Дорога на двоих - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 5

Тогда остается другое. Вождь этого поселка или рода — фигура менее значительная, чем доктор, и основной визит всадники нанесут именно к последнему. Вполне логично. Подумаешь, Верная Рука. Не такой уж и пуп земли, чтобы только ради него предпринимать сколь-нибудь значимое путешествие. Да и значимое ли? Может, за тем взгорком, не далее десятка верст, еще один поселок, да не чета этому.

— О. Идут.

Он уже практически уверился в том, что слишком большого мнения о собственной персоне, когда заговорил Хват. Сергей открыл глаза и слегка скосил взгляд влево. Угу. Идут. Двое. Доктор и какой-то незнакомый пинк, с султаном из перьев на голове. Не показалось Сергею издали, перья и впрямь орлиные. Да к тому же горного орла. Они отличаются от обычных как по окраске, так и по величине. Такие носили вожди, имеющие большие заслуги перед племенем.

Надо заметить, мужик не из простых, видно, из очень, заслуженных. Об этом говорит не только головной убор, но и то достоинство, с которым он ступал по земле. В отличие от того же доктора в его движениях как раз сквозило изящество хищника, в любой момент готового как броситься на противника, так и отбить атаку. Но вместе с тем держался он как-то величественно, с чувством собственного достоинства. Ну не мог он быть не кем иным, как признанным и уважаемым лидером, и все тут.

Охранники при его приближении подтянулись, наскоро приводя себя в опрятный вид. Ничего общего с военнослужащими, действующими подобным образом при виде большого начальства. Нет и намека на раболепство. Да и желание произвести благоприятное впечатление тоже отсутствует, это ясно даже последнему болвану. Во всем чувствуется только глубокое уважение и желание не уронить себя в глазах человека, добившегося высокого положения своими деяниями, а не по праву рождения.

Что же, для пинков ты непререкаемый авторитет, а вот для Сергея пока никто и звать тебя никак. Сумеешь показать обратное, может, и он станет заглядывать тебе в рот и ловить каждое твое слово, а пока пусть идет, как идет. Варакин отвел взгляд от высокой статной фигуры приближающегося вождя и вновь закрыл глаза. Надо сказать, яркий солнечный свет их изрядно утомил, едва смежив веки, он почувствовал облегчение, даже пульсирующая боль в висках и затылке поутихла.

— Мое имя Высокая Гора.

Хм. Ну ничего себе. Высокая Гора. Верховный вождь народа куроки. Это понимать нужно. С другой стороны, того народу наберется едва ли тысяч тридцать. Иными словами, градоначальник небольшого города, даже не уездный начальник. Поэтому Варакин отреагировал довольно спокойно, хотя и без хамства. К чему такие крайности? Этот человек ничем не заслужил подобного обращения, и даже наоборот, куроки спасли Сергею и его друзьям жизнь.

С помощью Хвата Сергей поднялся на ноги. То же самое сделали и его соратники. Утвердившись на ногах — все же неприятно, если тебя будет раскачивать, как тополь на ветру, — он посмотрел в глаза мужчине. Они излучали ум, жесткость, волю и в то же время любопытство. Высокая Гора ростом с Сергея, правда, и Варакин не так чтобы мал, но куроки шире в плечах, отчего белый человек несколько терялся на его фоне.

— Варакин Сергей. Пинки называют меня Верной Рукой. Это Ануш Бартова и Хват. Чем обязаны вниманию верховного вождя гордого племени куроки?

— Ты знаешь, кто я?

— Как и ты — кто я. Прости, вождь, но мне немного нездоровится, может, присядем?

— Тогда пойдем в дом.

В дом идти не хотелось, но и здесь расположиться негде. Они не старинные друзья, чтобы разговаривать, сидя плечом к плечу на завалинке. В предстоящей беседе нужно смотреть в глаза друг другу, а бревно одно. Не хотелось идти в больничную духоту, но, видно, придется. Или так, или тащить сюда табуреты. Но тогда получится лишняя суета. Поэтому Сергей согласился с предложением Высокой Горы.

А ничего так мужик. Ушлый. Сразу прошел к преподавательскому столу и уселся на единственный стул, предоставив в распоряжение остальным табуреты или койки. Словом, расставил акценты, кто есть кто. Ладно. Поглядим, что будет дальше.

