Пойнтер в гору не пойдет - Мартыненко Всеволод Юрьевич - Страница 32

Если бы не то, что, следуя помянутому уже горному этикету, ОгроСтароста взялся представлять поименно весь свой народ!!!

Только теперь я понял, отчего принимать приветствия положено сидя. Выстоять на ногах предстоящие нам часы вряд ли было возможно без урона здоровью, даже с учетом краткости огрских имен. Но раз уж заведен такой порядок, в подтверждение моим размышлениям об устройстве здешнего общества – надо вытерпеть все до конца.

Оглянувшись украдкой на семейство, я с некоторым облегчением отметил, что жены и подопечная тоже прониклись важностью момента и приготовились к долгой процедуре личного знакомства с населением огрской столицы, после чего смирился с происходящим. В конце концов, другого способа поближе узнать изрядную долю целого народа не придумаешь.

Один за другим обитатели горной долины подходили и представлялись в меру фантазии и способностей. Все пять с небольшим тысяч. Степенные отцы семейств и совсем еще несерьезные молодцы, матери с выводками укутанных в меха огрят, кокетливые девицы ростом едва ли не вдвое выше меня…

К исходу четвертого часа церемонии у меня рябило в глазах от разнообразия приветствий. Перед гостями прошли парадом любопытство, опасение и безразличие, все возможные варианты отношения. Кто кланялся с достоинством, кто, приплясывая, взмахивал войлочной шапкой, а кто и просто отходил, буркнув свое имя в сторону. От неловкости, наверное – огры, они чем крупнее, тем застенчивее.

Наибольшим ростом и стеснительностью обладал тринадцатифутовый здоровяк в кожаном кузнечном фартуке. Ни одну из пары кувалд у него за поясом лично я бы и с места не сдвинул, а жены смогли бы своротить разве что втроем с подопечной. Имечко, едва пробившееся сквозь растительность, покрывавшую почти всю физиономию кузнеца, очень ему подходило – Тугге Полторы Бороды… огрских полторы, а человеческих – с дюжину, наверное. При взгляде на голову местного мастера горна и наковальни становилось понятно выражение «мохнатый шар». Запомнился он не только поэтому, но и потому, что ОгроСтароста с сожалением откомментировал исключительный даже для огра размер кузнеца:

– Какой игр-рок был, пока Пр-равило не пер-рер-рос… Тепер-рь нельзя ему на поле, а пр-реж-де…

Что за игра и каково ее Правило, я с налету не понял. Да и не слишком стремился понять, уносимый в далекие сонные дали неторопливой процессией имен и приветствий. Так и не знаю, к примеру, пригрезились или на деле обозначили знакомство со мной Вавве Горный Поток, Ухха Дробило, Динген Сын Сыновей, Мугге Длинные Штаны и прочие достойные представители огр-ского племени…

Убаюкивающие прозвища горного народа гудели, словно ветер в скалах, угрожающе и тяжко, как вроде и положено бы. Тем не менее чего-то в них не хватало, какого-то лейтмотива, ставшего уже привычным за недолгое пребывание здесь…

А, вот, понял! Даже проснулся от нежданного озарения.

– А почему в именах нет «р-р-р»? – тихонько спросил я, с трудом дотянувшись до уха Огро-Старосты.

– Чтобы отличить их от остальных слов! – обернувшись, он посмотрел на меня как на полного несмышленыша. – Имена, они самые важные, им нельзя с др-р-ругими словами мешаться!

Понятно… Правда, в изложении ОгроСтарос-ты отголосок вполне корректного закона симво-лометрии звучал, как детская тайна. Игрушечный секрет, передаваемый друг другу с большими от страха глазами и доверяемый первому встречному под самую страшную клятву. С угрозой в случае ее нарушения неотвратимыми бедствиями, которые могут прийти лишь в незамутненно-зверское сознание вчерашнего младенца…

Мне вот, однако, доверили это сакральное знание и без подобного ритуала. Обнадеживает. Может, все-таки удастся столь же легко справиться и с нашей миссией. Как конфету у ребенка отобрать – так обычно говорится.

Все бы хорошо, только один из великих магов древности как-то сказал, что придумавший эту поговорку' никогда не пробовал осуществить ее на деле. То есть вырвать сладость, игрушку' или полузадушенного домашнего дракончика из цепких и жестоких детских ручонок.

