Великие женщины мировой истории. 100 сюжетов о трагедиях и триумфах прекрасной половины человечества - Коровина Елена Анатольевна - Страница 41

Однако, кроме любви, в мире существует и много чего другого. И крайне интересного! Элизабет вспыхнула, в сердцах закрыв книгу. Вот пишут же ученые-минерологи трактаты о драгоценных камнях! Правда, стоит ей завести разговор об истории тех или иных камней, окружающие тут же начинают подозревать, что «милая гостья» желает заиметь новый бриллиант или рубин. Да, теперь она везде – «милая гостья». Еще год назад тайный брак с Гарвеем дал трещину – красавец ветреник завел новую пассию. Разъяренная Элизабет решила навсегда покинуть обманщика. У нее есть собственные накопления, почему бы не поехать на континент? Может, в просвещенной Европе у женщины есть больше возможностей? Говорят же, что при австрийском дворе всем заправляет мудрая императрица Мария-Терезия, а и при французском – фаворитка короля маркиза Помпадур. Правда, во Францию Элизабет не осмелилась поехать, ну а Мария-Терезия не дала ей аудиенции. Но вот курфюрст Саксонии Август II и даже сам король Пруссии Фридрих Великий приняли английскую красавицу с распростертыми объятиями. Давали в ее честь балы и обеды и очень удивлялись, что «английская роза» много времени проводит в библиотеке.

А Элизабет открыла для себя… книги по минералогии. Конечно, она и до этого носила драгоценности, но теперь прочла об их составе и свойствах. Курфюрст Август познакомил ее с ювелирами. Элизабет, вздернув снова свой упрямый подбородок, настояла на том, чтобы поучиться огранке. И у нее получилось! Но ювелиры, покачав головой, тут же объявили, что это не женское дело. Ну а что – женское?..

Вернувшись домой, Элизабет оказалась втянута в кошмарную историю. Гарвей, разъяренный тем, что его жену принимали при лучших дворах Европы, а о нем никто даже и не узнал, пригрозил, что раскроет тайну их брака. Но если это произойдет, Элизабет лишится места фрейлины. На что ей тогда жить?!

Она выслушала угрозы мужа и распрямила спину. Никто не сможет больше подчинять ее себе! Наутро она отправилась в церковь, где венчалась с Гарвеем. Старый пастор давно умер, а новый был столь ошарашен визитом знатной дамы, что беспрекословно показал ей церковные книги за 1744 год. Элизабет отвлекла его разговором и вырвала лист с записью о собственном браке. На другой день она объявила мужу: доказательств брака больше нет, значит, его и не было! Уж коли мужчины постоянно обманывают, почему бы и женщине не обмануть хоть раз?..

Обман обернулся на пользу. Элизабет получила предложение – и не от кого-нибудь, а от почтенного герцога Кингстона. Красавица и сама удивилась, сколь приятным оказалось общество старого добродушного толстяка. У него была огромная библиотека, и он внимательно слушал ее литературные опусы и рассказы о камнях. И не говорил, что это – не женское дело! Элизабет даже осмелилась рассказать ему свою не слишком-то удачную жизнь. И муж не осудил ее ни в чем!

Увы, идиллии не длятся вечно. В 1773 году герцог умер. И выяснилось невероятное: Кингстон добился особого разрешения оставить миллионные средства своей вдове. Естественно, наследники оспорили завещание. Облили Элизабет грязью. Всплыл и тайный брак, так что замужество с Кингстоном суд признал недействительным. Но каково же было изумление наследников, когда, вскрыв завещание, они прочли, что мудрый герцог оставил состояние не миссис Кингстон, коей Элизабет уже не могла бы считаться, а «урожденной мисс Чадлей».

С деньгами покойного мужа Элизабет вновь ринулась в путешествия. Но теперь имела четкую цель – Россию. Там правила просвещенная императрица Екатерина Великая, которая и сама сочиняла стихи с пьесами, даже химические опыты ставила. Вот кто поймет мечты Элизабет и, может, станет ее подругой! Надеясь, что в далекой России не знают о судебных тяжбах в Англии, Элизабет решила назваться герцогиней Кингстон. От этого имени она и послала императрице несколько лучших картин. Екатерина приняла дар и пригласила герцогиню Кингстон в Петербург. Воодушевленная, Элизабет приобрела огромную яхту и прибыла на ней к брегам Невы. Ее встретили радушно – балами, приемами и фейерверками. Элизабет отвечала роскошными обедами на своей яхте. Осмелев, герцогиня преподнесла Екатерине головной убор из бриллиантов, которые огранила лично. Но императрица, не взглянув на огранку, поджала губы. Убор показался ей недостаточно роскошным, да и камни маловаты. Такие у российских придворных только на пуговицы идут.

