Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Зелен камень - Ликстанов Иосиф Исаакович - Страница 10


10
Изменить размер шрифта:

Не этого ждал Павел, но все же воспоминания Максима Максимилиановича он слушал не шелохнувшись.

— Появление моего отца в доме Александра Ипполитовича стало несчастьем для вашего брата, отца Валентины? — переспросил он задумавшегося Максима Максимилиановича.

— Мария Александровна вам не рассказывала? — смутился Абасин. — Понятно, вполне естественно… Для Марии Александровны это тяжелое воспоминание. Ну что ж, вылетело слово, не поймаешь. Мария Александровна была нареченной моего брата Семена, служащего «Нью альмарин компани». А тут появился Петр Павлович: сила, богатырь вроде вас, красавец, ум ясный, речь такая, что заслушаешься, рука железная, слово алмазное. Ваш дедушка его однажды горным рыцарем назвал, и правильно. Рыцарь без страха и упрека! Ну, Мария Александровна и отказала Семену, против воли отца, почти убегом вышла за Петра Павловича. Тяжелый это был удар для Семена — такой удар, что он родные места бросил, в Нижний Тагил уехал… Там он впоследствии и женился, там у него Валюшка родилась, там он и умер… Да! Дела давно минувших дней…

В комнате уже стемнело. Сняв с подставки громадный кристалл уралита, Павел рассматривал желтовато-зеленый минерал, точно хотел проникнуть в его сердцевину.

— Вы меня об инженере Расковалове спросили, а я в семейные воспоминания пустился, — закончил Максим Максимилианович. — Но… чем богат, тем и рад, и что у кого болит…

— И за это большое спасибо. Навряд ли я узнаю больше об отце. Но вот третье соображение, заставляющее меня интересоваться Клятой шахтой. Мама говорила, что отец искал «альмариновый узел» Урала. Вы мне сказали сегодня, что он в последнее время особенно интересовался южным полигоном Новокаменска. Почему? Вероятно, и вся-то геологическая теория Петра Павловича в данном случае заключалась в том, что «альмариновый узел» мог завязаться там, где земля была особенно богата уралитом, что наряду вот с такими кристаллами, как дар Петюши, наряду с этими незавершенными, бледными набросками альмарина природа где-то в тех местах заложила великий клад подлинных альмаринов. Мой отец искал дивный зелен камень, бесконечно красивый, но технически бесполезный. Я иду на Клятую шахту поднимать для нашей страны руду волшебного металла уралита, который нам так необходим. Я продолжу дело отца, но в интересах народа, государства.

— Трудно вам придется на Клятой шахте, дорогой…

— Трудностей я не боюсь…

— В добрый час… А об «альмариновом узле» я тоже слышал. Но этой фантазии никто не верил. Говорили даже, что на вечеринке у управляющего Петр Павлович не то дал, не то хотел дать пощечину мистеру Прайсу, когда тот стал высмеивать фантазии «русского безграмотного инженера».

— Не в первый раз я встречаю имя Прайса рядом с именем моего отца. Кто такой он был, откуда взялся?

— Неясный человек, а вообще дрянь. Он в Новокаменск приехал из-за границы. Американец британских кровей, авантюрист… В Новокаменске у жены управляющего воспитывался его сын Роберт. Преотчаянный был юнец, хулиган, волчонок. Его хитники за какую-то проделку так угостили, что подбородок изуродовали. Здесь Прайс задержался по своим делам, возился со скупщиками хищеного камня и золота, наживался и считал себя «просвещенным колонизатором дикой России». Препротивный был тип: жадный, наглый, тупой.

— Но мама говорит, что он был хорошо знаком с отцом, потом они очутились вместе в Сибири. Как увязать это с пощечиной?

— Ничего не могу сказать…

Отклонив предложение поужинать, Павел поднялся прощаться. Они с Абасиным вышли на улицу, сплошь заросшую низкой курчавой травой, и остановились на углу квартала.

— Здесь расстанемся, — сказал Максим Максимилианович. — Я в больничку пойду, а вы мое холостяцкое жилье узнали… и прошу вас почаще захаживать.

Сделав несколько шагов, Павел обернулся, окликнул Максима Максимилиановича:

— Простите, забыл спросить: вам не приходилось слышать о коллекции альмаринов моего отца?

