Будь здоров - Башун Виталий Михайлович - Страница 54

Время замедлилось, воздух стал густым, как кисель, и я увидел медленно приближающийся к моему солнечному сплетению кулак хранителя. В обычном состоянии я однозначно не успел бы его заблокировать. Теперь же я увёл удар вправо, перехватил руку и вывернул кисть на себя. Мгновение — и восприятие вновь стало обычным.

Хранитель лежит на полу. Я — над ним, удерживаю кисть его руки, не давая двигаться. Слава богам, ничего не сломал… кажется.

— Ого! Молодец! Как тебе удалось? Ты не должен был успеть заблокировать этот удар.

Я рассказал про замедление времени. Оба мастера переглянулись и кивнули друг другу.

— Такое бывает у мастеров во время напряжённого боя. Некоторые из них умеют произвольно вызывать это состояние, — сказал мне наставник по самообороне и рассмеялся: — А тебе, видно, очень не хотелось продолжать учёбу с другим учителем.

Три минуты с оружием я продержался, но прежнее состояние ко мне так и не вернулось. Я пробовал и напрягаться, и расслабляться, и дышать, как учили на уроках по концентрации, — ничего не получилось. Я поставил зарубку в памяти — постараться понять, как это происходит, и отложил до лучших времён.

— Ну что ж, зачёт принят!

Мы поклонились, пожали друг другу руки и разошлись по своим делам. Когда ещё пересекутся наши пути-дороги?

Насколько хорошо обстояли дела с амулетами и самообороной, настолько же всё замерло в одной точке в изучении целительской магии. Уйму времени я провёл в самоуглублении и сосредоточении, но так и не продвинулся дальше четвёртого яруса в видении деталей магического узора человека. Видеть узоры рефлексов, копировать, внедрять и адаптировать их я научился, но на этом мои достижения закончились.

На прошлой неделе я в отчаянии заявил целительнице, что, видимо, оказался неспособен принять новое знание. Она искренне рассмеялась и пояснила, что усвоение может занять десятилетия и здесь ни в коем случае нельзя торопиться. Стоит один раз преодолеть некий барьер в собственном сознании, прочувствовать нужное состояние, и дальше изучение пойдёт стремительно. Но, как она уже говорила, процесс этот строго индивидуальный и, как правило, очень длительный.

Свента успела досрочно сдать сессию в схоле невидимок и была освобождена от занятий до осени. Тем не менее лёгкую разминку по утрам она со мной проводила неукоснительно, а в течение дня старалась побольше гулять. Сейчас я застал её дома.

С лёгкой улыбкой на губах Свента сидела в кресле, и взгляд её был обращен внутрь себя. Как будто она вела ласковый разговор с ещё не родившимся ребёнком. Я тихо подошёл сзади, поцеловал её в шейку и застегнул цепочку кулона. Она обратила на меня сияющий взгляд.

— Что это, Филик?

— Кулон. Для тебя.

Свента быстро подошла к зеркалу и внимательно осмотрела подарок.

— Как красиво! — радостно сказала она, потом подошла и нежно поцеловала. — Спасибо! Мне очень нравится.

— Это не всё, селенушка моя. Кулон — целительский доспех. Я прошу тебя никогда не снимать его. Зарядку я тебе обеспечу.

Это привело Свенту просто в неописуемый восторг. Впрочем, не меньше бы её обрадовал и клинок дламской стали. Уж очень она любила всяческое вооружение. А поскольку доспех относится к этой категории, то получился двойной подарок. Одновременно и украшение, и оружие.

Летняя сессия прошла привычно и буднично. Вся группа успешно прошла испытания и была в полном составе переведена на четвёртый курс. Учитель Лабриано, которому я уже давно сообщил своё положительное решение об участии в походе, предупредил, что меня распределят на практику в Сербано, опять вместе с Кламирой. Поход намечен на середину лета, когда в Сербано постепенно соберутся основные участники, в том числе и учитель.

Сен снова был распределен в свой родной городок Саргоссо, и вместе с ним ехала Весана. Каким-то чудесным образом там опять потребовался стажер-алхимик. Сен даже смущенно признался, что дело у них движется к свадьбе, только намечается она после окончания академии. В общежитии полноценной семейной жизни не получится, а снимать жильё им не по карману.

