Дикие земли - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 50

Из какого-то помещения, типа гаража, выкатились три шустрые танкетки, похожие на советский луноход: круглые ребристые металлические колеса, круглый корпус, впереди — руки-манипуляторы. Как я понял, это было нечто среднее между ремонтными роботами и охранными передвижными пушками. Две из них с ходу начали палить по мне плазмоидами, а одна моталась где-то на периферии, позади их. Вначале я не понял, почему третья танкетка не участвует в торжестве справедливости, а потом догадался: не может, гадюка! Сломана! Похоже, время властно даже над изделиями создателей.

Фаерболы разбивались о мою энергетическую защиту — уже пять минут я сидел как бобик в коконе и ждал, когда же прекратится эта вакханалия гостеприимности? Наконец прекратилась. Выплюнув последние, уже жиденькие фаер-болы, роботы решили, что меня надо брать на абордаж, и с разгону понеслись, клацая ребристыми колесами по гулкому полу. Защита-то у меня энергетическая, а не от физики — сваливать надо отсюда!

Мгновенно отключив купол, я бросился в сторону, отбежал метров на двадцать, пока роботы разворачивались, после того как врезались друг в друга, желая скорее меня растоптать, и тоже выпалил по ним фаерболами. Типа от нашего стола — вашему столу! Упс! Как катились, так и катятся! Какого черта я по ним фаерболами-то, это для них как весенний дождик, не живая же плоть. Похоже, броня у них огнеупорная…

Тогда будем проще, без изысков. Первый же подскакавший клешнястый суперкраб получает мощный удар воздушным тараном — этому меня учил еще Шаланнар — и, как гигантское ядро, сносит второго и цепляет третьего озорника. Еще удар — и третий врезается в стену, отрывая колеса и проминая броню. Все. Кончено. Отползались, родимые. Стрелять нечем, заряды кончились, давить тоже нечем — колеса оторвали, еще какие варианты? Рукой-клешней за ногу тяпнуть? А мы сейчас клешни-то тебе и оторвем! Оторвал так же, ударом, окончательно раздолбав механизмы об стену. Жалко, конечно, интересные штуки, но мне что, подставляться под удары ради их сохранения? Нет уж. Не пойдет.

— Все, выходите! Все закончилось! — крикнул я товарищам, и они осторожно выползли из дырки в дверях, поглядывая на шевелящиеся останки роботов у стены.

— Ну ты тут и накрошил! — с восхищением сказал Бабакан. — Это что за штуки такие? Больше такие не вылезут?

— Скорее всего, не вылезут. Эти-то были уже ущербные. Видимо, защита бункера наскребла последнее и послала их держать оборону против захватчиков.

— А как они определили, что мы захватчики? — недоуменно спросил Каран.

— Все, кто проникает без разрешения, ломая при этом двери, — кто это? Ну все, пошли осматривать помещения, узнаем, что это такое нам попалось. Мне кажется, при такой защите это может быть что-то потрясающее.

Мы пошли по широченному коридору к закрытым дверям (лабораторий?). Двигались как псы-рыцари — «свиньей»: впереди я, за мной два кралота, внимательно принюхивающиеся и крадущиеся, как тигры, следом остальной народ, вооруженный чем попало, хотя от мечей и топора в борьбе со стальными роботами толку не больше, чем при охоте на медведя от мухобойки. Оружие только придавало уверенности, наверное. Впрочем, как рабочий инструмент секира гнома пригодилась опять: все двери были наглухо закрыты, пришлось выбивать их тем способом, который я применял для основного входа.

За вскрытыми дверями для нас ничего интересного не было — непонятные приборы, давно молчащие и обесточенные, какие-то склады, видимо, с запчастями для тех же приборов. Честно говоря, я был немного огорчен и раздосадован — стоило ли лезть за полторы тысячи километров, пережить столько страданий и опасностей, чтобы найти кучу ненужных железок? Я ни-че-го в них не понимал! Мой разум был похож на разум муравья, проползающего по осциллографу, — ну гладкая поверхность, ну что-то холодное и непонятное, а что это? Зачем?

