Великие загадки мира искусства. 100 историй о шедеврах мирового искусства - Коровина Елена Анатольевна - Страница 48

Женский пол был его страстью. Актрисы, цыганки – мимо них он не мог пройти. Однажды в Москве встретил цыганку Ольгу Солдатову, дочь знаменитой цыганской певицы Стеши, которой восторгался Пушкин. Загорелась бешеная страсть. Но черноокая красавица требовала больших денег на драгоценности, наряды, золоченые экипажи. Даже у такого богача, как Нащокин, пробилась брешь в бюджете. Цыганка только плечиком повела: «Да ты можешь никогда не беспокоиться о средствах. Ты же создал собственный мир. – И красавица показала на нащокинский домик, стоявший на столе в центре залы. – Ты творец, так сотвори себе вечное богатство!» Павел удивился: «Но как?» Девушка улыбнулась: «Чтобы деньги не переводились, положи под дом купюру покрупнее!» Павел фыркнул: «Да у меня всего 100 рублей, и те потратить надобно!» Цыганка сверкнула черными глазищами: «Клади – делай, что говорю! Ну а уж коли невмоготу станет и возьмешь деньги – из первых же средств, что придут, возмести!»

Павел засунул купюру под днище домика и… через пару дней получил нежданное наследство. С тех пор так и пошло: как деньги подходят к концу, появляются либо нежданные средства от родственников, либо друзья отдают старый долг, либо сам Павел выигрывает в карты. Впрочем, фартило не всегда. И тогда Нащокин начинал распродавать свои богатые коллекции – монеты, картины, фарфор, бронзу, но чудо-домик берег.

Впрочем, как не беречь – ведь домик напоминал ему о безвременно погибшем друге Пушкине. Когда-то именно Пушкин помогал его обставлять. Друзья даже хотели подарить его Наталье Николаевне, тогда еще невесте поэта. Но не случилось… И вот теперь Павел искренне переживал его дуэль и кончину. По преданию, когда поэт умер, Нащокин вместе с Вяземским и еще кем-то третьим разделили между собой в знак вечной памяти три последние купюры, которые лежали в бумажнике Пушкина. Это были три 25-рублевки, и друзья написали на них год, день, число и час смерти Пушкина. Впоследствии Павлу давали большие деньги за эту «смертную 25-рублевку», но он, хоть и часто находился на мели, ее не продал.

После смерти Пушкина Нащокин окончательно перебрался в Москву. Здесь было развито столоверчение и вызывание духов. И Павел начал вызывать дух незабвенного друга Пушкина. Сеансы обычно проводились за маленьким столиком, стоящим в той же зале, где на большом столе располагался кукольный дом. Надо сказать, что спиритические сеансы никак не приживались. У Нащокина начала ужасно болеть голова, ему стало казаться, что его обожаемый домик вместе со своими обитателями не одобряет магии духов. Однажды произошло неожиданное. Когда Павел начал вызывать дух Пушкина, фарфоровая скульптурка поэта, спокойно сидевшая в домике, вдруг повалилась на пол. Испуганный Павел счел это нехорошим знаком и прекратил сеансы столоверчения. Он сжег все бумаги и даже освятил свою квартиру. Так домик снова проявил свой характер, запретив хозяину заниматься магией.

Впрочем, дела у Нащокина, привыкшего жить на широкую ногу, шли все хуже. Но и тут случались маленькие чудеса. В одну из комнат своего домика Нащокин еще давно поместил фигурку своего старинного приятеля Александра Степановича Кокошина, с которым весело кутил в юности.

Но оказалось, что к зрелому возрасту Кокошин остепенился и начал заниматься благими делами – давал нищим офицерам по пять рублей, а штабс-офицерам – по десять. Однажды, когда пришла крайняя нужда, Нащокин и вспомнил о приятеле: «Что ж он у меня в домике даром живет? Пусть оплачивает проживание!» И что бы вы думали? Богач действительно стал регулярно давать Нащокину деньги. Шутил: «На проживание!» А ведь это было правдой. Домик заботился о своем хозяине из последних сил.

