Долгий сон (СИ) - Цыганок Ирина - Страница 24

— Когда я должен загадать желание? — Наконец-то и в голосе брадизанца прозвучали нотки тревожного нетерпения.

— Не сейчас. Когда дама очнется.

— Мне произнести его вслух?

— Конечно. — Маг усмехнулся про себя, поправляя заранее припрятанный в рукаве кинжал. Они вдвоем склонились над резным гробом: Риго — над мертвой ведьмой, а над его спиной нависла зловещая фигура колдуна.

Подвигав ртом, словно разминаясь, брадизанский правитель брезгливо коснулся ими синеватых губ женщины. Верлейн занес отточенную спату и… Ничего не произошло. Ведьма в саркофаге не дышала. Маг поспешно спрятал кинжал за спину, князь уже не обращая внимание трупное окоченение, смачно припал губами к мертвой. Пальцы колдуна побелели от напряжения на рукояти оружия.

— Что, не получается? — Короткий смешок прозвучал для Верлейна словно удар близкого грома. Творец материализовался прямо по другую сторону саркофага и благожелательно наблюдал за двумя мошенниками. Испуг медленно отпускал председателя, Всесильный очевидно не собирался немедленно карать его смертью или еще чем похуже. Риго, не смотря на свою хваленую смекалистость, и вовсе не понял, кого сподобился узреть. Глупец потянулся за саблей.

— Пшел вон! — Создатель изобразил щелчок, каким сбивают пылинку с рукава, и брадизанца будто волной подхватило: вопя и вышибая спиной бесконечную анфиладу дверей он унесся из дворца (а как выяснилось позже, и из города).

— Что я упустил на этот раз? — Набравшись наглости, спросил председатель.

— Маленькую, но существенную деталь. До тех пор, пока на руку нашей «красавицы», ну и на ее приданное, естественно, остаются хотя бы два претендента, испытания не окончены, их ждет дуэль. Разве это не логично?!

— Да, я как-то не принял в расчет, что у Риго есть желание. Если честно, даже не уточнил — какое.

— Ну, конечно, кого интересуют мечты потенциального трупа?! — Создатель снова усмехнулся. Потом голос его переменился. — Это последнее предупреждение! — Веско сообщил он. — Еще раз поймаю на жульничестве — сделаю божеством общественных уборных. Понял? Занимайся своим делом — сторожи гробницу!

Верлейн молча склонил голову, Творец растворился в воздухе так же бесшумно, как и появился.

«Идиль харан» пережидал бурю в удобной бухте на Пелосском побережье, к западу от Хенна. Скалистый мыс защищал от порывистого северо-западного ветра притулившийся на берегу городок. Часть команды, вкупе с драконом и эльфом, сойдя на берег, коротала время в портовом кабаке. Здоровенный очаг в конце зала тщетно старался высушить вечно сырые бревенчатые стены. Трещали в огне дрова, вездесущий запах моря — сладковатая смесь гниющих водорослей и йодистых испарений, перебивал даже фимиамы пережженного масла, доносящиеся с кухни. Трактирчик был не того сорта, куда бы дракон и командующий пошли по собственной воле, но выбор на сегодня был не велик. Эльф подальше отодвинул скамью от склизкой, с темными потеками стены, уселся на самый край, далеко вытянув под столом ноги. Мрачный Змей сидел рядом сгорбившись, обхватив могучие плечи руками.

— Ну, как, ты все еще не пресытился романтикой моря?

Хаэлнир отвлекся от созерцания исцарапанной столешницы.

— Тебя угнетает не море, — рассудительно произнес он, — ты расстроен тем, что поиски не дали результатов.

Дракон не стал спорить.

Посетителей в местном кабаке кормили за длинными струганными столами. Недостаток шлифовки давно компенсировали локти и рукава едоков, так что теперь доски были натерты до блеска — грязного, сального блеска. Эрссер брезгливо провел ногтем по столешнице.

