Тайна сверхчеловека, или Откровения «Ангара-18» - Мэлори Шон Дуглас - Страница 4

Второе. Космические пришельцы, которых я для удобства буду называть энлонавтами[9], присутствуют на Земле и в Солнечной системе. Данный факт на протяжении трех последних десятилетий прекрасно известен ограниченному кругу лиц — главам некоторых правительств (включая США, Британию, Францию, Германию, Россию и Японию), высокопоставленным военным и гражданским специалистам.

Я не собираюсь как-либо доказывать этот факт — например, с помощью фотографий, видеозаписей и свидетельств ученых, проводивших исследования инопланетной техники и останков экипажей в ангаре 18. Во-первых, я не располагаю подобными доказательствами, а если бы они у меня имелись, то это означало бы, что я нарушил присягу и свой долг и в тайне вынес с базы Райт-Паттерсон строго секретные материалы. Во-вторых, мой труд посвящен не пришельцам из космоса, а попытке истолковать Великую Тайну Бытия; ergo, энлонавты и все связанное с ними интересуют меня лишь постольку, поскольку данные обстоятельства приближают нас к разгадке Тайны.

Но один снимок, который публиковался в научных изданиях, я все же приведу. Взгляните на рис. 1: перед вами — изображение Каллисто, самого внешнего из «галилеевых спутников» Юпитера. Это фотография-реконструкция, выполненная Стивеном Скайсом, сотрудником Научно-исследовательского центра имени Эймса, НАСА, в 1980-х гг. — по снимкам, переданным «Вояджером-1» и «Вояджером-2»[10]. Отчетливо виден объект, похожий на гигантский кратер правильной формы (90 миль диаметром) с четырьмя светлыми точками — предполагаемая база пришельцев. Я думаю, что, поглядев на этот снимок, вы поймете: другие доказательства излишни.

Рис. 1. Правильной формы кратер на поверхности Каллисто — база инопланетных пришельцев.

Третье. Выше я упомянул, что энлонавты присутствуют на Земле и в Солнечной системе. Именно «присутствуют»; любой другой термин — исследуют, изучают, наблюдают — был бы не слишком подходящим. Мы не представляем их цели, не знаем, откуда они явились и зачем, и есть большие сомнения, что они желают что-либо изучить — скажем, нашу планету или же нас самих. Они не испытывают к нам ни вражды, ни дружеских чувств, ни особого любопытства; похоже, они заняты какими-то собственными делами, а все остальное им, как говорится, по барабану.

Я должен отметить, что этот вывод мы сделали не сразу.

В любой стране, по ту и по эту сторону «железного занавеса», высшие чиновники реагируют на столь необычные факты одинаково и независимо от того, как их титулуют — «господин президент» или «товарищ генеральный секретарь». За половину века их реакция прошла четыре стадии: полное отрицание, нервная истерия, опасливый интерес и относительное спокойствие. Первый из этих этапов пришелся на годы войны, когда всякий замеченный НЛО считался в лучшем случае галлюцинацией или атмосферным явлением, а в худшем — тайным оружием противной стороны. Период неверия был завершен в 1947–1948 гг. двумя инцидентами, Росвеллским и Атцектским[11], после которых ответственные персоны в Штатах уже не могли отрицать очевидное — в конце концов, они получили возможность не только увидеть, но и пощупать.

Результатом явилась истерика, тянувшаяся до начала 60-х гг., — практически до первых полетов в космос. Я думаю, Гарри Трумен полагал, что пришельцы уже заключили союз со Сталиным, а у Эйзенхауэра[12] имелись такие же подозрения насчет Хрущева. Отсюда вывод: столкнувшиеся с большевиками пришельцы вот-вот испепелят американский материк таинственными икс-лучами. Я удостоился поста хранителя «погремушек» (так Стоун называл привезенные на базу артефакты) в самый разгар истерического процесса, и должен признаться, что не испытываю ностальгии по тем временам.

