Великие загадки мира искусства. 100 историй о шедеврах мирового искусства - Коровина Елена Анатольевна - Страница 44

Веласкес не любил загадок и недомолвок. Он слишком дорожил своим местом при дворе короля Филиппа IV. И потому ответил не очень любезно: «Я не пишу по заказу, сеньора. Тем более незнакомых людей». Незнакомка приблизилась, повысив тон: «Меня вы напишете!» Из-под вуали сверкнул гордый взгляд. Художник напрягся: где он мог видеть эту женщину? Но вспомнить не успел – мантилья полетела на пол. Прямо перед художником оказалась молодая красавица – совершенно обнаженная, но с черной вуалью, закрывавшей лицо. «Напишите меня так!» – не попросила – приказала она.

Веласкес застыл как вкопанный. Что делать? Прогнать безумную незнакомку? Но как?

Он не слишком-то разбирался в хитросплетениях этикета. Он же вырос не в Мадриде, а в провинции. Конечно, прошло уже четверть века с тех пор, как он, недотепа из Андалусии, появился в 1623 году в столице. Тогда 24-летнему Веласкесу выпало огромнейшее счастье стать личным живописцем короля. Но что сейчас может сказать монарх, увидев портрет обнаженной?! Это в Италии художники пишут и натурщиц, и любовниц, и богатых дам без одежды. А в мрачной католической Испании такое невозможно. Что скажет церковь и ее оплот – набожный Филипп IV?! Никто еще не изображал здесь ничего подобного…

Но что, если именно ему, Веласкесу, суждено стать первым? Недаром же он – «первый живописец короля». Да и разве он каменный – глядеть на такую красоту, когда она сама просится на холст?! В конце концов, если возникнут вопросы, всегда можно сказать, что холст с обнаженной красавицей он привез из Италии. Он же недавно был там.

«Так что же вы молчите? – прозвучал насмешливый голос незнакомки. – Боитесь короля или церкви? Но я заплачу невероятную цену!»

Веласкес отпрянул: что имеет в виду эта странная донна? Не хватало еще ему, благочестивому мужу и отцу семейства, завести интрижку на старости лет. Ему же через пару лет стукнет пятьдесят!

Незнакомка гордо выпрямилась: «Я предлагаю вам не себя, а вот это!» На узкой ладони бездонной синевой блеснул драгоценный камень. Небольшой, но такой завораживающий, волшебный…

Веласкес узнал его сразу. Он же был первым живописцем двора и брал из королевской сокровищниц то изумруды, когда рисовал парадные одеяния королевы, то жемчуга, когда писал испанских инфант, то бриллиантовые гарнитуры для портретов самого короля. Но ни разу Веласкес не осмелился взять этот мистический синий камень. Даже хранитель драгоценностей короны не мог сказать, как он появился в сокровищнице, зато все знали, что это драгоценность Неба, алмаз невест – волшебный камень, охраняющий супружеское счастье. Когда нынешняя королева выходила замуж за тогда еще принца Филиппа, к ее свадебному платью прикрепили круглую брошь с синим алмазом – покровителем невест.

«Откуда у вас этот камень?» – хрипло прошептал Веласкес. «Я не украла его, – вспыхнула незнакомка. – Мне дал его сам Филипп. Этот камень должен стать вкладом за мой наряд невесты. Увы, он не будет ни пышным, ни величавым. Черный подрясник – вот моя будущая одежда. Никто никогда не увидит моей девичьей красы. Я должна уйти в монастырь и стать христовой невестой. Но прежде, чем я сделаю это, я хочу, чтобы моя красота осталась хотя бы на холсте. Рисуйте, дон Диего, и я отдам камень вам, а монахиням скажу, что потеряла его».

Незнакомка вновь раскрыла ладонь. И Веласкес не удержал свою руку, которая, кажется, сама по себе взяла камень. Художник знал про него все: темно-синий алмаз, почти округлый, с 82 гранями. Вес небольшой – 35,5 карата, но сам камень – такой влекущий.

