Стоя на краю - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 4

Если наземная армия подчиняется Министерству Обороны, то ВКК находятся в полном распоряжении Императора, что дает дополнительные гарантии стабильности – во-первых, потому что у Корпуса отдельное командование и система управления, а во-вторых, ВКК попросту недосягаемы для любых авантюристов, которым может взбрести в голову разрушить устоявшийся порядок. В-третьих, Корпус обладает не только тяжелыми боевыми кораблями и истребителями но и несколькими десантными бригадами: любая попытка устроить заваруху на Земле будет пресечена в корне, быстро и решительно. Так что – опять мимо нот.

Но все-таки напряжение в стране медленно нарастает, хотя объективных предпосылок к этому не видно даже в микроскоп. И никто ничего не понимает, по крайней мере никто из числа пассажиров самолета... Кроме, наверное, хмурого генерал-майора с красными от недосыпа веками и сероватым лицом – Федор вслед за ним шел к выходу, когда «Туполев» был отбуксирован к причальному шлюзу. Оба полковника ГО выглядят поспокойнее, хотя и понимают, что в столицу их вызвали явно неспроста...

Так, а что в гражданском аэропорту делают аж целых восемь армейских транспортных самолетов болотного цвета – здоровенных «АН-300-Д», стоящих на поле, справа от главного здания? Бронетранспортеры, оцепление, солдаты в темно-синей форме Внутренних войск, чуть дальше – беспилотные вертушки, электронная разведка. Такие используются во время спецопераций по нейтрализации террористических групп и для общего наблюдения за обстановкой.

– Ничего себе приехали, – промычал под нос Федор, – Чего не ждал, так это военного положения в родном городе!

– Военное? – обернулся генерал. Взглянул как-то сочувственно. – Что б вы понимали...

И дальше пошел.

До дома – как обычно, на метро. Нырнул под землю прямиком в аэропорту, одна пересадка на «желтую» линию до станции «Полюстрово». Середина дня понедельника, людей не так уж и много, никакой давки.

Настроение, однако, было испорчено окончательно. Почему? Да по той простой причине, что попасть в Петербург оказалось сложнее, чем можно было ожидать. По выходе из зала прибытия внезапно обнаружилось странное новшество – контрольный пункт. Военные держат наперевес импульсные винтовки, злющие полицейские с совершенно остервенелым взглядом. Корректность нулевая – огрызнулись даже на генерал-майора, хотя и пропустили его вместе с полкашами беспрепятственно. С немцами возились дольше, но и их отправили через боковой коридор-тоннель к международному терминалу. Шмотки, кстати, не проверили, а должны были – меры безопасности при транзитных перевозках еще никто не отменял.

– Личную курточку, – не глядя на Федора бросил прапор ВВ. Универсальный паспорт канул в прорезь, мелькнул зеленоватый лучик. – Так... Щас обратно поедешь, понял?

– В смысле, обратно?

– В прямом. У меня приказ.

– Какой, к черту, приказ? – возмутился Федор. Причем не столько хамством вэвэшника, обращавшегося к нему на «ты», сколько манерой его поведения. Прапорщику явно было плевать, что у данного пассажира питерская регистрация и работа в столице. Прежде всего инструкция – нельзя, значит нельзя. Такие вот «исполнители» всегда обращаются с людьми, будто с вещами: человек – лишь объект краткого взаимодействия. Никаких эмоций. Разве вы испытываете сочувствие к отвертке, когда вкручиваете шуруп?

– Минуточку, – на первый план вышел низенький и начинающий полнеть капитан полиции аэропорта, явно бывший сейчас на подхвате. Пробежался пальцами по клавиатуре. – Взгляните, господин Литвинов покинул город четвертого мая. Директива «Софит» введена в действие двенадцатого... Обратной силы закон не имеет, мы обязаны его пропустить. Он просто не был извещен.

– Узнаем, – кивнул прапор, коснувшись клавиши селектора. Перебросился несколькими фразами с каким-то начальником. Получил одобрение, вернул карточку и бросил в федоровский адрес:

– Топай отсюда. В следующий раз будь внимательнее.

– Извините бога ради... – Капитан, после многолетней службы в коммерческом «Пулково» все еще не отвык быть вежливым, как и положено по инструкции. Потому он шагнул вслед и придержал Литвинова за рукав. Пояснил тихо: – Рассылку о новом положении въезда-выезда из столицы отправляли всем абонентам городской сети.