А дальше все было до безобразия просто. Сергей решил было, что сейчас будет разыграна сценка на тему «Великий вождь снисходит до беседы с залетными бледнолицыми», но просчитался. Первое, что сделал Высокая Гора, — это снял султан с перьями, извлек откуда-то чистую тряпицу и протер взмокший лоб.

— Жарко сегодня. А тут еще и полсотни верст пришлось проскакать.

О как! Картина маслом! Как видно, удивление было аршинными буквами написано на лицах белых. А как еще можно объяснить улыбку эдакого хитрована, которой одарил их вождь. А еще ухмылку доктора. Нет, ну ни дать ни взять чистой воды доктор из Старого Света, причем дорогой, знающий себе цену.

— Удивлены? Ничего не поделаешь, люди хотят, чтобы их верховный вождь отличался от простых воинов. Вот и приходится ходить с этим украшением.

— Стоит ли так себя изводить? — удивился Сергей.

Вот вроде общаются по-простому, причем тон задал сам вождь, но отчего-то желания сказать: «Послушай, дружище Гора» — не возникает. Может подать себя мужик, даже держась просто и без претензий. Но, надо заметить, общаться так было куда легче. Поведи Высокая Гора себя иначе, и, скорее всего, у Варакина включилась бы защитная реакция. Ну не привык он к тому, чтобы с ним говорили свысока. Сколько ни била жизнь, уважение к себе он никогда не терял. А вот такой тон беседы в самый раз.

— Ради людей стоит.

— Летом слишком жарко, зимой, наоборот, холодно.

— Все так, — согласился с выводами Сергея Высокая Гора, — но это самая меньшая плата за мое положение.

— Звучит убедительно.

— Верная Рука, я ждал известий о твоем самочувствии, потому что мне нужно поговорить с тобой об очень важных вещах.

— Настолько важных, что хотел бы остаться наедине?

— Не совсем. Хитрый Змей будет здесь.

— Тогда отчего я должен просить моих друзей оставить нас? У меня нет от них секретов.

— Секреты есть всегда, и даже от самых близких и проверенных друзей. Тебя зовут Хват. Но ведь это не имя. — Еще бы ему не отличить имя от прозвища, при таком-то владении языком. Как и у доктора, у вождя не было и намека на акцент. — Отчего твои друзья не знают твоего настоящего имени? Разве они никогда не спрашивали тебя об этом? И разве ты не отказывался его назвать? — вроде и спрашивает, и в то же время ответов не ждет. — Этот секрет, по сути, ничего не значит и ничего не меняет, на поле боя ты, не задумываясь, готов драться за друзей, в том числе и погибнуть за них. Верная Рука, ты потом сам расскажешь им то, что посчитаешь нужным, я ни на чем не стану настаивать. Ты можешь передать им весь наш разговор слово в слово. Но сейчас мы будем говорить одни или не будем говорить вовсе.

— Нормально, командир, — поднимаясь и потянув за собой Ануша, успокоил Сергея Хват. — Поговори. А то я потом спать не смогу от любопытства. И помни: я пойму все, что угодно, разве только если ты не окажешься мужеложцем.

— Он всегда такой? — утирая слезы все той же тряпицей и едва сдерживая новые позывы хохота, произнес вождь.

— По большей части, — недовольно потирая виски и стараясь унять пульсирующую боль, ответил Сергей. Что поделать, смеялся вождь под стать своей комплекции, от души и очень громко. А подобные звуки с некоторых пор доставляли Сергею болезненные ощущения.

— Уймись, Высокая Гора. Не то ты все мое лечение сведешь на нет.

С этими словами доктор подошел к тумбочке Сергея, на которой стояли несколько склянок. Варакин все время путался в них, норовя выпить что-нибудь не то. Хорошо хоть этот процесс не выпускал из виду вездесущий Хват, неизменно находя нужное снадобье и вливая его в глотку друга в положенное время в строго оговоренной доктором дозировке.

Сергей опрокинул стопку с какой-то настойкой себе в рот. Никакого вкуса, тягучая и абсолютно пресная штука. И от этого она была еще противнее. Однако результат последовал незамедлительно. Именно эту дрянь Хват и вливал в него, когда случались приступы головной боли. П-пакость. Но работает.