Одна из дверей — а их было гораздо больше сотни — вела в комнату, в которой находилась еще одна стальная дверь. Складывалось впечатление, что комната, в которую мы вломились, являлась тамбуром — то ли для охраны, то ли еще для чего. Что интересно — нигде не было следов живых существ, обитавших тут до этого. Вначале я как-то упустил данный факт из виду, а потом, после нескольких посещений «лабораторий», это бросилось мне в глаза. Куда делись обитатели подземелья и были ли тут вообще живые существа?

Мы подошли к внутренней двери, и вдруг вспыхнул неяркий свет и раздался голос:

— Не надо ломать. Вы и так уже нанесли ущерба столько, сколько не было за последние сто пятьдесят тысяч лет.

Мои спутники замерли, оглядываясь, — откуда идет голос, а я сразу понял — вот он, последний оставшийся из создателей. Вернее, их слуга. Компьютер управления комплексом.

— А что нам остается делать? Ты запер все двери, а мы хотим посмотреть, что там, за ними.

— Вы неосторожны! Вы проникаете, куда не нужно. А может, за этой дверью находится склад опасных болезней? Может, вы все сейчас будете лежать тут, покрывшись язвами?

— Вряд ли. Кстати, если и болезни — я их вылечу. Ты тут отстал от жизни, в этой дыре. Люди умеют лечить такие болезни, какие тебе и не снились.

— Да?! Ну что же. Может быть, и так. Я тут слишком давно. Даже хорошо, что вы пришли. Хотя вначале я хотел, чтобы защита вас уничтожила, — враги все-таки. Но, похоже, я слишком долго живу, без информации, без людей.

— А ты разве не человек? — не выдержал Бабакан. — Как ты с нами разговариваешь? Кто ты?

— Я разумный комплекс ЕГР7080-Р, или, как звали меня люди, — Егар. Разговариваю через передающие устройства. Тебе назвать их модели?

— Не надо моделей, — спохватился я. — Мы можем где-то поговорить?

— А разве мы не разговариваем? — как будто удивился компьютер.

— Я имел в виду — спокойно, чтобы мы удобно сидели, отвечали на вопросы друг друга. Ты не в курсе, что война давно кончилась? Что ты сейчас в подземелье под руинами огромного города, о котором все забыли?

— Я подозревал что-то подобное, хотя мои датчики и ослепли, когда комплекс покинули последние люди. Но что я мог? У меня задача — охранять содержимое этого комплекса и поддерживать его в работоспособном состоянии до прихода людей. Это я и делал сто пятьдесят тысяч лет.

— Ско-о-олько? — не поверил ушам Каран. — И столько лет ты тут сидишь?

— Сижу? Ну это сказано не совсем точно — про «сижу». Не на чем мне сидеть. Если ты имел в виду — тут нахожусь, то да. Все эти тысячи лет я тут. Как я вижу, цивилизация и правда опустилась до варварства — у вас в руках оружие убийства из древних времен. О чем я могу с вами говорить, когда вы даже не поймете, что я вам скажу?

— Может, как-нибудь и поймем? — усмехнулся я. — Сдается мне, что за этой дверью как раз ты и находишься, Егар, нет? Поэтому не стоит тебе этак снисходительно к нам относиться, даже с этими орудиями убийства мы легко можем тебя уничтожить, при желании. Тебе это не кажется?

— Кажется. Кстати, а что за оружие ты применял против модулей защиты? Наша цивилизация не знает такого. Похоже, новые люди пошли не по техническому пути, а по пути развития способностей мозга. Это так?

— Вот давай и поговорим с тобой, если тебе интересно. Где это лучше сделать?

— Пройдите в зал для обучения — он находится за сто тридцать пятой дверью, я разблокирую нужную, когда будете подходить, она сама откроется.

Выйдя в коридор, мы пошли по нему в глубину подземелья. Бабакан опасливо спросил:

— Это кто сейчас с нами разговаривал? Неужели кто-то из создателей остался жив до сих пор?!

— Нет. Это… как бы тебе сказать… один из их слуг. Это не человек. И вообще не живое существо. Это сделанный создателями разумный механизм. Живой бы не смог продержаться сто тысяч лет. Даже во сне.

Мы не стали пересчитывать двери, справедливо полагая, что как-нибудь Егар обозначит нужную дверь, и не ошиблись — при нашем приближении одна из них открылась сама, мгновенно уйдя в стену, и освободила проход в какое-то помещение.