Получив официальное направление, я глубоко вздохнул и морально приготовился к домашней буре, каковой, к сожалению, избежать не удалось. Свента раскричалась, что, воспользовавшись случаем, пока жена далеко, я непременно закручу роман с Кламирой. Мол, стоит только поманить пальцем, и эта девка тут же прыгнет ко мне в постель. Вон как смотрит, выходила бы замуж и смотрела так на своего мужа. Дескать, женушка это дело так не оставит, ибо знает мужиков — всем им одно надо. Котам мартовским. Поэтому она непременно поедет в Сербано, будет рожать там, и точка. Зато я буду под постоянным присмотром. С большим трудом удалось убедить её не делать этого. Самым весомым аргументом было здоровье ребёнка. Дорога туда и обратно в карете, не говоря уж про дилижанс, явно не пойдёт на пользу. Это помогло, и Свента смирилась. Однако потребовала клятву, что с Кламирой я никаких отношений не имел и иметь не буду.

Сборы были недолгими. Я взял походный вариант безобъёмной сумки, бросил туда пару смен белья и походный костюм. Свента настояла, чтобы я взял её любимый кинжал. Выглядел тот непрезентабельно: без украшений, в потёртых ножнах, он производил впечатление поседевшего в боях ветерана, накопившего шрамы, но не деньги. Однако клинок был прекрасно сбалансирован и изготовлен из отличной стали. Я наложил на него пару узоров укрепления режущей кромки и самозаточки. Этим и ограничился.

В Сербано нас под видом прислуги сопровождали две пятёрки невидимок. Свента на прощание расцеловала меня и пообещала оторвать голову, если я вляпаюсь в какую-нибудь заварушку, а главное, дам себя убить. Она, дескать, и в чертогах богов меня найдёт, чтобы выполнить свою угрозу. А уж если узнает, что у меня с Кламирой что-то было, то гулялку мою оторвет непременно.

Мы с Кламирой погрузились в карету, охрана — в фуру. Я ещё раз пообещал жене делать по утрам разминку и не лезть в постель других девушек. После этого наш маленький караван выдвинулся в сторону Сербано на летнюю практику.

В пути ничего примечательного не произошло. На одном из постоялых дворов какой-то дворянчик попытался подбить клинышки к Кламире. Он был излишне настойчив и навязчив. Один из наших телохранителей, изображавший кучера, попросил того на пару слов, после чего ловелас быстро расплатился и отбыл, несмотря на надвигающийся вечер. В пути я продолжал тренироваться в концентрации и магическом зрении. Продумывал узор бумаги для отображения сообщений, а по утрам, как и обещал Свенте, разминался. В остальном путешествие прошло спокойно и скучно.

Знахарь Герболио встретил нас с Кламирой как родных. С ходу сообщил, что все мои подопечные чувствуют себя прекрасно. С ним и тётушкой Матридой, которая сейчас как раз дежурит в больнице, тоже всё в порядке. Четвертый животворный корешок он посчитал всё-таки нечестным оставить себе, сделал из него массу настоек, эликсиров и зелий, которые применяет для лечения малоимущих граждан, рассказывая всем, что это наше совместное пожертвование. Пусть мы не удивляемся, когда незнакомые люди будут нас благодарить.

Потом, не сдержав любопытства, ссылаясь на общий интерес всех граждан Сербано, поинтересовался, не вышла ли Вителлина за меня замуж. Дескать, все уверены, что до этого остался один шаг. Похоже, фантазия граждан города со временем не иссякла. Рассказав о женитьбе на Свенте, я заверил знахаря, что с Вителлиной мы хорошие друзья и не более, а моя жена — едва ли не лучшая её подруга.

В этот приезд тётушка Матрида предоставила комнату не только мне, но и Кламире. В тот же вечер я побывал на рынке, закупил продукты и устроил небольшой банкет, на который с согласия хозяйки пригласили и Герболио. За ужином тот весело рассказал, как ему вплоть до нового года пришлось отбиваться от настоящего паломничества граждан (в основном гражданок) городка и окрестных поселений, убеждая, что у него нет чудодейственного эликсира и лоперцы просто случайно наткнулись на наш отряд.