Дикие земли - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 38

Место для отдыха, как всегда, было выбрано у водоема. На сей раз это была довольно глубокая речка, протекающая метрах в трехстах вправо от дороги. Здесь она делала изгиб, и ее изогнутая, как лук, часть была обращена к нам. Над рекой находилась ровная площадка, на которой стояли отдельные деревья, не мешавшие расставить палатки, да и до сплошного густого леса было далеко, и все пространство просматривалось навылет. Никто не мог к нам подобраться безнаказанно. По крайней мере, мы так думали.

Стреноженные лошади жадно ели высокую сочную траву, смачно похрустывая ею, а мы сидели возле костра, обсуждая дальнейшие планы.

— Даркк, расскажи, что там впереди, где заканчивается эта дорога? — спросил я старого орка.

Надо сказать, что путешествие далось ему трудно — все-таки уже не мальчик. Он сильно сдал в последнее время, хотя опять же я поддерживал его как мог. Орк осунулся, глаза ввалились, худые руки еще больше истончились, и держался он только благодаря моему лечению. Я опасался, что обратной дороги он не переживет.

— Дорога… она упрется в плоскогорье, на которое выходить нельзя ни в коем случае — так нам завещали старики, иначе заболеешь и умрешь. Нам надо будет уйти с дороги вправо, двигаться вдоль реки и пройти километров двадцать, вот там и начинаются старые развалины, куда ты и хотел попасть. Мы дошли до этих развалин, но не смогли там ничего осмотреть — у Красста началась истерика, он вопил, требовал, чтобы все скорее ушли отсюда, мы и вернулись назад. Не все. Больше половины из нас погибло. Я не могу винить Красста — он тогда был еще совсем молодым, но даже опытные воины чувствовали тут страх: мы не могли спать, нас мучили кошмары. Больше всего пугала неизвестность — воины исчезали неизвестно куда, без следа.

— А что за плоскогорье? — спросил гном. — Чего оно такое страшное-то?

— Если на него войти, то ты ничего не почувствуешь — плоскогорье состоит из оплавленного камня, как будто кто-то взял горы и размазал их ровным слоем, как тесто. Камни даже блестят, как те, которые можно найти возле вулканов. Ты уйдешь домой, а потом, через несколько дней начнется болезнь. Она продлится долго — если ты быстро покинул это страшное плоскогорье, и недолго, если ты там провел целый день или больше. В любом случае — ты заживо сгниешь. У тебя выпадут все волосы, ты покроешься язами, у тебя будет отставать мясо от костей. Хочешь зайти на плоскогорье, Бабакан? — Орк криво усмехнулся и потыкал палкой в угли костра. Угли вспыхнули ярче и выбросили сноп искр.

— Как-то не хочется. Чего я там не видал — мне чудес и без него по горло. Я все думаю, как мы будем возвращаться, вот проблема! Так не хочется опять через поганый лес бежать да по степи зад бить.

— А куда деваться? — вздохнул Каран, задумчиво глядя на угли костра. — Этих приключений, наверное, мне на всю жизнь хватит. Я ведь тоже уже не молод — мне сорок лет… Многие военные и до этих-то лет не доживают, а я при таких приключениях почему-то жив до сих пор.

— Жив ты потому, что тебя Викор вытаскивал, и не один раз, — прогудел Бабакан. — Чего уж говорить — забрались мы и правда далеко. Где там моя пещера, где мои соклановцы, где моя жена Шарана… В последний раз мы с ней крепко поругались, а теперь вспоминаю — и сердце тоскует, хочется прижать ее к себе так, чтобы косточки захрустели.

— И я скучаю по нашему эльфийскому лесу, — положив подбородок на руки, невнятно сказал эльф, потом выпрямился, вздохнул: — Чего теперь тосковать, мы шли за Викором, он сам нам говорил: останьтесь, не ходите, а мы пошли. Теперь уж до конца пойдем…

— Друзья! — остановил я. — Рядом с нами кто-то есть! Я сканировал лес, это существо сейчас сзади нас, метрах в десяти. Алдан, осторожно повернись и посмотри — кого-нибудь видишь?

— Нет, не вижу, — тихо сказал Алдан, сидевший вполоборота к неизвестному объекту. — Эй, выходи, мы знаем, что ты есть!

