Незаметные убийства - Мартинес Гильермо - Страница 4

– А ведь миссис Иглтон должна быть дома, – сказал он. – Как вы думаете?

– По-моему, да, – ответил я. – Вон стоит ее кресло с мотором. Если только кто-нибудь не приехал за ней на машине…

Селдом снова нажал на кнопку звонка, потом приложил ухо к двери, затем приблизился к окну, выходящему на галерею, и попытался через стекло заглянуть внутрь.

– А вы не знаете, может, существует еще один вход в дом? – поинтересовался он и добавил уже по-английски: – Боюсь, как бы чего не случилось.

По выражению его лица я понял, насколько он встревожен, словно он что-то знает и это что-то занимает все его мысли.

– Если желаете, мы можем просто-напросто дернуть за ручку. Я успел заметить, что днем дверь никогда не запирают.

Селдом так и сделал – дверь и вправду легко поддалась, Мы молча перешагнули порог, и деревянные доски заскрипели под нашими ногами. Откуда-то изнутри до нас доносилось тиканье часов с маятником, похожее на приглушенное сердцебиение. Мы двинулись в гостиную и остановились в самом центре, у стола. И тут я резко выкинул руку вперед, указывая Селдому на шезлонг рядом с окном, выходившим в сад. В нем полулежала миссис Иглтон, и казалось, что она спит крепким сном, уткнувшись лицом в спинку. На полу валялась подушка, как будто хозяйка случайно столкнула ее во сне. Я невольно обратил внимание на то, что седые волосы у нее аккуратно обтянуты сеточкой. Очки покоились на столике поблизости от дощечки для игры в скраббл. Наверное, она играла одна, сама с собой, потому что там же рядом находились две формочки с буквами. Селдом приблизился, легонько тронул старуху за плечо, и ее голова тяжело упала набок. Мы с ним одновременно увидели открытые испуганные глаза и две струйки крови, сбегавшие от носа к губам, а затем по подбородку – потом они соединялись на шее. Я невольно отпрянул, едва не закричав. Селдом одной рукой поддерживал ее голову, а другой пытался поправить положение тела. Он пробормотал что-то гневное, но слов я не разобрал. Он нагнулся за подушкой и приподнял ее – в самом центре мы увидели большое красное пятно, уже почти высохшее. Селдом так и застыл с подушкой в опущенной вниз и прижатой к бедру руке. Казалось, он погрузился в глубокие раздумья, казалось, он прикидывает варианты сложных расчетов. Он выглядел по-настоящему потрясенным. Именно я предложил вызвать полицию. Селдом машинально кивнул.

Глава 3

– Они просят, чтобы мы покинули гостиную и дожидались их снаружи, у входа, – сказал Селдом, положив трубку, и больше не проронил ни слова.

Мы вышли на крытую галерею, стараясь ни к чему не прикасаться. Селдом прислонился к перилам и начал молча сворачивать сигарету. Его руки занимались листочком бумаги и без конца повторяли одно и то же движение, словно оно каким-то образом отражало сложный ход его мыслей, все его сомнения, колебания, тщательно взвешиваемые гипотезы. Если еще несколько минут назад он выглядел слишком подавленным, то теперь ему явно понадобилось отыскать смысл и логику в чем-то, пока совершенно непонятном. Мы увидели, как подъехали две патрульные машины. Они почти беззвучно затормозили у самого дома. Высокий седой мужчина с пронзительным взглядом, одетый в темно-синий костюм, подошел, быстро пожал нам руки и спросил наши имена. У него были острые скулы, которые с возрастом, вероятно, заострились еще больше, спокойный, но решительный и властный вид, как будто человек этот привык всюду, куда бы ни попадал, брать бразды правления в свои руки.

– Я инспектор Питерсен, – произнес он, потом указал на человека в зеленом плаще, который, проходя мимо, поздоровался с нами легким кивком головы. – Это наш судебный врач. А теперь давайте зайдем на несколько минут в дом, мы должны задать вам кое-какие вопросы.

Врач уже натягивал резиновые перчатки, затем он наклонился над шезлонгом, стараясь при этом держаться от него на некотором расстоянии. Мы наблюдали, как он осматривает тело миссис Иглтон, как берет на анализ кровь, потом образец кожи и передает все это помощникам. Фотограф тоже принялся за дело, и вспышки осветили безжизненное лицо.

