В огне желания - Мартин Кэт - Страница 51

Глава 13

Натчез. Присциллу поражало, что этот город стерся из ее памяти. Как же это случилось?

Снова, вот уже в который раз, она стояла у поручней парохода, только теперь его белый с красной полосой борт вздымался над водной гладью на добрых сто двадцать два фута. Пока «Креолка Миссисипи» швартовалась, Присцилла снова и снова пыталась пробудить в себе хоть какие-то воспоминания.

– Странный вид, не правда ли? – подал голос Джеми Уокер, останавливаясь рядом с ней.

К этому времени Стюарт сошел на берег отдать распоряжение, чтобы в его особняк отправили посыльного. Присцилла наведалась в каюту лишь затем, чтобы уложить вещи, и снова вышла на палубу.

– Да, вид необычный, – согласилась она.

– Нижний Натчез – вот название этого скопища лачуг. Ничего подобного вы не встретите нигде в мире.

Джеми серьезно посмотрел на Присциллу. Утренний бриз играл его густыми огненно-рыжими волосами, а живые синие глаза сверкали.

– Да, другого такого города нет. Это – пристанище головорезов, воров, шулеров, проституток, сутенеров самого худшего толка. Кажется, здесь собрался сброд с берегов всей Миссисипи. – Чтобы сгладить впечатление от своих слов, он улыбнулся, блеснув зубами, удивительно белыми на усыпанном веснушками лице. – Но зачем я вам все это рассказываю? Вы же здесь родились.

Впервые за все время знакомства Присцилла осознала, что молодой человек привлекателен. Он отличался мальчишеской застенчивостью, но внешность у него была своеобразная и яркая.

– Откуда ты знаешь, что я здесь родилась?

– Я… хм… кажется, хозяин упоминал об этом, – смутился Джеми. – Вам по душе возвращение домой?

– Натчез мне не дом, Джеми. Я покинула этот город шестилетней девочкой и, честно говоря, вообще ничего не помню.

Присцилла обвела взглядом жалкие лачуги – вытянувшиеся вдоль берега реки и те, что ползли вверх по довольно крутому склону.

Она и впрямь не помнила этих трущоб, состоящих из наспех сколоченных домишек, халуп и даже закутков, кое-как сооруженных из кривых досок – явно частей прохудившихся лодок. Вдоль склона холма вилась неширокая улица, обрамленная домами посолиднее, из кирпича, но даже те выглядели обветшалыми. А уж кто обитал в этих нищих кварталах! Личности невообразимого вида слонялись между домами вместе со столь же непрезентабельными подружками, передавая друг другу грязные бутылки, наполненные дешевым кукурузным виски, пары которого при выдохе убивали всю летучую живность вокруг. Пойло продавалось тут же, чуть ли не в каждой лавчонке на пристани.

– Ничего удивительного, что вы не помните эти трущобы. Это ведь не весь Натчез. – И Джеми указал на склон холма, ближе к вершине, где виднелись особняки. – Вот где место для леди вроде вас. Верхний Натчез – так называется этот квартал, и живут там только люди состоятельные. Вот вернется хозяин, и мы все отправимся туда.

В эту минуту Присцилла увидела, что к пристани приближается изящное черное ландо с откинутым верхом. Великолепными лошадьми правил тонкий, как хлыст, юноша-негр в красной ливрее.

– Хозяин ведь не всегда обитал на ранчо, – продолжал Джеми. – Он родом из Натчеза и поначалу жил в городском доме. Здесь-то он и сколотил свое состояние. Особняк у него роскошный, и он не хочет с ним расставаться. Там постоянно живет небольшое количество прислуги, присматривает за домом между редкими приездами хозяина, а появляясь, тот нанимает вдвое больше людей.

– Понимаю…

Ландо остановилось у сходней. Присцилла оперлась на руку Джеми, и он чинно повел ее на берег.

– Джеми, ты останешься в городе или вернешься на ранчо?

– Похоже, останусь. В задней части дома есть комнаты для телохранителей, с отдельным входом. Там мы обычно и останавливаемся.

Присцилла чуть было не спросила о том, что давно ее мучило: зачем Стюарту так много охранников? Но, увидев, какой невообразимый сброд слоняется по пристани, прикусила язык. Очевидно, это всего лишь разумная мера предосторожности.

