Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Война нелюдей - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 37


37
Изменить размер шрифта:

Предстоящее собрание не обещало быть таким же легким, как митинг, — в комнате начали собираться люди, составляющие костяк и мышцы движения. Толпе было достаточно пламенных речей и нескольких возов с продовольствием, представленных как добыча спецгруппы партии, а на самом деле являвшихся подарком от союзников.

Через пятнадцать минут сбор партийного совета закончился, и Скворцов посмотрел на своих соратников — их было девять человек: инфантильная парочка, загоревшаяся идеей свободы и братства, три бывших партработника, желающих занять теплое место, причем все они были из разных партий, порой враждовавших в былые времена. Самым колоритным персонажем в этой пьесе являлся Влад — он тоже был идейными борцом, но, в отличие от инфантильной парочки, Влад «горел» идеей фанатично. Низенький человек с запавшими, лихорадочно блестящими глазами явно имел серьезные изъяны в психике, но именно его пример зажигал окружающих даже больше, чем речи партийного лидера. Скворцов одновременно и радовался тому, что отхватил такого последователя, и втайне боялся его. На встречу с князем он Влада не взял, опасаясь конфликта: время крови еще не пришло.

Также в помещении находились те самые мышцы партии: Метла — прикормленный Скворцовым криминальный авторитет — и его подручный Бирюк. Последним из собравшихся был Семен Викторович Пантелеев — бывший полковник милиции, подельник Скворцова еще по той жизни. Ни представителей толпы, ни помятых, а также пока еще не помятых, активистов в комнате не было. Здесь не обсуждались общие темы, а говорили о конкретных делах. Скворцов умело лавировал между мотивацией идейных и обещаниями «вкусных пряников» для карьеристов.

Сладкая парочка постепенно перебиралась из команды идейных бойцов в команду продуманных, что отнюдь не радовало Юрия: они были нужны ему для привлечения молодежи, так что нужно срочно провести отдельную разъяснительную беседу.

Получасовое словоблудие подошло к концу, партайгеноссе получили задания на ближайший срок, успокоили свои паранойи и разошлись, а в комнате остались только Скворцов, бывший полковник и Петр Сергеевич, в миру авторитет по кличке Метла.

— Ну ты, Юрик, сила, даже мне мозги запудрил, — хохотнул Метла, расслабленно развалясь на стуле. Старый предмет мебели угрожающе скрипнул, и бандит сел ровно. — Кстати, долго нам еще сидеть на заднице? Мне свежего мяса хочется, а то эти крокодилицы уже в печени сидят. — Метла был очень талантливым актером, он умудрялся одновременно носить три маски: одну для личного общения с «Юриком», вторую для собственных подручных, а третью — для партийной верхушки, где выказывал неплохое образование и умение говорить, а не «ботать по фене». И вообще жаргон он оставлял для своих людей.

— Витя, сиди на попе ровно, нам сейчас светиться нельзя. Избавимся от князя — потом пожируем.

— Ну да, уж ты-то точно дорвешься до своих сладеньких мало…

Договорить нагло ухмыляющийся Метла не успел. Взбешенный Скворцов вскочил и так ударил кулаком по столу, что сгнивший предмет мебели тут же развалился:

— Заткнись, урод!

Пантелеев все это время сидел, откинувшись на спинку единственного в комнате крепкого стула, и со спокойной улыбкой наблюдал за перепалкой.

— За базаром следи, Юрик! — набычился Метла, но на обидчика не кинулся. Он прекрасно понимал, что без Скворцова наверх не вылезет, — время бандитской вольницы заканчивается, и не только в княжестве.

— Давай так, — уже спокойнее сказал Скворцов, — ты следишь за своим языком, а я за своим.

— Без базара.

— Как дела с твоей подопечной? — спросил у бандита Пантелеев, которому надоели все эти разговоры.

— Нормально, — с легким недовольством ответил Метла. — Беседу я с ней провел, конечно, не так лихо, как наш вождь, но соплячка теперь уверена, что ее папашка был ангелом, а князек укокошил его чисто из вредности и природной мерзости. У девки и без меня с головой проблемы, а теперь вообще шарики за ролики заехали. Сейчас она работает в теплице, где выращивают нормальные овощи, ствол я ей уже передал, теперь дело за патронами.

