В огне желания - Мартин Кэт - Страница 23

– Начнем с того, что им не следовало покидать земель своего племени, – заметил Стюарт. – Раз уж они поставили закорючки под мирным договором… каким бы липовым тот ни был. И потом, они нарушили границы «Тройного Р», прекрасно зная, чем это для них кончится.

Порывистый Ветер поднялся, резким движением отбросив за спину длинные черные волосы.

– Это известно всем команчам, но не все они знакомы со страхом. Многие из них не прекращают борьбу за свои земли. Они скорее умрут, чем смирятся с властью бледнолицых.

Его глубоко посаженные жестокие глаза сверкнули – в глубине души он восхищался мужеством своих соплеменников, хотя и поклялся в вечной верности бледнолицему. Человек, стоявший рядом с ним, поддержал его тогда, когда все остальные отвергли. Стюарт Эган… спаситель, хозяин, полубог.

– Они умрут, тут ты совершенно прав, – усмехнулся Стюарт. – Запомни, иначе и быть не может.

Индеец промолчал, но это ничуть не встревожило Эгана. Порывистый Ветер уже знал, что его хозяин держит слово, и непреложно верил в его могущество. В Порывистом Ветре еще не совсем умер великий воин, но что с того? Стюарт нюхом чуял верных людей. Он требовал беспрекословного послушания и умел добиться этого. Как и другие обитатели «Тройного Р», индеец был по-собачьи предан ему.

– А если они вдруг вздумают вернуться и совершить набег на «Тройное Р»? – встревожено спросил Нобл Эган, единственный сын Стюарта, присоединяясь к ним. – И даже если они пройдут мимо, по южной дороге к ранчо приближается Баркер Хеннесси. Мы не знаем, на каком судне он добирался до Корпус-Кристи, и можем только гадать, где находится сейчас.

– Команчи движутся к северу, – бесстрастно повторил индеец, для верности ткнув пальцем в том направлении.

– Вот и пусть направляются, меня это вполне устраивает, – отрезал Стюарт. – Мы не станем сейчас выставлять дозор, ибо каждый человек на счету. Перегнать скот для нас важнее всего.

– Но как же мисс Уиллз? – удивился Нобл.

Этот симпатичный юноша почти догнал ростом своего высокого отца. Он и вообще был копией Стюарта, те же песочного оттенка волосы, те же карие глаза и светлая кожа, не потемневшая даже от солнца. В свои восемнадцать Нобл выглядел как взрослый мужчина. Отца он боготворил.

– Мисс Уиллз, – повторил он, не дождавшись ответа, – может подвергнуться нападению команчей…

– Каким образом? Наш друг Порывистый Ветер утверждает, что они возвращаются домой. А что до мисс Уиллз, то Баркер Хеннесси позаботится о безопасности этой леди и ее компаньонки. Для того я и послал его. – Заметив, что сын все еще сомневается, Стюарт раздраженно добавил: – Поверь, если бы ей угрожала хоть малейшая опасность, я бы сам отправился навстречу.

Стюарт не лукавил, хотя время на ранчо не текло, а, казалось, летело на крыльях, и его всегда не хватало.

Однако втайне Стюарт полагал, что нелегкое путешествие до ранчо в обществе Хеннесси, не отличавшегося хорошими манерами, сослужит мисс Уиллз полезную службу. Если она решила обосноваться на пограничных землях, ей придется ко многому привыкнуть. Баркер доставит девчонку в целости и сохранности, но расшаркиваться перед ней не станет, поэтому, когда она доберется до «Тройного Р», он, Стюарт Эган, покажется ей истинным джентльменом, настоящим героем романа.

Да, Стюарт умел мастерски манипулировать людьми.

– Ладно, пора двигаться дальше, – обратился он к Порывистому Ветру. – Нужно еще посмотреть, что там к западу.

Индеец кивнул и гортанным возгласом подозвал лошадь. Его белый мустанг выглядел совсем диким рядом с вышколенным жеребцом Стюарта. Седла и упряжи он не признавал. Вскочив на него, Порывистый Ветер накрутил на руку прядь густой гривы и, стиснув колени, послал жеребца вперед.

