Золото влюбленных - Мартин Кэт - Страница 12

Редмонд и Даусон говорили, что они однажды ездили к «Голубой горе», может, так оно и было. Но ему так не казалось. Он даже мог представить, что увидит в конце этой дороги или какой поселок находится сразу за поворотом к холмам.

— Вы правы, — сказал он, потирая подбородок. — Почему бандит должен заботиться о ком-то, кроме себя? — Схватив поводья, Морган остановил коляску. Он заметил смущенное лицо девушки, когда, коснувшись подбородка, овладел ее губами.

Как только его руки обхватили Илейн и прижали сильней, она уперлась тонкими руками ему в грудь. Какое-то время Илейн боролась, но волнующаяся грудь и отвердевшие под тканью платья соски выдавали ее. Морган почувствовал знакомое напряжение плоти и наконец решился. А почему бы и нет? Он хотел эту женщину, и так или иначе он овладеет ею.

Удивление Илейн превратилось в ярость. Как он может! Она снова попыталась освободиться и услышала его приглушенный стон, когда в порыве ударила его в плечо.

Однако, несмотря на боль, Морган не отпустил девушку. Вместо этого он свел ее руки за спиной и начал свое нежное нападение. Его губы были мягкими и настойчивыми, они ласкали ее рот и снова возвращались к губам. Мало-помалу ее ярость ослабевала, и скоро от нее остались одни воспоминания. Вскоре девушкой овладело жаркое томление, которое она не совсем понимала.

Он восхитительно ласкал ее умелым языком. Этот орган вторгался в ее рот, исследовал его, осторожно находил самые чувствительные закоулки, которые мучил медлительной нежностью. Он смаковал аромат ее губ. Илейн чувствовала прижимавшееся к ней мужское тело, оно было крепким и сильным. Его руки бродили по ее спине, касались нежных округлостей внизу, все ближе прижимая девушку. Недолго согревал ее пожар возмущения. Илейн чувствовала, что ее кровь согревается совсем другим теплом. Это тепло растопило недавний решительный отказ. Боже милостивый! Неужели он никогда не перестанет целовать ее?

Морган освободил ее запястья, руки девушки беспомощно обвились вокруг его шеи, а пальцы скользнули в мягкость темных волос, вившихся над воротничком. Когда он крепче прижал Илейн к себе, шелковые пряди коснулись ее пальцев, и она внезапно осознала, что не хочет, чтобы этот поцелуй кончился.

— Пожалуйста, — прошептала она, сама не понимая, о чем просила: остановиться или продолжать. Его губы ласкали шею, устремляясь к нежному местечку за ухом, он покусывал прозрачную мочку и этим сводил Илейн с ума. Потом его губы вернулись к ее губам с терпением опытного человека, но она почувствовала, что он с трудом сдерживается. Ее тело отзывалось на каждое прикосновение. Она была бездыханной и слабой, трепещущей и теплой одновременно.

Единственным утешением женщины была мысль, что она волновала его с той же силой, что и он ее. «Это только поцелуй», — сказала она себе и отдалась неповторимым ощущениям.

Морган медленно ослабил объятия, взял поводья и слегка хлопнул ими по лошадиному крупу, направляя коляску в сторону от дороги к зарослям гишкори[2] и высокому вязу. Илейн выпрямилась на сиденье и дрожащими пальцами поправила выбившиеся волосы. А потом в ужасе обхватила свою шею.

Испытывать радость поцелуев — это одно. А то, что он намерен был сделать, — совсем другое.

— Не смейте! Я знаю, что должна была бы вас остановить, но я… Ну, я никогда не испытывала ничего подобного… — С преувеличенной осторожностью она отвела глаза от выпуклости на брюках Моргана. — Я имею в виду, я только хотела узнать, что это такое. — Она попыталась вырвать у него из рук поводья. От напряжения мышцы у него на скулах вздулись: он попытался сдержать себя и сердито исподлобья взглянул на Илейн.

— Вы хотели узнать, что это такое? — переспросил он мрачно и улыбнулся.

Несколько мгновений ей казалось, что он снова схватит поводья и осуществит задуманный план. Но он глубоко, шумно вздохнул и покачал головой.

