Дикие земли - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 35

Я отправился к своей палатке, оделся, подергал за ногу спящую красотку:

— Давай поднимайся, светило уже высоко на небе!

Она потянулась, выставив вверх крепкие молочно-белые полушария, и томно сказала:

— Свинья же ты все-таки, Викор! Всю ночь спать не давал, метался, вопил чего-то, рычал, как дикий зверь, а теперь будишь девушку ни свет ни заря, да не ласковым поцелуем, а дергая за ногу, как дикарь, волочащий меня на жертвенный камень. Гадина ты, одно слово.

— А ты бы хотела не на жертвенный камень, а получить любовь ста крепких оркских воинов? Надо было подождать вчера, пока ты ими не насладишься…

— Тьфу, гадость какая! Убью тебя, гад такой!

Я увернулся от метательного снаряда в виде кожаного женского сапожка и пошел разжигать костер. Надо попить чайку. Оставался один переход до древней дороги в джунглях, стоило поторопиться, чтобы заночевать уже перед поворотом. Надеюсь, сегодня нам ничего не помешает идти. А там — дня четыре-пять — и Запретные земли. Стоило ли только туда идти? Теперь уж поздно об этом думать.

Я раздул красный уголек, оставшийся в кострище, подложил к нему пучок хворостинок, и скоро яркое пламя весело трещало, облизывая котелок.

Друзья вставали, ворча и поругиваясь на меня за то, что поднял их в такую рань, и только Даркк был бодр и весел, подтаскивая продукты и кружки поближе к костру. Его такой ранний подъем никак не напрягал, видно было, что все это ему ужасно нравится.

Сидя на покачивающейся спине коня, я опять думал. Что же это такое со мной случилось? Не надо себя обманывать — в моем организме произошли какие-то изменения, как будто я занес туда заразу. Впрочем, зараза — это то, что губит организм, я же чувствовал себя великолепно, за исключением какого-то зудящего чувства, как будто меня переполняла энергия, да температура у меня была излишне повышена.

Когда я взял за руку Аранну, она даже ахнула и бросилась щупать мой лоб. После моих многочисленных заверений подруга успокоилась и только с усмешкой сказала, что вообще-то она любит… когда я горячий. И надеется, что я не остыну, пока не наступит момент «X». Опять вспомнился странный сон — было такое ощущение, как будто я и в самом деле стал драконом, летал в вышине… А этот вкус теплого горячего мяса, с текущей из него пахучей кровью… я даже непроизвольно облизнул губы. А желание вдохнуть воду — это-то что было такое? Я что, самоубийца? Почему это вдруг мне захотелось покончить с собой? Не придя ни к какому выводу, я отбросил все посторонние, раздражающие мысли и сосредоточился на дороге.

Местность вокруг сменилась небольшими озерками, из которых поднимались тучи птиц — гусей, уток, каких-то цапель и куликов. Ехать стало труднее — приходилось постоянно преодолевать небольшие ручейки, объезжать озера, но все-таки в конце концов мы оказались перед темным прогалом между деревьями.

— Вот этот поворот, — благоговейно заявил Даркк, разглядывая тоннель между деревьями. — Все, как и было тогда, когда я последний раз выехал из этого леса. Как молод я тогда был… а деревья стоят, как и стояли. В сравнении с жизнью этих деревьев, наша жизнь — это один миг…

— Интересно, когда я доживу до твоих лет, я тоже буду таким нудным философом? — ехидно заметил Бабакан.

— Ты не доживешь! Он ночью подкрадется и вонзит тебе в шею два оставшихся у него заточенных зуба, пока ты спишь, и высосет из тебя кровь. После этого умрет, так как кровь у тебя ядовитая, — заметил Каран. — Кстати, Бабакан, может, все-таки стоило тебя скормить этим людоедам? Они бы точно отравились тобой, а те, кто выжил бы, неделю страдали поносом, а значит, стали бы небоеспособными и мы бы их легко перерезали. Ты наше тайное оружие!

Бабакан заухал басом и чуть не упал со смеху на проползавшего под копытами лошади гада, по виду напоминающего земную гадюку, но вовремя спохватился и усидел в седле.

— Интересно, Каран, ты бы так же смеялся, когда эти уроды жрали бы твое сердце? Кстати сказать, более ядовитого гада, чем ты, я никогда не видал, — хехекнул гном. — Впрочем, один только что прополз у моей лошади под копытами.