Но непонятливая Элизабет, по-прежнему грезя «особыми возможностями», сочинила несколько од и пьеску для театра. Она возмечтала стать статс-дамой. Для этого, как ей объяснили, нужно заделаться помещицей, то есть заиметь недвижимость. Элизабет купила имение в Эстляндии за 74 тысячи серебряных рублей (сумма громаднейшая!). Ей сказали, что нужно дать деньги на благотворительность. Она дала 10 тысяч. Потом сказали, что нужно провести дороги в имение. Она присовокупила еще 2 тысячи. Ну а после этого ей объявили, что российская статс-дама не может быть иностранкой. Словом, ее просто развели по полной программе. Поняв это, леди Кингстон в сердцах продала свою «Чадлейскую мызу» и уплыла на своей яхте во Францию. Осела в маленьком Кале. Там горожане пришли в восторг от «первой богачки мира». Отцы города готовы были часами слушать ее повествования о путешествии в блистательный Петербург. И, рассказывая о далекой стране, Элизабет переставала видеть все в черных красках. Ее снова потянуло в Северную Венецию, где она сочиняла стихи и пьески. И она снова потащилась в Петербург – теперь уже посуху, через всю Европу.

Зная о ее богатстве, ее теперь принимали даже при австрийском дворе, «позабыв» о прошлом отказе. Но гостья рвалась в Петербург, все еще мечтая обрести в Екатерине просвещенную подругу. Увы, императрица приняла Элизабет сухо и даже вернула прежний подарок, головной убор. Ошарашенная и разочарованная, леди Кингстон вновь вернулась в Кале, не пробыв в России и недели. По пути все думала: как меняет власть даже самую просвещенную женщину! Видно, став правительницей мира, Екатерина оказалась вынуждена жить по его жестким официальным законам. Какая уж тут дружба!..

В 1786 году Элизабет перебралась в Париж. Потом рядом с Фонтенбло купила роскошный замок Сент-Ассиз. Однако не прожила в нем и недели. 23 августа 1788 года она умерла. Ей шел 69-й год. Незадолго до смерти она оставила распоряжение: «Если будет возможно, похороните меня в России!» Но видно, возможность не представилась. Однако в Петербург к Екатерине II все же полетел курьер. По особому распоряжению он вез небольшой пакет. В нем лежал головной убор с бриллиантами, которые Элизабет Кингстон огранила сама…

«Я всегда имела свой образ мыслей»

Открытие Воспитательного общества благородных девиц в Смольном монастыре положило начало женскому образованию в России. И не только. Девочки-смолянки сделали первые шаги на пути женской независимости. Но сколь же враждебно были встречены эти шаги мужским обществом! Не помогли ни высочайшее покровительство императрицы Екатерины II, ни официальное восхваление красы и добродетели институток…

Глафира Ивановна Алымова (1759–1826) была лучшей в первом выпуске смолянок. Но даже лучшей выпускнице судьба не уготовила ни лавров, ни поощрений. В своих «Памятных записках» (кстати, положивших начало целому пласту воспоминаний институток) Глафира Ивановна призналась: «Я всегда имела свой образ мыслей». Невиданное по тому времени дело! Ведь общество всерьез считало тогда женщин глупыми курицами с соответствующими мозгами. И вдруг – свой «образ мыслей»! Не за него ли она поплатилась?..

Глаша попала в только что открытый Смольный институт благородных девиц (тогда он назывался Воспитательным обществом благородных девиц при Смольном монастыре) в пять лет. Что может уметь и знать такой ребенок? Кое-что. Глаша Алымова прожила в родительском доме свои пять лет не просто без любви – почти в ненависти. Мать ее, Анна Васильевна, всегда твердила, что Глаша – наказание Господне. Ведь она родилась в тот день, когда умер ее бедный отец, отставной полковник лейб-гвардии Конного полка Иван Акинфиевич Алымов. Мать, мучаясь с дочерью, не смогла даже проститься с любимым мужем. Может, за это она невзлюбила Глашу? А может, матери просто некогда было любить детей – ведь их было девятнадцать? Прокормить – и то с трудом. Может, потому она и отправила свою младшую девочку в Смольный институт, открытый императрицей Екатериной Великой 5 мая 1764 года?..