Древний человек и океан - Хейердал Тур - Страница 22

Считать ли изображения доколумбовых пришельцев из-за моря выдумкой безбородых индейцев, которые не умели иначе объяснить, кто основал их цивилизации, или же они свидетельствуют о действительном контакте с древними мореплавателями из Старого Света?

Следующая глава первоначально была напечатана в 1971 г. в сборнике «Поиски Америки».

Мой интерес к вопросу, мог ли человек до Колумба переплыть через Атлантику, родился, как ни парадоксально это выглядит, в результате исследований в Тихом океане и знакомства с литературой о загадочном происхождении полинезийцев и их культуры. Писавшие в начале этого столетия Форнандер, Смит, Перри и Бест приводили убедительные, на их взгляд, свидетельства того, что Полинезия, в частности остров Пасхи, была заселена пришельцами из Египта, Двуречья или еще какого-то центра в области высокоразвитой культуры Восточного Средиземноморья. Эти первые полинезианисты подчеркивали, что в двух регионах-антиподах сосредоточены поразительные параллели: совершенная мегалитическая кладка, ступенчатые храмовые пирамиды, монолитные статуи, мумификация, трепанация, священные правители, династические браки братьев и сестер, календарь, генеалогии, боги солнечного происхождения, дощечки с иероглифическими надписями. При этом неизменно предполагалось, что гипотетический путь выходцев из Восточного Средиземноморья пролегал через Индийский океан, Малайский архипелаг, Микронезию или Австралию с Меланезией, наконец, через всю Полинезию до острова Пасхи.

Только на этом ближайшем к Южной Америке полинезийском островке были обнаружены письмо и другие важные черты культуры, перекликающиеся с Восточным Средиземноморьем. Поскольку на огромных сухопутных и океанских просторах, через которые предположительно шли странники, не выявлено никаких следов, более осторожным ученым впоследствии не составило труда отвергнуть первые диффузионистские гипотезы как географически и хронологически неосновательные. Тем не менее такие наблюдения диффузионистов, как совпадение важных имен богов и географических наименований Древнего Египета и Двуречья, с одной стороны, и Полинезии — с другой, оказали прочное влияние на полинезианистскую литературу. Скажем, солнце и бог солнца были известны в Древнем Египте под именем Ра, и так же называли солнце на сотнях островов Полинезии. Далее, полинезийские предания согласно называют важное племя и поселение на далекой исконной родине именем Уру, что толковалось как указание на центр древней культуры Ур в Двуречье. Первоначальные гипотезы о прямой миграции из Ура и Египта были отвергнуты большинством ученых, однако мысль о том, что древние культуры Восточного Средиземноморья или арабского мира каким-то неясным путем связаны с происхождением народа Полинезии, всегда так или иначе гнездилась в подсознании полинезианистов.

Если посмотреть на глобус, видно, что путь от Двуречья до острова Пасхи короче через Атлантику и Америку, чем через Индийский и Тихий океаны. В области высокоразвитых культур от Мексики до Перу находим уже упомянутые средиземноморско-полинезийские культурные параллели, следов которых не обнаружено на всем индо-тихоокеанском пути. Кстати, именем Уру из полинезийских легенд называется также важное племя, издревле обитающее на озере Титикака в Перу; предполагается, что ранее племя это занимало всю область от мегалитических руин Тиауанако до побережья Тихого океана. Во время испанской конкисты люди племени уру были главными строителями камышовых лодок на Титикаке, и жили они на плавучих островах из камыша тотора. Этот же самый камыш, сугубо южноамериканский вид, был доставлен человеком на остров Пасхи и посажен в местных озерах для постройки лодок, сходных с лодками уру. Пасхальские предания утверждают, что сей пресноводный камыш был привезен на остров из чужих земель богом Уре.

Два из важнейших океанских конвейеров, образующие упомянутые выше маршруты Колумба в Атлантике и Менданьи в Тихом океане, ведут прямо от Средиземноморья к Полинезии, причем Панамский перешеек нельзя считать сколько-нибудь серьезным сухопутным барьером для плывущих по ветру странников. В самом деле, первый европеец, ступивший на полинезийскую землю, — Менданья начал свой путь в Средиземноморье, пешком пересек Панамский перешеек и через Перу добрался до Полинезии.