Стюарт Эган не сразу последовал за ним, а оглядел раскаленный солнцем ландшафт. Все вокруг, все эти сорок тысяч акров земли некогда принадлежали старому мексиканцу Педро Домингесу и назывались «Рейна-дель-Роблес» – «Королева дубов». Земля была куплена даже не за бесценок, а почти даром после странной серии несчастных случаев, которые суеверный владелец расценил как вмешательство дьявола. Эган хорошо знал «дьявола», устроившего их. Он сократил название ранчо до «Тройного Р», но зато намеревался расширять владения, пока они не достигнут сотни тысяч акров, а пасущийся на них скот – пятидесяти тысяч голов. Эган поставил себе целью стать самым богатым землевладельцем во всем Техасе.

Если это он ни от кого не скрывал, то о своих политических амбициях предпочитал не распространяться. Чтобы приобрести настоящее влияние, ему не хватало жены – символа стабильности и добропорядочности, высоко ценимого в обществе. Кроме того, от жены он ждал сыновей. Ранчо такого размера требует не одного, а нескольких помощников, и потом, как ни хорош Нобл, случись что-то непредвиденное (а в такой дикой стране оно случается сплошь и рядом), Стюарт остался бы без наследника. Именно поэтому он так стремился создать семью. Старуха Мэдлин Уиллз не скупилась в письмах на похвалы племяннице, но Сдюарт, человек практичный, не придавал словам большого значения. Если девчонка даже на десятую долю так хороша, это его вполне устроит. Главное, что она получила воспитание, достойное настоящей леди.

– Мама, не надо! Мама, не надо! – повторяла она. – Мне страшно, мама!

– Все хорошо, Присцилла, все в полном порядке. Я с тобой.

В сотый раз Брендон обтер лицо девушки влажной тряпкой. Кожа ее даже в ночном сумраке имела зеленоватый оттенок и воспаленный вид; крупные капли пота покрывали лоб и увлажняли волосы у висков. Длинные темные ресницы судорожно трепетали.

Она металась в жару, и давно уже сдвинула одеяло до пояса. Насквозь мокрая сорочка прилипла к телу, поэтому груди казались обнаженными. Брендон натянул одеяло выше, прикрывая их.

Он понимал, что лишнее тепло Присцилле не на пользу, и с удовольствием избавил бы ее от проклятого одеяла, но каждый раз, когда она его сбрасывала, его взгляд невольно застывал на ее теле, и Брендон опасался, засмотревшись, прозевать кризис.

– Не надо, мама… – повторила Присцилла жалобным детским голоском и попыталась свернуться калачиком.

Она бредила уже не первый раз, но раньше Брендону не удавалось различить ничего в ее лихорадочном шепоте. Сейчас Брендон размышлял над ее словами. Девушку явно преследовали тягостные воспоминания детства, хотя она и утверждала, что напрочь забыла обо всем. И он впервые подумал, что воспоминания не всегда благословение, а порой – проклятие.

Бессознательно приняв бесстрастный вид, несмотря на отсутствие наблюдателей, он приподнял подол сорочки и проверил, не сбилась ли повязка, придерживающая компресс. Кожа на внутренней поверхности ноги казалась особенно белой и нежной по сравнению с воспаленным лицом, и это был хороший признак. Примочка помогла избежать нагноения.

Брендон понял: организм усиленно борется с ядом, но скоро наступит кризис. Поглядывая на Присциллу, Брендон поставил на угли котелок с супом. Если все кончится благополучно, она захочет есть. Потом он вернулся к девушке.

Задремавшего Брендона разбудил устремленный на него взгляд.

Из-под длинных темных ресниц Присцилла смотрела на него вполне осмысленно.

– Слава Богу! – воскликнул он с великим облегчением. – Теперь все будет в порядке.

Брендон распрямил спину, затекшую в неудобной позе, не удержавшись при этом от стона. Озадаченное выражение лица Присциллы вскоре сменилось оживленным.

– Мне гораздо лучше, – тихо сообщила она.

– Похоже, так. – Брендон улыбнулся.

Он плеснул в миску немного супа и покормил девушку с ложки. Даже приподняться на локте стоило ей большого усилия, и сразу после еды она уснула, на этот раз более спокойно и крепко. Видимо, Брендон все-таки прозевал кризис, но ничего страшного не случилось.

Он и сам прилег отдохнуть, не решаясь, однако, забыться сном. Чтобы не задремать, Брендон начал думать о своей подопечной, о том, как примут Присциллу на ранчо, как сложится там ее жизнь. Он не сомневался в честности намерений Эгана, но будет ли брак счастливым? «Это не твоего ума дело», – сказал себе Брендон.