует больше волновать их, — подумал он. — Впредь буду плавать вдоль берега. Да и в самом деле, какое право я имею рисковать собой, слишком дорого я им стоил”.

За обедом Мунций сообщил Волгину, что вынужден покинуть его на долгое время.

— Меня зовут на Марс, — сказал он таким тоном, как если бы рсчь шла о соседнем городе. — Там обнаружены два подземных хранилища с вещами большой древности. Вероятно, это следы, оставленные первыми межпланетными экспедициями. А может быть, и еще более древними.

— То есть как это еще более древними?

— А разве вы еще не читали истории первого полета на Марс и Венеру? — вопросом на вопрос ответил Мунций.

— Пока не читал. Я вообще еще не касался космических тем.

— Прочтите. В моей библиотеке есть хорошая книга на эту тему. Она называется “Пятая планета”. Вы ее легко найдете и многое из нее узнаете.

— На сколько же времени вы улетаете, Мунций?

— Примерно на полгода. Кроме интереса самой предстоящей работы, меня привлекает на Марс желание увидеться с дочерью. Я ее давно не видел. Но если я вам нужен, Дмитрий…

— Нет, Мунций, — ответил Волгин, — как раз сегодня я решил прекратить свое затворничество. Довольно! Пусть ваши современники считают меня дикарем, но я иду в мир.

— И очень хорошо делаете. Никто не считает и не может считать вас дикарем. Я давно заметил эту странную идею, совершенно ошибочную. И меня, и Люция она всегда удивляла.

— У вас совсем иная психология… Сколько же у вас детей Мунций? — спросил Волгин, круто меняя тему разговора

— Один Люций.

— Но вы только что сказали…

— Что хочу увидеться с дочерью? Это жена Люция и мать Мэри. Она дорога мне, как родная дочь.

— Что она делает на Марсе?

— Эра работает в очистительном отряде. Их база находится на Марсе. Она там уже два года.

— Ее зовут Эра?

— Да. Это вас удивляет?

— Нет. Я привык к разнообразию ваших имен. Сколько ей лет?

— Восемьдесят два. Вы же знаете, Дмитрий, что у нас этот возраст равен вашим тридцати годам. Человек чувствует себя так же.

Волгин кивнул головой. Он знал о долголетии современных людей и их длительной молодости, но никак не мог привыкнуть к мысли об этом.

— Люций знает о вашем отъезде?

— Знает. Вы говорили, что еще два месяца…

— Полтора.

— Пусть полтора. И Люция беспокоит, как быть с вами. Не можете же вы жить совершенно один, а он сам никак не может бросить свою работу. Но Мэри предложила свои услуги.

— То есть?

— Она может жить здесь. Вместо меня. Если вы, конечно, не будете против.

Волгин знал, что Мэри незамужем и ей всего тридцать дет. В его время такое предложение смутило бы его, но понятия людей тридцать девятого века сильно отличались от тех, к каким он привык. К тому же Мэри была его “сестрой”.

— Я был бы рад присутствию Мэри, — сказал он. — Но я, уже сказал вам, прекращаю одинокую жизнь. Я иду в мир, — повторил он, испытывая волнение от этой мысли.

— Если вы решили бесповоротно, — сказал Мунций, — идите к телеофу. Обрадуйте своим решением всю Землю. Давно уже люди ждут этого дня.

По тому, как обрадовался Люций, узнав о решении своего “сына”, восторгу, с которым приняли приглашение прилететь в дом Мунция Мэри и Владилен, Волгин почувствовал, с каким огромным нетерпением ждали этого события. Мунций был прав — вся Земля хотела видеть Волгина. Владилен признался, что уже месяц живет у Люция, каждый день ожидая, что Волгин позовет его. “Работа валится из рук”, — говорил он.

— Ты не будешь возражать, если вместе с нами к тебе прилетит Ио? — спросил Люций

— Конечно, нет, — ответил Волгин. — Я буду очень рад увидеть его.

И вот четыре человека, принимавшие такое близкое участие в судьбе Волгина, сидят возле него, и в их глазах он видит искреннюю любовь к себе.

— Я боюсь войти в мир, — сказал Волгин, — но твердо решил сделать этот шаг.

— Правильное решение, — ответил Ио. — Вы могли бы сидеть взаперти еще год, но все равно знакомиться с жизнью пришлось бы в гуще самой жизни. Иного пути нет.

— Говорите мне “ты”, — попросил Волгин. — Мне это будет приятно. И вы тоже, — обратился он к Мэри и Владилену.

— Только в том случае, если вы поступите так же, — улыбнулся Ио. — Люций считает вас своим сыном. Я много старше его, — считайте меня вторым дедом. А Мэри ваша сестра.

Мунций сидел тут же. Волгин в замешательстве посмотрел на него. Допущенная бестактность, которую, конечно, ненамеренно, подчеркнул Ио, привела Волгина в отчаяние. Как он мог забыть о человеке, которому обязан столь многим, которого знал лучше всех, отца Люция! Почему до сих пор он не догадался сказать Мунцию то что сказал только что другим? Что делать, как выйти из этого положения?

Мунций хорошо понял мысли Волгина. Он добродушно улыбнулся и, будто что-то вспомнив, подошел к своему письменному столу. Проходя мимо Волгина, Мунций наклонился и поцеловал его в лоб. Волгин понял, что старый ученый не обиделся на него, понимает все и прощает ему.

Он почувствовал облегчение и был глубоко благодарен Мунцию за его чуткость.

Никто, казалось, не заметил этой короткой молчаливой сцены.