Как заколдованный Веласкес схватился за краски. Хорошо, что холсты в его мастерской всегда натянуты. За этим следят ученики. Нельзя, чтобы такую красоту схоронили в глухих стенах монастыря! И речь не о мертвом камне, а о живой девушке. Пусть она останется хотя бы на холсте. Он напишет Венеру перед зеркалом, но не так плотски, как пишут итальянцы. Он нарисует целомудренную испанскую богиню, покажет ее только со спины. Прекрасные линии гармонии женского тела – и никаких вожделений! Крошечный Амур держит зеркало, и красавица смотрится в него долгим взглядом, словно хочет навеки запомнить свою красоту. И только черное покрывало намекнет зрителю на будущую трагедию. О Мадонна, монастырь…

Посетительница вздохнула: «Возьмите алмаз, господин живописец!» – и протянула художнику драгоценный камень, вспыхнувший в отблеске свечей. Веласкес покачал головой: «Завтра, донна! Вам придется прийти без вуали. Я допишу лицо».

Но вторая встреча так и не состоялась. И только через неделю, рисуя портрет одного из королевских карликов, Веласкес случайно узнал, что двоюродную сестру монарха насильно отвезли в монастырь. Говорят, король поставил перед ней выбор: замуж по его выбору или черная ряса. Но девушка была влюблена и потому предпочла монастырь, чем ненавистные объятия по решению короля.

Но хуже всего, что художник никак не мог вспомнить, как выглядела девушка. У короля же было сотни родственников! Но «Венеру перед зеркалом» нужно было закончить. Веласкес написал лицо с одной из своих натурщиц, но оно, увы, не подошло. Художник написал другое, потом третье. Он бился еще много месяцев, но все равно оставалось заметно, что лицо с земными золотистыми кудряшками не совпадает со стильной гармонией тела, почти небесного по красоте. Художник плюнул и оставил все как есть. А потом и вовсе увез картину из своей дворцовой мастерской в поместье жены под Севильей – от греха подальше! Жена Хуана быстро спрятала нескромный холст в потайном ящике большого комода. На всякий случай…

Время летело. Подросли уже и королевские дети. В 1660 году Филипп IV решил выдать одну из своих дочерей, инфанту Марию-Терезу, за молодого короля Франции Людовика XIV. Организацию брачного торжества король поручил своему любимому художнику – Веласкесу, ему же велел выбрать драгоценности для инфанты. Каково же было удивление живописца, когда в закромах несметной сокровищницы он увидел старинного знакомого – синий алмаз невест. «Откуда он здесь?!» – не удержался от вопроса художник.

Король Филипп скривился: «Этот камень вечно исчезает, но всегда возвращается. Я отдал его двоюродной сестрице в качестве вклада в монастырь Мадре де Диас. Думал, она станет христовой невестой. Но сестрица оказалась бунтовщицей. Мало того, что в монастырь пришлось тащить ее силой, так она еще и умерла, не дождавшись пострига. Вот монахини и вернули камень».

Веласкес поежился: бедная девушка стала жертвой интриг, а Филипп говорит об этом как о само собой разумеющемся. Сколь жесток королевский двор! И что стало бы с самим Веласкесом, узнай король, что его художник нарисовал обнаженной даму из королевского семейства? Казнь? Пытки? Хорошо, что жена надежно спрятала крамольный портрет…

«Раз этот камень считается драгоценностью невест, – выдавил он, – не отдать ли и его в приданое инфанте?» Король вздохнул: «Вообще-то я думал об этом. Но уж больно алмаз красив. Да и к тому же брак Марии-Терезы с Людовиком – династический. Сколько ни посылай алмазов, вряд ли они принесут счастье. Но скоро подрастет моя любимица – инфанта Маргарита – та самая, которую ты так часто рисуешь. Мне особенно нравятся твои «Менины». Там запечатлены все, кого мне приятно видеть. Ты сам, со своими кистями, мои смешные карлики, фрейлины-менины – любимицы королевы. Даже твой родственник дон Хосе – в дверном проеме. Ну и конечно, мы с королевой, отраженные в зеркале. А в центре – наша золотоволосая Маргарита. Тогда ей было шесть лет. Теперь уже девять. Скоро и ее сосватаем. Вот тогда и отдадим синий алмаз. Пусть принесет ей счастье!»

Король знал, что говорил. Брак «короля-солнце» с Марией-Терезой оказался хоть и долгим, но абсолютно несчастным. Королевские фаворитки менялись как перчатки, и законная супруга выплакала все глаза. А вот младшая дочь Филиппа IV, золотоволосая Маргарита, в конце 1666 года вполне удачно вышла замуж. Правда, любимого живописца короля, Диего Веласкеса, к тому времени уже не было в живых, так что свадьбу 15-летней инфанты и 26-летнего императора Священной Римской империи Леопольда I Габсбурга, бывшего еще и королем Венгрии и Чехии, оформлял уже новый художник.