Остановился и Абасин, рассмеялся:

— Простите и вы меня, Павел Петрович… Совсем забыл сказать, что наш горный рыцарь всегда сидел без денег. Одно дело, что русский инженер получал в «Нью альмарин компани» втрое меньше, чем самый бездарный инженеришка из заграничных; второе то, что он за свой счет вел некоторые опытнее разработки, а главное — не мог оставить нуждающегося без помощи. А хита всегда была нищей… Альмарины ваш отец любил и при случае приобретал, но насчет коллекции я ничего не слышал. Легко сказать — коллекция альмаринов, не копеечное дело! — Он шутливо закончил: — Больше вопросов не имеется?

— Нет, спасибо, Максим Максимилианович. За любопытство не браните!

— Что вы! Рад служить…

Переваливаясь с ноги на ногу, Абасин направился к белому зданию больницы, в окнах которой уже зажигались огни.

3

В дом приезжих Павел шел, чтобы немного отдохнуть после большого дня, первого его дня в Новокаменске, и привести в порядок мысли, нахлынувшие на него при разговоре с Абасиным. В комнате, которую он занимал со своим новым знакомым, горел свет. Его сожитель, Никита Федорович Самотесов, по-видимому, только что вернулся домой. Устроившись на стуле посредине комнаты, он снимал с больной ноги сапог, морщась и посвистывая сквозь зубы. Против него на диванчике, наклонившись вперед и упершись руками в колени, сидел человек, незнакомый Павлу.

— Да давай помогу! — говорил он. — А ты не носи с узкими голенищами. Экий ты щеголь, экий кавалер! — Он поднялся навстречу Павлу: — Товарищ Расковалов? Рад познакомиться! Федосеев, — и крепко пожал руку Павлу.

— Разыскал я его, разыскал старого дружка! — сказал Самотесов; он успел снять сапог и с наслаждением растирал ногу. — Лошадь достал, съездил на Всехсвятскую шахту, а все-таки разыскал!

— И знаете, куда меня утащил? На Клятую шахту. Никиту не переспоришь! «Должен ты посмотреть, должен знать», и никаких!

— Самоуправничаете, Никита Федорович, — заметил Павел. — Ведь мы договорились с вами вместе съездить.

— Съездим хоть завтра, — успокоил его Самотесов. — Я первую разведку провел, а чего лучше в разведку сходить с секретарем общерудничного партбюро! Дело полезное…

— Что же разведали? Что шахта?

— А ничего… Нет шахты. Вот и Тихон подтвердит, — кивнул он на Федосеева. — То место, где ствол был, мы, однако, засекли. Вместо ствола провальчик остался. «О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями!» — спел он, и оконное стекло откликнулось дребезжаньем на его густой голос. — Побродили мы там. Прямо сказать, радости мало. Строений никаких. Что попалено — уголья еще видать, — а что сгнило, завалилось. Там уж лесок порядочный поднялся. Разорение, одним словом…

— Что же вы решили?

— Это бы все ничего, да и добраться туда дело бедовое. От старого тракта свороток с полкилометра, дальше дороги нет, болото коню по брюхо, гати сгнили, пропали. Беда!

В основном он обращался к Федосееву, а тот стал серьезнее, слушал, глядя мимо Самотесова, раза два кивнул головой, но когда Самотесов перешел к перечислению трудностей, загородивших Клятую шахту, он бросил испытующий взгляд на Павла: мол, не испугался ли?

— Что же вы решили? — повторил Павел.

— Если туда пробиваться, так с гатей начинать придется, с топора, — упрямо продолжал свое Самотесов. — Силовая линия в трех-четырех километрах. Подводку делать надо, трансформатор добывать, понизительную будку строить… Там делов!..

Вдруг Федосеев рассмеялся; его миловидное смуглое лицо сразу помолодело.

— Вот рядится, вот рядится! — воскликнул он. — Будто никто не хочет учесть, что дело трудное. Да учитываем мы, учитываем! — Уже без смеха сказал: — Тебя напарник два раза спросил, что ты надумал, как решил. Ты отвечай… Может быть, ему другого напарника искать надо? Внеси ясность!

— А какая там ясность! — нахмурился Самотесов. — Труднее дела видели, не пряниками кормлены. А порядиться надо, как же иначе. А то вы в тресте чувствовать не будете.

— Значит, завтра даем согласие! — обрадовался Павел.