Превратности судьбы - Квик Аманда - Страница 18

«Она поймет, что я дома, – подумала Вирджиния. – И поймет, что я не одна. Домоправительницы и экономки всегда знают, что происходит в их владениях».

Положив дракона на пол, Оуэн помог Вирджинии снять плащ. Когда его теплые пальцы коснулись ее шеи, она снова ощутила тревожный укол. Лихорадочный жар усиливался, однако она не могла бы сказать, что ей нездоровится.

Оуэн повесил ее плащ на бронзовый крючок и положил свою шляпу на пристенный столик, рядом с кожаными перчатками.

«Мы словно любовники, которые вернулись домой после вечера в театре», – подумалось Вирджинии.

Воображение тотчас пустилось вскачь, и ее бросало то в жар, то в холод. Ох, скорей бы сделать глоток бренди!

Она пошла впереди Оуэна по тускло освещенному холлу. В кабинете сразу же зажгла лампу и направилась к столику, на котором стоял графин с бренди.

Оуэн тем временем подошел к камину, высек искру и разжег огонь с непринужденностью человека, чувствующего себя как дома. Когда пламя в камине как следует разгорелось, он выпрямился, снял плащ и бросил его на спинку стула. Вирджиния заметила, что на нем не было сюртука. Ослабив узел галстука, он расстегнул ворот рубашки, затем снял запонки и сунул их в карман.

Вирджиния смотрела на него, затаив дыхание. О да, несомненно, он чувствовал себя здесь как дома.

Она плеснула бренди в стаканы. Стекло графина тихонько звякнуло о кромку одного из них. Значит, ее руки дрожали. Вернув графин на место, Вирджиния подала Оуэну стакан.

– За то, чтобы нам обоим сегодня удалось поспать, – сказала она.

– И за нас.

«Не совсем мой тост», – подумала она. Но стоило ли его поправлять?

Пригубив бренди, Оуэн взглянул ей прямо в глаза. Вирджиния сделала осторожный глоток и поставила свой стакан на стол.

– А что вы видели сегодня, когда на нас обрушилась эта буря галлюцинаций? – спросила она.

– Мне привиделись жертвы всех убийств, расследованиями которых я занимался в течение ряда лет. Жертвы тех преступлений, которые мне не удалось раскрыть.

Вирджиния тихо вздохнула:

– То есть это – те несчастные души, для которых вы не добились правосудия?

– И те, кого я не смог спасти, потому что пришел слишком поздно. – Оуэн встал у камина. – А что видели вы, Вирджиния?

Она прошла по ковру, чтобы встать с ним рядом.

– Мои видения не слишком отличались от ваших. Как и вы, я видела тех, кому не смогла помочь. Тех, кто умер насильственной смертью. Тех, кому было отказано в правосудии, потому что убийцу так и не поймали.

Он с пониманием кивнул. И они долго стояли бок о бок, глядя в огонь.

– Вы когда-нибудь задумывались, почему мы носим проклятие таланта – такого, как наш? – спросила Вирджиния, нарушив молчание.

– Проклятий не существует. Все это – просто глупые суеверия.

Вирджиния едва не улыбнулась:

– Я выражаюсь в метафорическом смысле, мистер Суитуотер.

– Разумеется. Прошу меня простить. – Он сделал глоток бренди. – Просто я стараюсь быть точным, когда речь заходит о явлениях парафизического порядка.

– Понимаю.

– Вирджиния, я скажу вам правду. Только что я был так резок именно потому, что не раз задавал себе тот же самый вопрос.

Он снова назвал ее по имени. Но и она мысленно называла его Оуэном. Поразительно, насколько общая опасность сближает людей, до того едва знакомых друг с другом.

– Я придерживаюсь современных взглядов, сэр, – сказала Вирджиния. – Как и вы, я не верю в сверхъестественное. Но вам посчастливилось найти ответ на этот вопрос?

По-прежнему глядя в огонь, Оуэн проговорил:

– Могу дать вам ответ, который находится в полном согласии с законами парафизики. Но я уверен, что вы и сами знаете: в этой области предстоит сделать еще очень много открытий.

– Да, знаю. Итак?.. Каков же научный ответ на наш вопрос?

– Человек, который совершает убийство или другой акт насилия, генерирует мощный всплеск психической энергии. Даже самый хладнокровный из убийц оставляет горячий след.