– У меня очень старый ПМК, – качнул головой Федор. – Уведомления такого рода я получаю только на домашний компьютер... А что такое «Софит»?

– Приедете домой – узнаете. Обязательно просмотрите сообщения от городского правительства, пометка «экстренно». До свидания.

Дальше – больше. Войти в метро можно спустившись на уровень вниз, минуя основной зал вылетов, где регистрируются пассажиры внутренних рейсов. Мысленно сплюнув на ботинки невоспитанного прапорщика, Федор зашагал вперед, оставил за спиной автоматический турникет и раздвижные стеклянные двери, поднял взгляд и...

– Что за?.. – Дальше последовало упоминание незнамо чьей, но очень неприятной матери.

В отличие от полупустого новосибирского «Толмачево», главный питерский аэропорт оказался переполнен. У Федора с ранней юности была отмечена высокая способность к быстрому анализу, но не математическому, а вербальному. Умение быстро создать четкую картинку из рассыпанной мозаики и сделать выводы о взаимосвязи разрозненных элементов не раз помогало ему разобраться даже в самой сложной ситуации, но открывшееся сейчас зрелище могло поставить в тупик кого угодно. Федор от неожиданности отошел к стене, подумал, заинтересовался и поднялся вверх по лестнице, ведущей к кафе аэропорта – оно почему-то было закрыто.

– Чума на мою седую голову, – пробормотал он. – По-моему, это уже слишком!

Обзор открывался шикарный, с галереи второго этажа терминала виден весь гигантский зал и закрытая зона регистрации. Ничего себе, сюда набилось не меньше восьми тысяч человек, ничего похожего не бывает даже в разгар туристического бума! Средняя вместимость самолета, выполняющего рейсы по России и в Германию (безвизовый режим, катайся отдыхать в Берлин, Дрезден или Кёльн хоть на каждые выходные!), – двести пятьдесят – триста человек. Крупные дозвуковые лайнеры – до семисот. Машин на летном поле немного, всех не увезут, если... Если не задействовать военно-транспортные самолеты!

Очень много детей, не меньше трети. Коляски, у многих взрослых специальные «рюкзачки», в которых совсем маленький ребенок чувствует себя комфортно и удобно. Самые старшие – на уровне двенадцати-тринадцати лет. Ни единого пожилого человека, что характерно. Только молодые семьи.

На табло с расписанием и вовсе что-то непонятное. «Синяя группа – стойка регистрации 1, красная группа – стойка 2, желтая... зеленая...» И так далее. На огромной плазменной панели скромно указано, что рейс компании «Владивосток» от Санкт-Петербурга на Новосибирск и далее на Владик отправляется через час сорок минут, а регистрация почему-то проводится в залах прибытия. Спуститесь по эскалатору, пожалуйста.

Мир сошел с ума, короче.

Впрочем, нет. Не весь.

«Давай-ка еще раз поглядим, – с отрешенным спокойствием сказал себе Федор. – Внимательно...»

Багажа мало, только у самых многодетных по две сумки-чемоданчика на колесиках. Люди выглядят относительно спокойно, но вот например светловолосая женщина возле третьей справа колонны беззвучно плачет, муж ее успокаивает. Одеты все сравнительно просто, без наворотов, типичный средний класс. Ага, вот и обнаружился человек, которого с натяжкой можно назвать «пожилым», ему точно за пятьдесят – почти совсем седой, глубокие морщины... В руках табличка с надписью «Общая группа вылета 384, ФАФ ИГУ СПб», что моментально поддается расшифровке: «Факультет астрофизики Санкт-Петербургского Императорского Государственного Университета».

Триста восемьдесят четвертая группа? Допустим, в каждой человек тридцать. Это уже одиннадцать тысяч. А сколько таких «групп» всего? Ох ты ё-моё...

Федор почувствовал, как вздрогнули колени. Словно ты увидел перед собой охраняющую детенышей медведицу в тайге. Или будто перед решающим экзаменом по предмету, который ты ненавидишь и никогда не учил, но если не сдашь – быть тебе изгнанным из любимой альма-матер. Нехорошо колени вздрогнули, что и говорить.