Собачий Глаз - Мартыненко Всеволод Юрьевич - Страница 11

Выждав, пока доставившие меня отойдут, я стянул с лица надоевшую повязку. Выражение грозного лейтенанта штурмовой полиции сразу поменялось.

— Пойнтер! Старый пес! Ну ты даешь... — Он даже привстал. — Ты что же по-простому не зашел?!

— По-простому не получилось как-то... — Я запнулся, размышляя, как представить ситуацию. С одной стороны, Ланс мой друг, с другой — страж порядка. Причем самый честный из известных мне лично. То есть ничего не делает против буквы закона, если это противоречит духу такового. Совсем-то без мухлежа ни одно дело до суда не доведешь...

Пока я молчал, он гостеприимно придвинул к моему краю стола коробку с пончиками и налил картонный стаканчик кофе. Сам не ожидал, что вцеплюсь в еду с таким остервенением. О да, это каменщики обедали, а я тогда для себя сбрую подбирал...

Лишь покончив с последним пончиком и обжегшись кофе, я смог вернуться к осмысленному общению, впрочем, не ставшему более легким даже на сытое (хотя бы относительно) брюхо.

— Слушай, Ланс... Серьезно поговорить надо.

— Так говори! — приятель широко всплеснул обезьяньими лапами. — Кто мешает?

— Тут такое дело... — Я замялся, подбирая слова. — Надо бы совсем втихую. Чтобы даже вошь последняя не подслушала.

— Что ж, раз такое дело... Морг подойдет? Магозащита полная, оттуда никто и ничто наружу не просочится.

— Подойдет, подойдет! — заторопился я, радуясь нежданной удаче. — Кстати, черная все еще там?

— Куда она денется! — хохотнул Ланс. — Разве что встанет и сама уйдет!

Он и не предполагал, насколько близок к истине. Или, по крайней мере, к наиболее желательному для меня развитию событий. Надеюсь, что папе с дочуркой при воссоединении после столь трагической разлуки будет не до меня. Хотя бы до следующего розыгрыша жребия Охотников. Теперь осталось только уломать фронтового друга, чтобы он разрешил мне провернуть эту весьма противозаконную комбинацию.

За этими размышлениями мы как раз подошли к массивной стальной плите в самом конце коридора, инкрустированной магически заряженным серебром. Знаки и слова заклятий были глубоко врезаны в сталь. Ланс долгих полминуты возился с амулетами, пока на плите не проявились петли, ручка и замочная скважина, затем еще столько же времени лязгал ключами...

Полицейский морг — единственное место участка, в котором всегда тепло, уютно и хорошо пахнет. Наложенное заклятие не только защищает, но и хранит содержимое от разложения, причем практически вечно. Магия такого разряда стоит немало, но здесь власть предержащие, словно по иронии, постарались для себя самих. Во всяком случае, сейчас морг с полным комфортом занимала, если можно так сказать, одна-единственная обитательница.

На прозекторском столе, обитом свинцом, темная эльфь вытянулась во весь свой немалый рост — едва поместилась. Ее длинная грива смоляным полотнищем свисала с края столешницы почти до самого пола. С убитой не сняли кожаный костюм, лишь извлекли стрелу, пробившую основание черепа. Хотя бы вскрытие не делали точно. Странный компромисс между преклонением перед высшим классом и полицейской прижимистостью.

Шелковый плащ мертвой дивы висел на крюке, который был вбит слишком низко для него, так что полы стелились по полу. Другие веши и оружие остались на хранении в местном артефактории. Нелишняя предосторожность.

Широкий край столешницы остановил меня. Ланс обошел стол с другой стороны, встал в изголовье и фамильярно хлопнул лапой по свинцовой обивке:

— Вот она. Первая ласточка, так сказать.

— А что, будут и другие? — осторожно поинтересовался я.

— В точку, Пойнтер, в точку! — Он сделался каким-то неестественно веселым. — Этаких тут целая компания подобралась.

Неприятные предчувствия, которые я считаю неотъемлемой частью своей жизни, зашевелились как никогда. Если полиция вышла на Охотников, деваться мне совсем уже некуда. Старый приятель меж тем не унимался:

— Главное, название себе присвоили — «Охотничий Клуб»! Они, значит, охотники, а мы все — дичь.