Умиляться детством и его законами можно только извне, обладая короткой памятью и завидной способностью к самообману. Главные черты начала жизни – не умильность и доброта, а безответственность и неспособность задуматься над последствиями. По мне, лучше уж холодноватая расчетливость взрослого…

Так что с ограми, при всей их непосредственности, имеет смысл держать ухо востро. Они могут быть страшны не злыми намерениями, а совсем напротив – невинностью. Раздавят походя и не заметят, что насмерть, как тот ребенок дракончи-ка, лягушку' или иную живую мелочь. Размеры перворожденным детям Матери в этом очень способствуют.

Тут, кстати, вообще вскрывается интересная зависимость – похоже, внутренний возраст расы впрямую завязан на рост ее представителей. В обратной пропорции: чем в длину длиннее, тем инфантильнее.

Мы, люди, молоды, но хотя бы достигли совершеннолетия. Эльфы – вечные подростки, с этими их страшными клятвами и прочими жестокими забавами. Двенадцатифутовые огры, по всему выходит – сущие дети, не старше пяти лет.

И упаси нас Судьба от каких-нибудь двадцатифутовых младенцев!

Что интересно, в обратную сторону это правило тоже работает. Невысокие дракониды со своим несокрушимым жизнелюбием навсегда застыли в ранней зрелости. Халфлинги типа Фроххарта похоже, поголовно сорокалетние. Мелким зеленым гоблинам по всем приметам за полтинник.

Интересно, кто же тогда отвечает за старость? Гномы, наверное. Больше вроде некому. Если только они вообще существуют где-то, кроме ругани, да еще при этом намного меньше ростом, чем гоблины…

Последней в ряду представляемых оказалась Гахха Лубяная Сковородка, круглолицая огрюшка ростом даже меньше меня, с трогательной щербинкой от выпавшего молочного зуба в пару пальцев шириной. Младшая дочка в семействе… Из головы надежно вылетело, как звали только что отошедшего папашу шириной едва ли не больше, чем ростом.

Ничего, понадобится – снова взбодрю память заклятием, как в Хисахе во время экскурсии по городу. Поименное знание местного населения, пожалуй, даже полезнее будет, так что откладывать процедуру не стоит.

А чего еще не стоит откладывать, так это обеда или, применительно к времени дня, ужина. Интересно, такой пункт в программе приема имеется или сокращен наряду с прочими административными излишествами?

Разумеется, мимо «тр-р-рапезы», как выразился ОгроСтароста, основательный и серьезный горный народ пройти не мог. Разве что идти за угощением пришлось далековато – столы на все население долины оказались накрыты между двумя отрогами у самой скальной стенки, надежно укрытые от ветра, а от стад тонкорунных рогачей защищенные легкими загородками.

От прочих опасностей угощение, расставленное по грубым доскам импровизированных столов, охраняли псы – немногочисленные, но при этом основательные, как сами огры, в толстых мохнатых шкурах, не уступающих полярно-драконьим, и закормленные, похоже, до состояния, когда ни хозяйские разносолы, ни стада уже не способны их заинтересовать. Или дисциплинированные донельзя… Так или иначе, на нас, гостей, мохнатые сторожа глядели чуть свысока, безразлично и спокойно, без малейшей попытки облаять или прогнать– либо доверяя хозяевам, приведшим чужаков, либо вовсе не имея привычки нападать на разумных. Только на хищников, угрожающих стаду или жилью.

Почему-то при встрече с этими псами мой старый страх перед прямым собачьим взглядом проявиться не пожелал. Время вылечило? Или Харм, легкого бега ему за Последней Завесой и удачи в новом рождении, отучил от стыда перед его соплеменниками? В любом случае стражу огрского пиршества удалось миновать, не опуская глаз.

Прочие приличия тоже удалось соблюсти без изъяна – недолгая прогулка после многочасового сидения пошла только на пользу. Какое место занимать за столом, я теперь тоже знал, а больше никакого этикета у огров в заводе не было.

В отличие от кулинарных талантов, как выяснилось вскоре после того, как народ с одобрительно-предвкушающим гулом расселся за столы следом за почетными гостями и ОгроСтаростой. Как бы жутко ни выглядело то или иное блюдо, на вкус оно оказывалось неизменно приятным – не особо изысканным, но свежим, сытным и не испорченным избытком пряностей. Все составляющие являли здесь свой истинный вкус без уловок эльфийской кухни.