– Да, верно, – согласилась Вирджиния. Она поежилась, вспоминая, какие образы ей иной раз приходилось наблюдать в зеркалах.

– То же самое справедливо и для жертвы, если у нее остается время, чтобы почувствовать близкую смерть, – продолжал Оуэн. – Происходит мощный всплеск энергии, который не рассасывается, а продолжает вибрировать в окружающем пространстве. А потом ее, эту энергию, впитывают поверхности – мебель, стены, пол.

– И зеркала.

Он утвердительно кивнул:

– Да, и зеркала. Хотя мне не дано знать, что вы видите, когда вглядываетесь в зеркало. Зеркала обладают уникальными физическими свойствами.

– Насколько я понимаю, мы с вами обладаем способностью воспринимать остаточную энергию, порожденную насилием. Но почему же мы оба так стремимся разыскивать убийц тех, кто безвинно погиб и был забыт всеми?

– Здесь у меня нет ответа…

Вирджиния поболтала бренди в своем стакане.

– Не кажется ли вам, что любой из тех, кто наделен талантом, подобным нашему, испытывает насущную потребность добиваться правосудия?

– Нет, ничего подобного. – Оуэн допил бренди и поставил пустой стакан на каминную полку. Он по-прежнему не отводил взгляда от языков пламени. – Есть люди, одаренные подобно нам, но наслаждающиеся атмосферой убийства. Так знаток смакует изысканное вино.

Вирджиния чуть не выронила свой стакан.

– Что?! – воскликнула она с изумлением.

Стиснув зубы, Оуэн взглянул на девушку. Только что его взгляд лучился теплотой, каков бы ни был ее характер, теперь же в глазах Оуэна горел холодный огонь.

– Есть и такие, кто ищет сцены убийства и жестокого насилия. И только для того, чтобы дать волю чувствам, насытить их энергией, генерированной в момент смерти, – сообщил он.

Вирджинии показалось, что в комнате повеяло мертвящим холодом.

– В это трудно поверить!

Но она знала, что Оуэн прав. Иной раз, когда она всматривалась в зеркало, ей доводилось воспринимать дикое возбуждение, которое испытывал убийца. Глазами жертвы она видела его восторг, леденящий душу. Да-да, Оуэн был прав. Некоторые наслаждались актом убийства.

– И кое-кто, обладая талантом, подобным нашему, упивается энергией насилия до такой степени, что уже не может без нее обходиться, – продолжал Оуэн. – Чтобы удовлетворить свое болезненное пристрастие, эти люди не просто ищут сцен насилия. Они их создают.

– И убивают?

– Да, снова и снова. С помощью своего дара. Это и есть законченные хищники.

И тут Вирджинию осенила догадка.

– Значит, вы охотитесь на таких убийц?!

– Да, на них.

– Вами движет жажда справедливости?

Его губы чуть скривились в невеселой улыбке.

– Не могу сказать, что делаю это из столь благородных побуждений. Я и сам не понимаю, что за потребность живет во мне. Знаю только, что мне от нее не избавиться. – Он помолчал. – Это тоже своего рода пристрастие.

Вирджиния понимала, что он не ищет оправдания. Просто говорит о себе правду.

– Мне кажется, – начала она, подбирая слова с величайшим тщанием, – что за разъяснением в этом вопросе мы можем обратиться к мистеру Дарвину с его теорией эволюции.

Оуэн даже вздрогнул поначалу. Затем нахмурился и проворчал:

– Какое, черт подери, отношение имеет эволюция к природе паранормального?

– Мне представляется, что в природе, как и в обществе, существует способ сохранять равновесие. Среди нас водятся преступники, следовательно, найдутся те, кто призван их остановить. Наверное, такие люди становятся полицейскими или детективами. Или предпочитают изучать психологию преступников.

– Я не полицейский, – ледяным тоном возразил Оуэн.

– Но если в процессе эволюции возникли хищники в человеческом обличье, обладающие особой психической силой – а мы, очевидно, говорим именно о них, – то логично предположить, что найдутся люди, подобные вам, те, кому самой природой предназначено на них охотиться.

Оуэн молчал. И по-прежнему хмурился.

Вирджиния в смущении кашлянула и добавила: