Бродяга - Буянов Андрей - Страница 64

Если двигателям и грозила только переборка, калибровка, потом стендовые испытания и штатное продление назначенного ресурса, то с реактором все гораздо сложнее. Ему гарантированно расходники требовались и запчасти тоже, а если учесть, что они не стандартные то геморроя с их поисками предстояло море. Но это терпимо, самое главное то, что надо было срочно менять гиперпривод. Слишком у него маленькая дальность, да и расход топлива просто дикий. Так сильно ограничивать себя в передвижениях в условиях уверенно развивающейся войны это просто глупо, совсем не везде системы в радиусе трех переходов бывают, как правило, они гораздо дальше. Короче, менять надо однозначно, и это обсуждению не подлежит. Вот только стоимость подходящих моделей и срок доставки их из Содружества смущает. Хотя две с половиной недели, а то и месяц вполне можно и подождать.

Слава богу, не требовалось никакой тотальной замены другого оборудования. Если не учитывать капитальную промывку системы жизнеобеспечения. А вот всяких мелких расходов все равно требовалось прилично. Дорогое это дело — судовладение. Раньше я думал, что все будет проще.

Поскольку корабль представлял собой почти полностью выпотрошенный корпус, то жить пришлось в конторе у Тогота, пусть тесно, зато есть своя комната с жесткой постелью и вполне приемлемая кормежка. Вполне нормальные условия. А еще был отсек с медкапсулой и набором картриджей с различными препаратами. Вот в нее, родимую, я и залез, сразу на шестьдесят часов, плюнув на остальные дела, — подождут. Почему так долго? Да кто его знает, капсула-то, наверное, старше самой ОПЦ. Зато вылез как заново родившийся, надел чистый летный комбинезон, наскоро перекусил в пищевом блоке, привел себя в порядок, а потом планировал заскочить в банк утрясать свои финансовые дела. Поскольку я официально демобилизован, следовательно, и счета мои должны быть разморожены. А у меня, знаете ли, на них планы.

Что интересно, когда сделал запрос по сети, думал предварительно на прием записаться, выскочил сбой. Повторил еще раз, сбой повторился. Это меня настолько насторожило, что бросил все, вызвал кабинку такси и помчался прямиком в центральное отделение, у входа в которое столкнулся с целой очередью.

И подозрения мои о том, что происходит что-то нехорошее, резко усилились. Разумеется, в очереди я стоять не собирался, вот еще, мне и на родине такого рода впечатлений еще в детстве более чем за глаза хватило. Бочком протиснулся вперед до двери, а затем и внутрь. Народ роптал, но от активных действий был слишком далек. Что же поделаешь, отсутствие соответствующего опыта ничем не компенсируешь, разве что учебой. Но кто же будет людей учить специально в очереди стоять, если и самих очередей в этом обществе почти что и нет, за крайне редким исключением?

Все менеджеры были заняты, поэтому я сразу направился к управляющему, может, простые операции в его функции и не входят, но мне на это плевать, пускай обслуживает или вызывает кого из подчиненных.

Вообще удачно зашел, потому как поймал управляющего в дверях его кабинета, не знаю, за кого он меня принял, но попытался быстро скрыться внутри. Не получилось — вошел аккурат за ним. Я хоть и не тренированный боец, но в ловкости и скорости перед этим невысоким человеком преимущество имею, потому что общий уровень физической подготовки у меня заметно выше. И про специализированные базы не стоит забывать, а они свой отпечаток во всех жизненных аспектах накладывают.

Надо отдать ему должное, он не стал вопить, запираться, а просто сделал вид, что все как обычно и очереди в банк нет, да и в кабинет его никто не заскакивал, поспешно в дверь захлопывающуюся протискиваясь. Уважаю профессионалов.

— О, господин Никол. Чем могу вам помочь?

Рукой при этом он указывал на гостевое кресло, а на лице его была прилеплена приветливая улыбка. Данные мои он уже счёл, по реквизитам счета, на который запрос сразу при входе в помещение банка происходит.

— Здравствуйте, господин управляющий.