Но однажды Нащокин поступил крайне опрометчиво: потратил последнюю купюру, вынутую из-под днища домика, а когда снова получил деньги, не возместил траты. То ли средств не хватало, то ли он уже позабыл о наказе цыганки Ольги. И случилось страшное – пожаловали кредиторы. Пришлось Нащокину скрепя сердце заложить свой чудо-домик московскому нотариусу Пирогову за 12 тысяч. Конечно, Павел надеялся выкупить свое сокровище, собирал деньги, но тщетно – так и умер в 1854 году, не сумев вернуть свое чудо. Но и нотариусу домик не принес выгоды – долго не хотел продаваться, пока его не купил антиквар Волков, за ним – некий архитектор, который ожидал большой заказ от города. Но заказа не последовало. Словом, чудо-домик не желал помогать новым хозяевам!

На четверть века он вообще затерялся и обнаружился только уже в начале ХХ века в коллекции художников – братьев Галяшкиных. Они отреставрировали старинное чудо и в 1910 году показали на выставке. В конце концов, нащокинское сокровище попало во Всероссийский музей А.С. Пушкина в Петербурге. Там оно и до сих пор. Вот только никаких мистических свойств не проявляет – видно, скучает по своему единственному любимому хозяину. Зато оказалось, что по «барской забаве» потомки могут узнать о быте далеких 1830-х годов куда больше, чем по другим источникам.

Таинственный камень любви

Такого не случалось никогда! У знаменитого ювелира Форсангера дрожали руки. А ведь он – лучший в мире гранильщик алмазов. Недаром фирма аукционного дома

«Кристи» пригласила именно его для работы со старинным камнем, который нужно переогранить – тогда на предстоящем аукционе можно будет продать его вдвое дороже. Но, взяв в руки алмаз со странным именем «Глаз идола», ювелир вновь ощутил приступ безотчетного страха. Однако чего он страшится? Камень, конечно, абсолютно чистой воды, но не особо велик – чуть больше 70 карат. Да и огранен не по правилам – в форме какого-то сплющенного треугольника. А новая огранка придаст ему совершенную форму.

Ювелир решительно закрепил алмаз в отверстие металлической трубки и поднес к гранильному диску. Сверкнул ярчайший луч, будто из камня вырвалась молния. Форсангер схватился за сердце…

На другой день газеты вышли с кричащими заголовками: «Загадочная смерть ювелира», «Камень-убийца», «Алмаз, который не дал прикоснуться к себе!».

Из-за этого трагического события Уильям Кристи потерял сон. Продать камень со смертельной историей практически невозможно. Никто уже и не вспомнит, что у «Глаза идола» раньше она была совершенно иная. Его нашел в конце XVI века в знаменитых алмазных копях Голконды некий молодой старатель. За это ему разрешили жениться на любимой девушке. С тех пор и стали говорить, что алмаз – камень влюбленных.

Правда, другая версия гласила, что алмаз прибыл в Европу из старинного индийского храма, где был вставлен в глаз местного идола – отсюда и странное имя. Но и по этой легенде выходило, что, раз алмаз был только одним глазом, он всегда будет стремиться найти свою пару, а значит, и сыщет пару своему владельцу.

Словом, обе легенды были хороши для предстоящего аукциона. Одно плохо: камень неправильно огранен. После загадочной смерти Форсангера ни один ювелир не брался за огранку «Глаза идола». Все только твердили: раз камень не поддался руке опытного ювелира, значит, не желает этого. Возможно, алмаз знает, что после огранки потеряет силу. А тот, кто станет насиловать алмаз, потеряет мастерство. Пришлось Кристи просто прикрепить алмаз на золотую цепочку, отделанную мелкими бриллиантами, и 14 июля 1865 года выставить на продажу.

Невероятно, но этот сплющенный алмаз произвел фурор. На него пожелала взглянуть сама королева Виктория. Поднесла камень к груди и подошла к зеркалу. Хоть и королева, но женщина!.. Взглянула долгим взглядом и вдруг отбросила алмаз. Только и выдавила: «Ах!» – и покинула выставочный зал. Уже на другой день из верных источников Кристи узнал, что королеве привиделся в зеркале ее покойный супруг, принц-консорт Альберт. И хотя Виктория души в нем не чая ла, но зеркального призрака перепугалась до смерти. Появление его в зеркале она приписала странному алмазу. И «Глаз идола» не купила.