Стюарт уже ждал возле ландо. Джеми церемонно препоручил ему Присциллу, и тот помог жене сесть в экипаж.

– Особняк недалеко отсюда, – сказал Стюарт, опускаясь рядом с ней на мягкое сиденье, тогда как Джеми уселся возле кучера, – но мы поедем самой длинной дорогой. Уверен, ты не откажешься осмотреть город, который некогда называла родным.

Это звучало в высшей степени разумно, вот только Присцилла чувствовала нечто совершенно противоположное. Каждый раз, когда ландо поворачивало за угол, по спине у нее пробегали мурашки. Что же ужасного было в этом городе? Почему один его вид вызывал в ней желание убежать и спрятаться?

– Насчет багажа я договорился: его доставят при первой же возможности. Пожалуй, сегодня вечером тебе лучше отдохнуть после долгой дороги. Я не могу себе такого позволить. Дела не терпят отлагательств. Сегодня и завтра мне предстоит несколько встреч, и мне не удастся составить тебе компанию. В пятницу другое дело, мы приглашены на званый вечер. Хозяев я хорошо знаю, особенно Джона. Он адвокат и человек весьма влиятельный. Дом, конечно же, тебе понравится, его считают красивейшим в городе, к тому же он недавно заново меблирован. Это будет для тебя приятным разнообразием после скучного путешествия вверх по реке.

Присцилла изобразила благодарную улыбку. Рассеянно глядя по сторонам, пока ландо катилось по жалким улицам, девушка размышляла о том, сколь странно повернулась ее судьба. Принимая предложение Стюарта, она, оказывается, не имела ни малейшего понятия о предстоящей ей жизни. Присцилле рисовалось уединенное и несколько идиллическое существование посреди техасской прерии, а вовсе не блеск и великолепие светского общества, не водоворот балов, суаре и раутов. Более того, знай Присцилла, на что идет, она вряд ли с готовностью сказала бы «да».

Такая жизнь была не по ней, совсем не по ней… Однако ничего изменить уже невозможно. «Что сделано, то сделано», – уныло повторяла она себе.

– Если завтра захочешь совершить прогулку, Джеми будет сопровождать тебя. Уверен, он ничего не имеет против, – услышала Присцилла и вернулась к действительности.

– Да-да, я проедусь по городу… с удовольствием.

Нет, положительно это нелепо! Откуда эта смутная тяжесть на душе? Что она означает – ностальгию по прошлому, по далекому, милому и совсем забытому детству? Или это эхо пережитой душевной боли, напоминание о потере? Так или иначе, какое отношение имеет тень прошлого к настоящему? Пора жить сегодняшним днем и навсегда похоронить детские страхи!

Принадлежащий Стюарту особняк располагался на Северной Перл-стрит, неподалеку от Фрэнклин-стрит, и представлял собой двухэтажное здание из красного кирпича, с белыми ставнями и безупречно подстриженной лужайкой перед фасадом.

Архитектура времен короля Георга предполагала непременные лакированные паркетные полы, мраморные камины и прекрасную потолочную роспись. Однако Стюарт решительно вносил изменения во внутреннее убранство помещений в соответствии со своим вкусом и наклонностями. Присцилла повсюду видела английские инкрустированные столики, французские зеркала в вычурных золоченых рамах и, конечно же, персидские ковры. На окнах висели тяжелые бархатные занавеси бордового цвета, по обе стороны входной двери стояли две огромные китайские вазы антикварного вида на подставках розового дерева. Словом, все это впечатляло, хотя Присцилла находила такую роскошь чрезмерной и ненужной.

Однако вслух она произнесла несколько восхищенных фраз, которых, без сомнения, от нее ждали. Показав жене дом, Стюарт проводил ее на второй этаж, к двум смежным спальням, одна из которых предназначалась для нее.

– Встретимся за ужином, ровно в восемь.

Это был очередной едва завуалированный приказ, по Присцилла уже научилась не обращать на это внимания.

– Буду ждать с нетерпением, – чисто механически ответила она, не затрудняясь в выборе слов (как только человек привыкает к банальностям, они сами собой соскальзывают с языка).