Но годы шли, и все утряслось само собой. Никто не мешал нам летать в ближний космос, высаживаться на Луне и отправлять беспилотные аппараты к Венере и Марсу; равным образом, пришельцев не слишком интересовали наши войны, забавы с эйч-бомбами, компьютерами и генетикой, а также эпидемии СПИДа и диабета. В результате период опасливого любопытства (который я датирую 1961–1971 гг.) плавно сменился эпохой относительного спокойствия, которая длится, по моим наблюдениям, до сих пор. Факт обозначен, сановная публика привыкла, и у нее есть более насущные дела — последствия землетрясений и финансовых кризисов, борьба с терроризмом и выборы в конгресс. В конце концов, что миру в этих пришельцах? На них свет клином не сошелся, есть факты поудивительней… Например, такой: мы обитаем на раскаленном шаре, в каких-то сотнях миль от мест, где плавятся базальты, — и ничего!

Должен признаться, что я согласен с этим мнением. У нас действительно есть более насущные дела.

Четвертое. Однако вы, дорогой читатель, вправе спросить, хотя бы из чистого любопытства, почему мировая общественность не информирована об изложенных выше фактах. И я вам отвечу следующее:

• во-первых, информирована вполне. Более того, завалена информацией! Не проходит дня, чтобы в газетах и по ТВ не появился десяток сообщений об энлонавтах, а общее количество статей, книг и фильмов на эту тему уже не поддается разумной оценке. Ваше дело — выбирать, где правда, а где — ложь;

• во-вторых, напомню, что человеческое мышление отличается определенной инерционностью. Это значит, что новые идеи могут появляться когда угодно, ибо их рождают гении, но публика должна созреть для перемен. Половина столетия — вполне достаточный период, чтобы мы привыкли к мысли о присутствии чужого разума и смирились с тем, что мы ему, в сущности, безразличны.

Признаюсь, что этот процесс привыкания был не стихийным, а управляемым. В нем участвовали крупные специалисты — такие как Дональд Мензель, Жак Вале, Дональд Кейхоу, Эдвард Кондон, Эдвард Раппельт, Аллен Хайнек, доктор Робинсон[13] с целым штатом высоколобых дармоедов и многие другие. Как правило, они не ведали, что творят (за исключением Кейхоу и Раппельта), но усердно публиковали статьи и книги, писали отчеты и выступали с лекциями, смысл которых был таков: вряд ли, очень, знаете ли, вряд ли, но… чем черт не шутит! Вся эта кампания великолепно организованной дезинформации сводилась к одному — не дать разыграться страстям.

Ибо в противном случае, если бы страсти разыгрались, случилось бы нечто ужасное — вспомните, к примеру, панику в Лондоне в день радионашествия уэллсовских марсиан![14] А теперь представим, что в тот период «холодной войны» и всеобщей подозрительности ООН и национальные правительства признали бы энлонавтов как свершившийся факт и объявили об этом с помощью средств массовой информации. И что бы тогда произошло? Союз народов и племен перед лицом космической агрессии? Или умиротворение в человецах и ожидание сказочных благ, которые принесут с небес братья по разуму?

Так считают мечтатели и кинопродюссеры из Голливуда, но я уверен, что результат был бы иным: ракетный залп и выжженные пустыни на месте наших городов, в которых потом бродили бы двухголовые мутанты.

Но сейчас, когда сменилось два поколения, мы осознали мысль о пришествии чужих; она уже не ужасает нас и, в сущности, не влияет на нашу жизнь. Это обстоятельство, а также развал коммунистической империи и смягчение напряженности между Востоком и Западом, делает ситуацию более благоприятной и позволяет мне приоткрыть краешек тайны. Разумеется, в допустимых пределах.

Пятое и последнее. Я рассказываю вам о некоторых событиях моей жизни лишь для того, чтобы подвести фундамент под все последующее изложение. Вам должно быть ясно, почему я выбрал определенную дорогу, именно эту, а не другую, ибо различных путей к постижению Истины немало и каждый из нас, в соответствии с собственным разумом и Предопределением Творца, может шагать своей дорогой. Хотите, следуйте за мной. Я не буду пугать вас или зря обнадеживать, но постараюсь провести мимо темных омутов страха и светлых туманов необоснованных надежд в море реальности; оно не темное и не светлое, а синее, каким и полагается быть морю. И лишь от вас зависит, рискнете ли вы отправиться в плавание или станете вечно пускать пузыри у его берегов.