Хотя мне только много лет спустя удалось на опыте установить, как легко пройти на аборигенном судне от Африки до Америки и от Америки до Полинезии, я довольно рано заподозрил в своих исследованиях, что первые переносчики культуры попали на остров Пасхи и близлежащие полинезийские архипелаги из Южной Америки независимо от того, восприняла или нет тропическая Америка какие-либо импульсы из древнего Средиземноморья. Как и большинство изучающих происхождение полинезийской культуры, я обратил внимание на ее смешанный характер: острова восточной части Тихого океана приняли не одну группу переселенцев. Изучение географии и практическое знакомство с жизнью аборигенов Полинезии подвели меня к выводу, что культурные элементы Юго-Восточной Азии попали в эту область из Филиппинского моря по течению Куросио и через Северо-Западное побережье Северной Америки, но еще задолго до того на многие из островов восточной части Тихого океана пришли доинкские мореплаватели из Южной Америки.

Но к каким бы берегам Тихого океана ни привязывали родину полинезийцев, расовый состав этого народа оставался загадкой. Он, несомненно, смешанный, однако в целом полинезийцы относятся к самым высокорослым народам мира, велик процент длинноголовых, а светлый оттенок кожи сближает их с жителями Южной Европы. Специалисты по физической антропологии отметили, что по всей Полинезии распространен европеоидный тип, нередко называемый также арабо-семитским, для которого характерны нос с изогнутой спинкой, тонкие губы, борода, иногда рыжевато-коричневые волнистые волосы. Люди такого типа наблюдались первыми европейскими исследователями на всем пути от острова Пасхи до Новой Зеландии и островов Чатем. Сами полинезийцы называли этот компонент населения, составлявший подчас целые семьи, уру-кеу, почитая их потомками светловолосых и светлокожих полубогов, первоначальных обитателей островного царства. Физические черты полинезийцев на островах восточной части Тихого океана заметно отличали их от жителей западной части Тихого океана, и европеоидный элемент особенно отклонялся по названным характеристикам от папуа-меланезийцев, негрито, малайцев и индонезийцев, населяющих область, через которую, по мнению большинства современных исследователей, якобы прошли полинезийцы. Загадочный европеоидный компонент в Полинезии не позволял сбрасывать со счетов фантастические на первый взгляд гипотезы о средиземноморском элементе на востоке Тихого океана.

Может показаться, что ссылка на выходцев из Америки не решает вопроса. Южноамериканские индейцы не были наделены европеоидными чертами; они близки к малайцам, с которыми связаны общим древним родством. Если не считать сходства с полинезийцами в целом по группам крови и форме носа, южноамериканские племена отличались от островитян восточной части Тихого океана не меньше, чем народы Юго-Восточной Азии и западной части Тихого океана. Высокие и рыжеволосые, с пышной бородой были одинаково неизвестны по обе стороны Полинезии, когда сюда впервые пришли европейцы. Малорослые, круглоголовые, смуглые обитатели Малайского архипелага и Южной Америки бороды не имели. Откуда же у островитян Полинезии необычные, европеоидные черты?

На острове Пасхи, самом далеком от Азии и наиболее близком к Новому Свету форпосте Полинезии, известны предания, утверждающие, что древнейшие предки пасхальцев прибыли из большой засушливой страны на востоке, то есть со стороны Южной Америки, и достигли Пасхи, плывя 60 дней в сторону заходящего солнца. Дорожащее своей историей смешанное население острова Пасхи утверждает, что часть предков отличалась белой кожей и рыжими волосами, тогда как другие были темнокожие и черноволосые. Это подтверждается наблюдениями первых европейцев, посетивших остров. Когда голландцы во главе с Роггевеном открыли Пасху в 1722 г., они записали, что среди поднявшихся на борт их корабля островитян был «один совершенно белый» и вообще среди пасхальцев «встречаются и более темнокожие, и совсем белые, а некоторые — розовые, словно они обгорели на солнце» (Behrens, 1722[26]).