В сумерках уходящего дня внезапно стали видны глаза, горящие зеленым светом, из темноты появилась фигура, похожая то ли на кота, то ли на Цербера из ада, нечто среднее между собакой и пантерой. Существо медленно приближалось к нам, затем оно остановилось метрах в семи от костра, и неожиданно прозвучал искаженный, как будто граммофонный голос, который произнес на языке орков:

— Уходите! Ррр… уходите! Мы не хотим вас! Если вы останетесь здесь, вы умрете!

В зеленых глазах существа, всматривающихся в нас, плясали языки костра, а по его спине прокатывались волны могучих мышц. Существо было похоже на собаку, но собакой никак не являлось: огромная голова, лапы — нечто среднее между лапами собаки и обезьяны, круглые уши, как локаторы, поворачивались во все стороны, как бы сканируя пространство. Окрас его был непонятным — серым, желтым, бурым… Только потом я понял, что он, как хамелеон, мог принимать любой окрас и сливаться с фоном, на котором находился.

Я встал с места и пошел к нему навстречу. Приблизившись метра на три, я остановился, посмотрел ему в глаза и спросил:

— Почему ты прогоняешь нас? Мы не хотим на вас нападать, мы не собираемся причинять вам зла — почему ты нас гонишь?

— Уходите! — рыкнул цербер. — Вы зло! Предки нам завещали, что вас надо уничтожать, вы — зло!

— А если мы не уйдем, что будет? — осведомился я спокойно, поглядывая на его лапы, которые сжимались и разжимались, как будто цербер волновался. — Вы что, убьете нас?

— Убьем! Всех убьем, как убивали раньше! — Зверь рыкнул и копнул землю лапами, как пес, зарывающий нечистоты. Полетели камешки, палки, поднялась пыль, а цербер вдруг рванул с места так, как будто им выстрелили, и оказался в десяти метрах от меня прежде, чем я успел отреагировать. Скорость его была просто феноменальна.

Потом он вдруг вернулся назад, потянул широкими ноздрями воздух, его зеленые глаза расширились, и он сказал:

— Кто ты? Ты не такой, как они! Дальняя родня? Что ты за существо? Я должен обсудить это со старейшинами. — Человекопес рванул как ракета, и через несколько секунд он был уже в двухстах метрах от меня. Я прикинул — его скорость была не менее ста километров в час.

Вернувшись к костру, я помолчал, переваривая увиденное, и с чувством сказал:

— Вот это и правда проблема, ребята. Я просто не успею отреагировать, если они на нас пойдут. Максимум, что я успею сделать, если успею, это поставить защитный купол. Они нас просто порвут. На куски порвут.

— А откуда они знают наш язык? — со страхом в глазах спросил орк.

— Это-то просто. Помнишь ваших пропавших воинов? Вот оттуда и знают. Только как они сумели его выучить? И, кстати, почему они сразу нас не уничтожили, почему вас тогда выпустили, хоть и половину? Сдается мне, у них не все хотят придерживаться старинных обычаев: как увидишь человека — убей его.

— Так мы и не люди! — возмущенно возразил орк. — Это людей он должен убивать, а не орков!

— Во-первых, с чего ты взял, что не являешься человеком? Ты такой же человек, как и все мы, только модифицированный под какие-то условия, а во-вторых, для этого существа все мы люди, все на одно лицо, ну как собаки для нас.

— Слушай, Викор, а чего он сказал про то, что ты не такой, как все? — вкрадчиво спросил меня Каран. — Что это там за дальняя родня?

— А я знаю? Мало ли что у собаки в голове? — хмыкнул я и предположил: — Может быть, я как-то по запаху отличаюсь! Вот Бабакана сразу по запаху определить можно, а еще по тому, как из его бороды мусор всякий сыплется. Скоро мыши заведутся… ты бы помылся пошел, что ли? Бабакан скорее им всем родня — лохматый, пахнет псиной и рычит громко!

— Что, сговорились с этим типом несчастного гнома мучить? — осведомился Бабакан. — Завтра, завтра помоюсь! Вот нежности какие, псиной пахнет! Радуйтесь, что не дерьмом!

— Ну нам только этого еще не хватало! Спасибо, Бабаканчик, что хоть этого нет, в штаны не гадишь, — нарочито поклонился гному Каран, и они зашлись радостным смехом.

— Ладно, ребята, пойду-ка я тоже сполоснусь… Аранна, пойдешь со мной? — спросил я.