— Итак, мисс Мак-Элистер, теперь мы оба знаем обо мне одну вещь. Видимо, я сумасшедший, раз позволил вам остановить себя. Любой другой мужчина вытащил бы вас из коляски и опрокинул в траву за такие действия.

Илейн густо покраснела, быстро сообразив, что он прав. Его взгляд стал серьезным, а светлые глаза настораживали, предупреждали.

— Не делайте этого с другим мужчиной, если вы не готовы отвечать за последствия.

Илейн прикусила нижнюю губу, помнящую нежность его поцелуя. Этот бандит был прав! Что могло случиться с ней, почему она повела себя таким образом? Он, в конце концов, был просто мужчиной, не отличавшимся от остальных. Он был таким же, как Чак Даусон. Эта мысль отрезвила ее. Она закрыла глаза и проглотила застрявший в горле ком. Если это правда, почему же поцелуи Чака не вызывали у нее ответной радости, а поцелуи Дэна Моргана пьянили?

К своему несчастью, Илейн знала ответ. Она не испытывала чувств к своему будущему мужу, а Морган нравился ей так сильно, как ни один мужчина до этого. Не поднимая глаз, с красным от стыда лицом, она погнала лошадь рысью, повернула коляску на дорогу и направилась к Колсонам.

Морган просто откинулся на сиденье, надвинул на глаза широкополую шляпу и, видимо, задремал. Его невежливость разозлила Илейн. Хотя она и наслаждалась поцелуями, но ругала себя за такое поведение. Моргана не следовало поощрять. Его самонадеянность и дерзость раздражали ее. Он был опасен и расчетлив. Одному Богу известно, что могло произойти, если бы он взял верх. А не позже чем через две недели у нее помолвка с Чаком. От этой мысли Илейн почувствовала себя больной.

Ее мозг вновь возвращался к этому маленькому приключению с Морганом. Тело до сих пор хранило жар и истому его поцелуев. Ей так хотелось забрать назад свое необдуманное замечание о том, что он убийца. В глазах Моргана она видела доброту, которая теперь бесследно исчезла. Илейн знала, что он чувствует ее близкое присутствие так же остро, как и она, и решила, что ему доставляет удовольствие положение, в котором она оказалась.

Илейн с облегчением вздохнула, когда они проехали последний поворот дороги. Там голубизна неба уступала место серому дыму. Покрытые лесами горы сменились на холмы выработанной руды и пустой породы, и показался участок шахты. Это была печальная земля, покрытая повсюду каменноугольной солью. Фабрика по обработке антрацита и прилегавшие к ней металлические строения загромождали весь вид. Несколько стоящих в ряд домов, в каждом из которых жило по четыре шахтерские семьи, образовывали одну сторону улицы. На веревках сушились синие комбинезоны и рабочие рубашки, а маленькие детишки играли в пятнашки среди развевающейся одежды. Через дорогу проходил рельсовый путь для перевозки угля. Он делил городок на две части.

Илейн направилась прямо к дому Колсонов. Это было деревянное строение, которое в сравнении с уродливыми двухэтажными домами, где жили менее удачливые шахтеры и их семьи, казалось даже обжитым и домашним. Она видела мужчин, работавших у входа в шахту «Голубая гора». Их серые, испачканные углем лица были такими же унылыми, как и окружающая обстановка. Их отдых дома был короток, потому что голодные дети и обезумевшие от горя матери побуждали горняков побыстрее вернуться на работу.

Всех потряс случай с Морганом, и это, по крайней мере, затормозило дальнейшее противостояние шахтеров и владельцев шахты. Так как Морган был наемником, нападавший на него не обязательно должен был быть шахтером. Он мог оказаться чьим-нибудь другом или мужем. Чтобы не потерять работу, было решено не высказывать недовольства, по крайней мере, некоторое время.

Глава 5

— Вам лучше остаться в коляске. Я пойду и сообщу им, что мы приехали.

Илейн действительно не собиралась брать его с собой. Приход Дэна Моргана мог стать для хозяев не самым приятным событием.

Как только Илейн шагнула из коляски на землю и направилась к небольшому дощатому домику, маленькая пятнистая собачонка Колсонов завиляла хвостом и бросилась ей навстречу.