Я уселся в предложенное кресло и выжидательно посмотрел на хозяина кабинета. Был он невысокого роста, примерно на голову ниже меня, что для обитателя космической станции несколько нехарактерно, так как уровень гравитации на них, как правило, поддерживают чуть ниже нормы. Довольно плотного телосложения, с наметившимся животиком, одет был в черный костюм и белую рубашку без галстука. Фасон одежды, конечно, совсем не земной, но принадлежность к деловому стилю в нем читалась безошибочно.

Волосы на голове черные, немного выпирающий вперед лоб почти стопроцентно выдавал в нем наличие способностей эмпата. Не телепата, мысли тут без специальной техники читать еще не научились. А вот предугадывать эмоции или реакцию при непосредственном общении лицом к лицу — это для таких вот товарищей легко, как два пальца…

— Хочу перевести все средства с этого счета на счет банка Содружества, — я перекинул ему реквизиты обоих счетов. — На первом счете должно быть около двенадцати миллионов кредитов…

— Девять миллионов.

— Простите… что?

Хорошо что управляющий эмпат, потому что он сильно побледнел, вероятно, уловив отголоски нарождавшихся во мне эмоций, и попытался сгладить впечатление:

— Понимаете, банк здесь ни при чем. Но часть ваших средств, также как и всех других людей, пользующихся услугами всех платежных систем ОПЦ, были переведены в фонд противодействия агрессии. И пойдут на закупку кораблей и вооружения, необходимого для обороны станции. Это делается для вашей же безопасности. Кроме того, взамен вам будут выданы облигации займа с мораторием на выкуп сроком на пять лет. Через пять лет вы сможете их спокойно продать и вернете свои деньги назад, с процентами, — скороговоркой, с четко поставленной успокаивающей интонацией, даже несмотря на бледность, вполне уверенно сообщил банкир. Тяжелая же у него работа, наверное, доплату получает солидную, за риск для жизни.

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, а сделать это со стиснутыми зубами не так и просто. Тем не менее с трудом, но совладав с собой, попытался улыбнуться. Получилось у меня это, наверное, несколько плотоядно, потому что управляющий нервно сглотнул. Странно, чего это он, ничего агрессивного я вроде не задумывал. Наоборот, постарался представить, что это даже хорошо, будет запас на дальнюю перспективу. По-честному если, то я чего-то подобного и ожидал. Все равно, как ни обидно, сделать я с этим ничего не смогу. Меня перед фактом поставили. И что самое обидное — они в своем праве.

— Хорошо, я хочу перевести всю оставшуюся на счету сумму по указанным реквизитам банка Содружества. Прямо сейчас. Надеюсь, это возможно?

— Боюсь, что нет…

Вот теперь мне стало понятно, почему он побледнел. Я еле сдержался. Только справедливые опасения о наличие системы безопасности удержали меня от необдуманного применения грубой физической силы. В голове вовсю еще бушевали эмоции, требующие какого-либо выхода, когда он продолжил:

— Зараз мы эти средства перевести не сможем, потому что сейчас введены ограничения на вывод средств для одного физического лица в размере не более чем трехсот тысяч кредитов в день. Наш банк приносит вам извинения за неудобства, но вы должны понять, военное положение…

Военное положение!? Да какое в жопу военное положение, когда в окрестностях Фолка и ОПЦ даже ни один драный кочевник не появлялся!? А флот Содружества к вам просто так, значит, летит, с целью топлива пожечь побольше, наверное. Боятся просто лавинообразного оттока капитала, уроды…

— Не волнуйтесь, вашим сбережениям ничего не угрожает. Более того…

Ага, не угрожает. Да после такого я вообще с вами дел иметь не буду, никогда.

— Спрашиваю под протокол. Могу я подать прошение о ежедневном переводе средств в размере максимально допустимом к переводу суммы на указанный счет в банке Содружества?

Шутки шутить с этими ребятами я был больше не намерен. И если они с сейчас попытаются как-то отвертеться, то… Нет, убивать бедного управляющего отделения я не буду, он всего лишь посредник, проводник воли своих нанимателей, не очень честных по отношению к своим клиентам, как выяснилось. Да и боюсь, не даст мне этого сделать служба безопасности. Хотя жаль, не скрою, когда тебя так нагло среди бела дня обворовывают, вся гуманность, все человеколюбие внезапно куда-то пропадает.