— Тсс-сс… притихните все! — остановил я хохмачей. — Я вроде что-то слышал, как будто в лесу кто-то кричал! Никто ничего не слышал, нет?

— Нет, не слышали, — повели головами эльфы, — а ты знаешь, слух у нас получше, чем у остальных. Тебе померещилось.

— Ладно. Давайте на ночлег располагаться. В лес пойдем завтра, сегодня все на отдых.

Мы с трудом нашли сухое место — почему-то тут было все вокруг заболочено — и расположились на отдых.

В отличие от сухой чистой степи, в этом месте одолевали москиты, прокусывающие даже ткань, так что спать пришлось одетыми, да еще и накрывать головы, во избежание их обгладывания мерзкими существами. На болотах кто-то ухал, шлепал ногами, плескался, так что ночь прошла тревожно.

В те часы, когда я засыпал, я опять видел себя летающим в небе, как будто переживал свои прошлые воспоминания. А может, я подключался к какому-нибудь реальному дракону? Я этого не знал и сомневался, что узнаю когда-либо.

Утром мы встали разбитые, не выспавшиеся, покусанные мошкарой. Завтракать не стали и сразу поехали по маршруту, договорившись встать на отдых и обед там, где будет поудобнее. Оставаться в этом гнилом месте нам не хотелось ни одной лишней минуты.

Дорога вызывала огромное почтение. Даже тысячелетия, прошедшие после того, как исчезла великая цивилизация, не смогли уничтожить эту великолепную автостраду. А может, не автостраду? Может, это называлось как-то по-другому, но выглядело оно именно так: прямая как стрела полоса рассекала буйство джунглей до самого горизонта. Я не знаю, из чего было сделано ее покрытие, но до сих пор корни гигантских тысячелетних деревьев не смогли пробить это полотно. Джунгли ограничились тем, что сжали со всех сторон эту трассу и постарались завалить ее своими «трупами» — на дороге лежали полусгнившие стволы деревьев, заросшие мхом и грибами.

Пахло сыростью, экзотическими цветами, сладковатым запахом тлена и болотом. Утробно урчали лягушки, пролетали над головой какие-то существа, то ли летучие мыши, то ли… хрен знает, кто там летал, но мои спутники очень неодобрительно воспринимали все это буйство флоры и фауны. Да и мне не особенно нравилось наше окружение.

Лошади бодро цокали копытами по твердому, похожему то ли на бетон, то ли на пластик покрытию дороги, и мы продвигались вперед, каждый час делая по пять-шесть километров.

Мы долго искали, где нам найти место для обеда и отдыха, плюнули и остановились прямо на дороге. Эльф, как наиболее умелый лесной житель, ушел в джунгли — искать, где напоить лошадей, но ничего пригодного, кроме мерзкого болота, не нашел и, вернувшись, отрицательно мотнул головой — нет ничего.

Через пару километров мы столкнулись с еще одним препятствием. Огромный великан, дерево, метров десять в диаметре, преградило нам дорогу, упав наискосок через ее полотно. Я отправил вправо и влево эльфа и Карана посмотреть, нельзя ли его обойти, чтобы не терять времени, оказалось — нет. И справа и слева были довольно глубокие овраги, наполненные болотной водой, и мы имели определенный шанс погубить в них лошадей. Не оставалось ничего, кроме как прибегнуть к колдовству и попробовать уничтожить этого монстра.

Друзья отвели лошадей подальше, а я остался у ствола, размышляя, как же мне его ликвидировать? Начал я с воздушного тарана. Сжав его до узкого столба, я всей мощью ударил по стволу. Полетели щепки, грибы, мох, обнажились волокна древесины, но особого успеха я не увидел. Я стал методично долбать и долбать по стволу, отгрызая от него кусок за куском. Через час я выдолбил в нем нишу, метра полтора глубиной, и задумался: «Чего-то я не так делаю. Может, не надо так тупо долбать, а стоит придумать что-то поумнее? За час полтора метра, притом в самом начале, а дальше будет еще толще… Думай, Витя, думай… Заморозить его? А потом долбануть тараном? Фаерболы? Нет. Придется его жечь».

Я стал поднимать температуру ствола — на участке шириной примерно два метра — до максимальной. Я и сам не знал, насколько я могу поднять температуру, но пришел к выводу, что если постоянно поднимать ее заклинанием у одного и того же объекта, то можно увеличить ее практически до температуры солнца.