Кубинский зал - Харрисон Колин - Страница 111

Водитель сказал, что когда он остановился у подъезда и открыл дверцу, Г. Д. сидел на заднем сиденье – в этом он был абсолютно уверен. Был ли он мертв или просто спал, водитель сказать затруднялся, так как в салон тут же набилось несколько человек из числа друзей Г. Д., которые шутили, смеялись и переговаривались. Остаток вечера и всю ночь водитель провел в комнате для обслуги, так как ему сказали, что он пока не нужен. Своей машины он больше не видел. Впоследствии лимузин был найден в сорока милях от Филадельфии на школьном футбольном поле в Честере – умирающем индустриальном городке в Пенсильвании. Как Гарольд Джоунз оказался в Кэмдене, штат Нью-Джерси, а его машина – в Честере, в Пенсильвании, осталось невыясненным. Полиция обнаружила в салоне лимузина «средства для употребления наркотиков» и «значительную сумму наличных денег неизвестного происхождения». По-видимому, это были те самые деньги (или, вернее, то, что от них осталось), которые я сумел выторговать у Марсено для Джея. Относительно их происхождения я был осведомлен гораздо лучше полиции: скорее всего, их заработали своим нелегким трудом чилийские виноградари. Было удивительно, что на них никто не польстился, но, подумав как следует, я понял, что это было логично. «Классная» вечеринка в разгаре, от рэпа дрожат стекла, гости закидываются и ширяются – словом, веселятся напропалую. Потом к подъезду подкатывает шикарный белый лимузин, а в нем остывает труп богатого черного парня, в буквальном смысле сидящего на мешке с деньгами. Смятение, суматоха, испуг, слухи об убийстве, необходимость что-то срочно предпринять. Нужно убрать машину, нужно спрятать тело; нет, только не на моем участке; дайте парням ключи, пусть отгонят тачку подальше. Что делать с деньгами? Оставить как есть, кто знает, что это за деньги… Что и было исполнено.

Перелистывая газеты, я чувствовал себя странно. С одной стороны, мне было тяжело вспоминать о происшедшем. С другой стороны, я испытывал к Г. Д. что-то вроде жалости. Можно было сказать – он сам виноват во всем, что с ним случилось, но мне казалось, это не совсем так. Его мотивы – по крайней мере в начале – были вполне оправданны. В конце концов, Г. Д. только исполнял просьбу тетки, пытаясь добиться для семьи Хершела какой-то компенсации. Иными словами, я не ожидал, что смерть Г. Д. будет мне неприятна, но это оказалось именно так.

В следующий понедельник мне удалось дозвониться до Элисон. Она была на работе.

– Это ты, Билл? – настороженно спросила она. – Ты где?

– Нам нужно поговорить, Элисон.

Но она считала, что разговаривать в ресторане было бы неблагоразумно, и мы встретились в укромном уголке Центрального парка напротив «Плазы», а оттуда прошли по аллее к пруду, вокруг которого стояли зеленые скамейки с мемориальными табличками на каждой. Она выглядела безупречно, эта Элисон Спаркс: ногти ее были наманикюрены и накрашены, стройные ноги в черных лодочках ступали по дорожке уверенно и прямо, словно в целом мире у нее не было ни одной заботы. Чего-то подобного, впрочем, я ожидал.

– Ты видела в газете статью о Г. Д.? – спросил я.

Она кивнула.

– Я думаю, это была рыба, – сказал я.

– Не знаю. – Элисон пожала плечами.

– А что случилось с Поппи? Я имею в виду его тело…

– Понятия не имею.

– Куда девались Дэнни и Гейб?

– Откуда мне знать?

– Я убил Ламонта? Да или нет?

– Не могу тебе сказать, честное слово – не могу. Когда… когда это произошло, я как раз отвернулась. Возможно, ты его только ранил.

– Мне показалось, там был и второй выстрел. Я слышал шум…

– Никто ничего не слышал, – перебила она. – Наверху шла уборка, были включены мощные пылесосы.

– В кого попала вторая пуля, Элисон?

– Ты не убил Ламонта, – призналась она. – Он был только ранен и продолжал размахивать своей пушкой.

– Значит, его застрелил кто-то другой. Кто?

Она снова пожала плечами, но я почувствовал, что знаю ответ.