— Будут тебе патроны, — небрежно сказал Пантелеев. — Ступай.

Метла дернулся, как от удара, но не двинулся с места — это была единственная возможность показать характер, но Скворцов не позволил ему и этого маленького удовольствия:

— Иди, нам с полковником нужно поболтать наедине.

Метла исподлобья посмотрел на полковника и вышел из комнаты.

— Юра, не понимаю, зачем тебе эта гниль?

— Ты сам знаешь, что у этой «гнили» есть люди, в отличие от тебя, такого благородного.

Пантелеев нахмурился — Скворцов был прав, и от этого становилось еще горше. У бывшего полковника милиции людей уже не было, никто из бывших подчиненных не захотел примкнуть к руководителю, даже те, кто еще недавно ел у него с рук. Все, кто оказался после войны на территории княжества, пошли в подчинение к Гаврилову — пограничник с удовольствием брал в свою команду бывших оперов и спецназовцев, даже участковые находили у него занятие по душе. А вот когда в этих местах появился Пантелеев и Скворцов, бывшие лизоблюды только отворачивались и отмалчивались в ответ на прозрачные и не очень намеки. Даже хуже — когда полковник попытался пролезть в местную структуру безопасности, Гаврилов с ехидной улыбкой предложил ему должность следователя, причем в подчинении у Быстрицкого. Пришлось отказаться — и потому что это было ниже его достоинства, и потому что принципиальный следак Быстрицкий люто ненавидел самого полковника за прошлые притеснения. Но во всей этой бочке дегтя была своя ложка меда.

— Один мой человек стоит всей той швали, которую водит за собой Метла. Не забывай об этом.

— А я и не забываю. Поэтому ты сейчас со мной, а не на побегушках у слишком принципиального следака, которого когда-то уволил с позором, — сказал Скворцов и тут же постарался успокоиться и сменить тон: — Так что там с твоим человеком?

— Нормально все. В цех боеприпасов он устроился и уже достал пять патронов к «Макарову». Хотя там в основном делают боеприпас для АК и пулеметов, но он порылся в запасах, которые Мазай отдал на переработку. С бомбой пока проблемы, но в течение недели обещал решить и этот вопрос.

— Хорошо, — довольно и даже кровожадно улыбнулся Скворцов. Он не был сторонником терроризма, но если кто-то не хочет делиться властью добровольно, ему не место на этом свете. У князя шансов не было: из двух ловушек ему не выбраться.

Громкий звук словно расколол небеса пополам, открывая неведомый шлюз, и тут же на землю рухнули тонны воды. Причем это был не первый шлюз и не первый удар, сопровождаемый ослепительной вспышкой.

«И как такая тяжесть может держаться в воздухе?» — подумал Андрей, наблюдая за свинцово-черными тучами, которые сплошным покровом клубились в небе, напрочь закрывая собой вечернее солнце. Поэтому под этим сплошным покрывалом уже царила ночь, освещаемая только всполохами молний. С приходом первой летней грозы все в мире изменилось, даже жизнь людей.

Князь стоял возле большого окна своего кабинета и смотрел на город. Действительно, картина за окном была совсем непохожа на то, что он привык видеть, — словно город провалился в другой мир. Немного мрачноватый и безлюдный, но все же этот мир ему нравился.

Последние три дня Андрей спал по восемь часов, передвигался по делам нормальным шагом, а не бегом и не напрягал мозг судорожными попытками найти выход из безвыходных ситуаций. Что послужило причиной этому затишью в страстях человеческих, не дававших покоя князю со времени похода в Венгрию? Возможно, милость свыше, а возможно, трехдневная гроза и ливень охладили непокорные умы и на время отложили враждебные планы. Впрочем, Андрею было все равно — несколько мирных дней дали ему возможность прийти в себя и наконец-то заняться хозяйством. В последнее время он мучился от осознания своей неспособности не то что контролировать, но даже уследить за процессами, происходящими в его городе.