Иллюзион - Гаглоев Евгений Фронтикович - Страница 10

Глава четвертая

Экономка князя Поплавского

Прежде чем отправиться в путь, Катерина прислушалась. Из гостиной уже не доносилось ни звука. Евдокия, наверное, поднялась в свою комнату.

Забросив за спину рюкзачок, Катерина вышла из особняка. Добравшись до калитки, она обернулась. В окне комнаты Евдокии тут же задернулась штора. Значит, бабушка следила за ней. Все-таки странная она особа.

Стараясь не поддаваться черным мыслям, Катерина направилась на соседнюю улицу и вскоре увидела дом, подходящий под описание Аглаи. Трехэтажный деревянный особняк скрывался среди высоких, буйно разросшихся деревьев тенистого сада. Железные ворота были распахнуты настежь, около них девочка увидела несколько легковых автомобилей. На кирпичных столбиках по обе стороны ворот восседали уродливые горгульи, пялившиеся на прохожих недобрым взглядом. По двору расхаживало несколько человек, они фотографировали здание и беседки в саду, общались с кем-то по телефону и говорили что-то насчет непомерно высокой цены.

Катерина подошла к воротам и только теперь заметила прикрепленную к ним табличку: «Продается».

Значит, князь Поплавский решил продать свой дом. Ну, раз уж у него сегодня день открытых дверей, большой беды не будет, если и она взглянет на дом. Катерина вошла во двор и зашагала ко входу.

По дому бродила куча людей. По одному, по двое, они критически осматривали комнаты. Катерина приняла самый серьезный вид, на какой только была способна, и тоже стала изображать из себя агента по недвижимости.

А недвижимость у князя была совсем неплохая, жил он явно на широкую ногу. Стены были покрыты панелями мореного дуба, повсюду красовались мраморные статуи, картины, антикварная позолоченная мебель и старинный фарфор. На первом этаже дома располагалась огромная гостиная, большая столовая, кухня, пара маленьких комнат («Для прислуги?» – подумала Катя) и ванная. На второй этаж вела широкая мраморная лестница.

Катерина поднялась наверх. Там она надеялась найти хозяина особняка, внизу его точно не было. Все, кого она там видела, показались ей слишком молодыми. Поднявшись по лестнице, девочка оказалась в длинном коридоре с двумя рядами дверей по обе стороны. Со стен на нее смотрели головы антилоп, кабанов и даже одна – тигриная.

Она начала по очереди заглядывать во все комнаты. Заперто здесь ничего не было, все помещения были открыты для осмотра покупателями.

Катерина прошлась по нескольким пустым комнатам, заглянула в мансарду. Вспомнила, что в особняке Державиных тоже есть большая мансарда, куда она еще не заглядывала. Надо будет потом внимательно осмотреть все комнаты в своем доме. А затем девочка очутилась в рабочем кабинете.

Стены его тоже были покрыты дубовыми панелями. У окна стоял большой стол с выключенным компьютером, за ним виднелось кресло с высокой резной спинкой и старинный стальной сейф. Но внимание девочки, в первую очередь, привлекли картины, висевшие на стенах.

В центре комнаты в глаза бросался большой групповой портрет. На нем были изображены чопорные мужчины и женщины, одни стояли, другие сидели в просторном зале за изысканно накрытым столом. Среди них она, к своему удивлению, узнала и своего отца. Он сидел рядом с каким-то сморщенным старичком и выглядел так, как его изображали на афишах. Красивый черный костюм, белая рубашка со стоячим воротничком, пышный галстук. Присмотревшись, она заметила, что все мужчины на картине одеты так же, как и он. На женщинах были элегантные вечерние платья с перьями и сверкали драгоценности. На столе среди блюд высились канделябры со свечами, хрустальные графины с вином и вазы с белыми и красными розами. Похоже, неизвестный художник запечатлел торжество в каком-то элитном клубе, в котором, по-видимому, состоял и ее отец. Возможно, то самое «дворянское собрание». Катерина даже ощутила прилив гордости за Александра Державина.

Затем она принялась разглядывать другие картины. Они выглядели куда проще, нежели первый портрет. Это были скорее даже не картины, а зарисовки карандашом. На одной были изображены здания какого-то города. Старинные строения с высокими шпилями крыш. В темном небе над ними почему-то сияли сразу три луны. В соседней раме было изображение гигантской черной собаки с оскаленной пастью. Пес преследовал лошадь, которая по величине была не больше его самого. Собачьи клыки торчали из пасти, словно кривые кинжалы. Но самое странное – на спине собаки сидел человек! Он был изображен как безликий черный силуэт и погонял пса длинной тростью. Остальные рисунки показались ей такими же странными и необычными. На них были нарисованы жуткие монстры; парящие в черном небе дирижабли, вокруг которых вились огромные летучие мыши; замок, выстроенный в виде гигантского черепа. Художник, нарисовавший все это, обладал незаурядным мастерством и потрясающим, временами даже нездоровым воображением. От некоторых рисунков по спине девочки даже пробежал холодок.

Одна из картин висела криво, и Катерина, машинально протянув руку, поправила ее. Неожиданно из-за холста показался какой-то предмет и упал на пол. Девочка наклонилась и увидела небольшую книгу в черном кожаном переплете. Странное место, чтобы хранить литературу! Если только это не какой-то дневник с личными записями.

Катерина подобрала книжицу и открыла ее. Так и есть – страницы толстой тетради были исписаны мелким, убористым почерком, дневник.

Катерина наугад перевернула несколько страниц и, выхватив глазами первую попавшуюся фразу на странице, замерла в изумлении: она увидела имя своего отца…

Дочитать Катерина не успела.

– Кого-то ищем? – раздалось за ее спиной.

Девочка едва не подскочила от неожиданности. С бешено колотящимся сердцем она захлопнула тетрадь и сунула ее в свой рюкзак. Обернувшись, она увидела перед собой стройную брюнетку в черном брючном костюме. Ее волосы были коротко подстрижены в форме каре, на носу сидели очки-стрекоза с темными стеклами. Во всем ее облике не было ничего светлого, женщина скорее напоминала тень на стене. На черном фоне резко выделялась лишь ее бледная кожа и длинные, кроваво-красные ногти.