– Это ты его пристрелила?

Она не ответила.

– Боже мой, Элисон!…

– Это было ужасно, Билл, вот все, что я могу сказать.

– А где Ха?

– Не знаю. Он исчез.

– Уехал?

– Нет, просто исчез. Комната на чердаке, в которой он жил, пуста. Ха забрал все свои вещи; он может быть где угодно.

– Теперь, если кто-то будет расследовать эту историю, все подозрения падут на него.

– Да, пожалуй. Ха, несомненно, тоже об этом подумал.

– А как насчет камер безопасности, которые снимают всех входящих и выходящих из ресторана? Или может быть, Ха забрал пленки с собой?

– Нет.

– Значит, они зафиксировали всех, кто входил в ресторан в понедельник, и если эти записи попадут не в те руки…

Элисон покачала головой. Она была сдержанна, собранна и абсолютно спокойна.

– Пленки стираются и перезаписываются через каждые двое суток, – сказала она. – Компьютер делает это автоматически.

Я вздохнул:

– С тех пор прошло много времени, пленки были перезаписаны уже как минимум три раза.

Элисон кивнула.

– Джей тебе не звонил? – спросила она.

– Нет.

– Я думала – он может позвонить…

– Что было, когда я отключился? – спросил я. – Джей ушел?

– Да, он ушел.

– Я помню, он как будто сильно кашлял.

– Да, у него был сильный приступ.

– Он ничего не говорил, прежде чем уйти? Например, насчет дочери?…

– Мне он ничего не говорил, – сдержанно ответила Элисон.

– Значит, он ушел?

– Да.

– Вот так просто встал и ушел?

– Да.

– И ты сама это видела?

– Нет. Мне сказал Ха.

– А как насчет Г. Д.?

– Он сумел подняться по лестнице и выбежать на улицу. Никто из обслуживающего персонала его не видел. Когда… когда все это произошло, на работу успели прийти всего несколько человек, а они как раз были на кухне. Наверное, он сел в этот свой лимузин, который ждал его у подъезда.

– Куда девался Ламонт? Ведь он был убит и не мог, как ты выражаешься, «встать и уйти»!

Элисон не ответила.

– Что ты сделала дальше, Элисон? Оставила тела в Кубинском зале и открыла ресторан как обычно, а когда посетители разошлись, избавилась от трупов? – Я представил, как открываются входные двери с золотыми буквами, как входят первые клиенты, как девчонка на гардеробе собирает свои чаевые, как в главном зале начинают порхать между столиками официантки, а в кухне суетятся раздатчики и повара – и Элисон спокойно и хладнокровно управляет этой отлаженной машиной, как дирижер оркестром, даже не вспоминая, что в Кубинском зале внизу лежат на холодном кафельном полу неподвижные тела – включая мое собственное тело.

– Что ты хочешь узнать, Билл?

– Я хочу знать, сколько тел отправилось из Кубинского зала на пригородные свалки, – сказал я, припомнив коричневый мужской ботинок, который я заметил в мусорном фургоне.

Она снова не ответила.

– Может быть, Ха решил, что я тоже умер?

– Понятия не имею.

– Готов спорить: он именно так и решил. – Я немного помолчал. – А что подумала ты, Элисон? Ты тоже думала, что я умер?

Она повернулась ко мне:

– Да, я так подумала, но… но я была не уверена.

– Тебе достаточно было просто подойти ко мне и проверить пульс. Если бы ты дала себе труд сделать это, ты бы очень быстро убедилась, что твой старый приятель Билл Уайет, которого, кстати, именно ты втянула в эту историю, еще дышит. Не знаю только, доставило бы это тебе радость или наоборот…

– Я была очень… расстроена, Билл. Ха сказал, чтобы я шла наверх и открывала ресторан, как обычно, а он останется в Кубинском зале и обо всем позаботится. Больше я в тот день туда не спускалась. Ха позвонил каким-то своим знакомым китайцам – он предупредил меня, что рано утром они пригонят мусоровоз. Я думаю, они подняли тела по лестнице, потом пронесли через кухню и вытащили через погрузочный люк – это самый простой и безопасный способ. – Она кивнула. – Ха действительно обо всем позаботился. Когда на следующий день я спустилась в Кубинский зал, там было чисто. Никаких следов.