— Признаю твою правоту, нужно было поужинать на судне, а не плыть в этот убогий городишко. — Проворчал он. Однако эльф не отреагировал. Змей поднял глаза на друга. Хаэлнир больше не сидел в расслабленной позе, вернее позу он не изменил, но дракон мог поклясться, что тот напряженно прислушивается к происходящему за соседним столом разговору. Там, тем временем, присели трое мужиков из местных: два — бок о бок, один — напротив. Те, что сели вместе, явно приходились друг другу родственниками. Пепельные космы одинаково топорщатся на затылке, широкие носы с заметной седловиной. Первый — постарше, успел обзавестись короткой жесткой бородой, у второго с голых щек не сошел юношеский румянец. Их приятель — худощавый мужчина с рябым лицом и большими залысинами на лбу, бережно расправил на столе потрепанный пергамент. Все трое тотчас склонились над ним, едва не стукаясь головами. Потом Бородатый отпихнул своего «родственника», заскорузлый палец с черным ногтем принялся обводить невидимые строчки.

— Здесь же ничего не видно, Ивон! — Возмущенно зашептал он. Худощавый потянул пергамент на себя, прочитал медленно, едва не уткнувшись носом: «Сможет исполнить желанье свое…»

— О! — Он поднял голову от стола, посмотрел со значением на «братьев». — Желание, значит. — И снова прибавил. — О!

— Где ты ее искать будешь, эту бабу? — С сомнением покачал головой бородач. — Может она в горах каких непроходимых похоронена, или опять же в пустыне?

— И ни в какой не в пустыне она вовсе. В Храме у Всесильного нищий один милостыню просил. Безногий. Говорит до гробницы этой ходил. В городе это эльфийском заброшенном. Не было раньше того города, и вдруг объявился в Готтаре. Наместник Готтарский, проходы на границе прикрыл, однако же Войчет, что из Королевства с заработков вернулся, рассказывает, что из Сан-Аркана много народишку на поиски подалось…

— Много твой нищий знает! Как он безногий в Готтар бегал?

— Дурак, ему в гробнице ноги-то и отгрызли! — Горячился Ивон.

— Может и не надо нам туда соваться, раз такие дела? — Несмело предположил обладатель румяных щек.

— Так всю жизнь и просидишь увальнем в нашем захолустье! А кто говорил: «Вот бы нам корабль свой!». Найдем ту бабу — и будет нам корабль.

— Ты, Ивон, не мельтеши. — Старший из братьев задумчиво подергал себя за бороду. — Чай не один такой умный. Сам говоришь: и без нас охотников хватает.

Худой Ивон зло сощурился, потянул к себе пергамент.

— Не хотите, так и…

— Да, погоди, ты! Скорый какой… — Бородач накрыл ладонью кусок кожи с едва различимой надписью. — Раз город эльфийский, ведьма, выходит, тоже элифийская?

Рябой сбился, пригладил рукой редкие волосы.

— Врать не буду, не знаю. — Ответил озадаченно. — Но эльфийки, говорят, страсть красивые, а Брадизанский князь, что до самого гроба дошел и ведьму видел, жениться на мертвячке раздумал и назад повернул. Выходит, не больно она и красива, что князь-то морду воротит.

— Это хорошо, — весомо проговорил его собеседник. — Красотка за рыбака пойдет ли еще, а так…

— А кто жениться-то будет? — Опять встрял румяный.

Его собеседники переглянулись со значением.

— Да, уж не ты, понятно, — ухмыльнулся в бороду родственник. — Женилка еще не выросла! — Парень зарделся еще сильнее, отодвинулся от шутников подальше.

— Жребий надобно кинуть: кому — жениться, а кому — желание загадывать. А до того, клятву дать письменную, чтоб промеж нами дележа несправедливого не было. — Неожиданно спокойно заявил рябой.

— Договор написать надо бы. — Cогласился его солидный собеседник.

— Прошу прощения, господа, — Хаэлнир вырос за спиной румяного паренька, — позвольте полюбопытствовать…

Рябой Ивон попытался припрятать затертый пергамент, но длинные пальцы эльфа были проворнее. Командующий выдернул исписанный кусок кожи прямо из-под носа у совещавшихся рыбаков. Бородач начал вставать, от возмущения щеки его налились багрянцем, не хуже чем у брата, но тяжелая длань дракона не позволила подняться.

— Посиди пока, почтенный. — Змей приветливо улыбнулся всей компании. — Мой друг просто полюбытствует. — Что там, Хал?

— «В старой столице, в зале пустом, рыжая ведьма мертвым спит сном…» — Прочел командующий, остановился, взглянул на друга.

— Дальше!

Эльф дочитал. На всякий случай осмотрел со всех сторон пергамент, протянул суетливому хозяину.