Вот тут меня достало по-настоящему. Это конец. Теперь все равно, оживет или нет высокородная дочка владетельного папаши. Не те, так другие достанут. Для Собачьего Глаза Пойнтера не осталось ни одной щели в этом городе, да и за его пределами.

— Давно на них дело завели? — для порядка поинтересовался я.

Ланс осекся. И, осторожно подбирая слова, уже куда тише проговорил:

— Дела-то никакого и нет, считай... Одиночное покушение на убийство, — кивнул он на мертвую эльфь. — Только скоро таких вот дел будет побольше...

— Это как же? — Я ничего не понимал. — Откуда тогда все это? В смысле, насчет Охотничьего Клуба? Без расследования...

— Тут такая ситуация... — еще больше насупился Ланс. — На меня Нохлис вышел.

— Мертвовод? Этот-то здесь при чем?! — Мое непонимание достигло предела.

— Он, понимаешь ли, попался Охотникам на мушку. Но выдержал какое-то их вступительное испытание и перешел из дичи в хишники.

Что-то начало проясняться. Но все равно этого недоставало для того, чтобы успокоиться. Однако это был отнюдь не конец рассказа.

— Ты же знаешь Нохлиса: сколько ни дай, все мало. Ему хоть Небесный Город Итархин на тарелочке поднеси, все равно добавки попросит. Решил и в Охотничьем Клубе что-нибудь выгадать. И ведь получилось у засранца! Чтобы себя от охотничков обезопасить, заложил их мне в частном порядке. Козырь в рукаве ему понадобился! До поры до времени все в тайне, зато Мертвовод подписался оказывать кое-какие услуги...

У меня отлегло от сердца. По крайней мере, вся полиция и городской гарнизон на мой след не встанут. А со старым приятелем можно договориться. В крайнем случае, буду у него вторым агентом в Охотничьем Клубе. На пару с Нохлисом, как ни противно...

Да только чем я сейчас лучше? Мне же еще у Лан-са выпрашивать жизнь какого-то негодяя в обмен на эльфийскую диву. Хорошо, что в участке всегда найдется такой, которого лучше придушить, не доводя до суда. Вроде меня...

Но лейтенант полиции по кличке Обезьянья Лапа на сказанном не остановился.

— Он в их списки залез — кого-то из своих, кто разбирается, пустил подправить этот лохотрон. Хотел так своих политических противников подставлять. Теперь дичью можно назначить любого...

— Добычей, — поправил я фронтового друга.

— Что? — встрепенулся тот.

— Они называют это Добычей. Не дичью, а Добычей, — устало повторил я. — И кто меня подставил? Нохлис?

— Нет, — теперь Ланс замолчал надолго. — Я.

Два этих слова звонко ударили мне по ушам, словно медные тарелки военного оркестра. Меня будто ватой обложили: слышать, двигаться, дышать стало равно трудно...

— Погоди! — предварил он все попытки перебить себя. — Ты же самый лучший из нас, уцелевших в Мекане! Самый живучий! Ты выкрутился — я знал, что выкрутишься, и выкрутился. Когда страхуют, предупреждают, то расслабляешься — и все, конец. А ты выжил! И дал мне уложить тварь! Самую страшную из них! — Ланс со злобой ткнул мертвую кулаком в скулу.

Одеревеневшее тело не шелохнулось. Меня же от трупа отличала только формальная принадлежность к живым. Слова бывшего друга падали в пустоту, забившую меня до отказа:

— Нохлис показывал мне списки Охотников. Они все для меня недосягаемы. Эльфийские властители, миллионщики, магистратские... Или такие из дорассветных, к которым либо не подберешься, либо и подойти-то страшно. Даже мне... А достать хочется! Чтобы хлебнули, твари, перед смертью!

Как он был прав, как мог я быть с ним всей душой! Если бы услышал все это секундой раньше событий вчерашнего утра.

— Мы гнили заживо в топях Вест-Мекана, глотали изменяющий туман воинов-жрецов Тесайра, рвали глотки штурмовым кадаврам, как псы. А эти переставляли флажки на карте да алыми шнурочками провешивали на графиках курс унции к золотому. Считали барыши и обмывали контракты. А теперь еще принялись убивать нас ради забавы!

Медленно-медленно я спустил с плеча сверток с Реликвией. Я не собирался пускать Меч Повторной Жизни в ход — просто больше не мог переносить еще и эту тяжесть, давящую на плечи. Только рука как-то сама легла на рукоять...