– Хорошо, – сказал врач и жестом показал, что нам не следует приближаться. – Припомните поточнее, в каком положении было тело, когда вы его увидели?

– Лицо было повернуто к спинке, – заявил Селдом, – а тело… в обычном положении, какое бывает, когда человек полулежит в шезлонге… Немного. .. Ноги вытянуты, правая рука опущена вниз. Да. Насколько помню, именно так.

Он глянул на меня, ища подтверждения своим словам.

– Только вот подушка валялась на полу, – добавил я.

Питерсен поднял подушку и указал врачу на кровавое пятно в самом центре.

– Можете припомнить поточнее, где именно она находилась?

– На ковре, недалеко от спинки шезлонга, как будто миссис Мглтон случайно столкнула подушку во сне.

Фотограф сделал еще два-три снимка.

– Я бы сказал, – врач повернулся к Питерсену, – что преступник намеревался задушить свою жертву во сне, не оставив никаких следов. Тот, кто это сделал, осторожно вытащил подушку у женщины из-под головы, настолько осторожно, что даже не помял ей прическу и не сдвинул сеточку на волосах. Хотя, возможно, к тому времени подушка уже валялась на ковре. Преступник крепко прижал подушку к лицу жертвы, но та проснулась и, по всей видимости, попыталась оказать сопротивление. И тогда этот человек испугался, очень испугался и с силой надавил на подушку кулаком, а может и коленом, и, сам того не заметив, через подушку повредил жертве нос. Вот откуда кровь: легкое кровотечение из носа; ведь у пожилых людей очень слабые кровеносные сосуды. Отняв подушку, преступник увидел окровавленное лицо. Он, надо полагать, испугался еще больше – и бросил подушку на пол. Скорее всего он решил, что так или иначе, но дело сделано и пора уносить ноги. Я бы сказал, что этот человек совершил первое в своей жизни убийство. Да, кстати, он, безусловно, правша. – Врач вытянул обе руки над лицом миссис Иглтон, чтобы наглядно подтвердить свои слова. – Местоположение подушки на ковре соответствует вот такому жесту… Преступник держал подушку правой рукой.

– Мужчина или женщина? – спросил Питер-сен.

– Трудно сказать, – ответил врач. – Это мог быть сильный мужчина, которому, чтобы повредить ей нос, достаточно было лишь как следует надавить на подушку ладонями, а могла быть и женщина, которая, боясь, что не справится с жертвой, навалилась на подушку всем телом.

– Время смерти?

– Между двумя и тремя часами дня. – Врач повернулся к нам. – В котором часу вы сюда пришли?

Селдом бросил на меня быстрый вопросительный взгляд.

– В половине пятого, – заявил он, а потом обратился к Питерсену: – Я рискнул бы предположить, что ее могли убить ровно в три.

Инспектор повернулся к нему, и в глазах его вспыхнул интерес.

– Да? Откуда вам это известно?

– Мы ведь подошли к дому не одновременно, – стал объяснять Селдом. – Меня привела сюда записка, весьма странное послание, которое я обнаружил в своем почтовом ящике в Мертон-колледже. К несчастью, сперва я не обратил на него должного внимания, хотя, по здравом рассуждении, все равно бы опоздал.

– О чем говорилось в записке?

– «Первый из серии», – ответил Селдом. – Только это и больше ничего. Крупными печатными буквами. А ниже адрес миссис Иглтон и время – словно мне назначали встречу на три часа дня.

– Можно взглянуть? Записка у вас с собой? Селдом отрицательно покачал головой.

– Я достал ее из почтового ящика в пять минут четвертого. Время я запомнил точно, потому что опаздывал на семинар. Прочел по дороге в аудиторию и решил, честно говоря, что это очередная весточка от какого-нибудь сумасшедшего. Дело вот в чем: не так давно я опубликовал книгу, посвященную логическим сериям, и имел неосторожность включить туда главу про серийные убийства. С тех пор мне приходят всякого рода послания с признаниями в якобы совершенных преступлениях… Короче, я выбросил письмо в корзину для бумаг, едва зашел к себе в кабинет.