Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Одинокие песни Ларена Дора - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Когда угасло видение, замерла музыка, унеслись вдаль звуки печального голоса, Ларен улыбнулся и посмотрел на нее. Шарра почувствовала, что дрожит.

— Спасибо, — пожав по привычке плечами, поблагодарил он; взял инструмент и покинул ее.

Следующее утро выдалось холодным и туманным, но Ларен повел Шарру охотиться в лес. Они преследовали пушистых белых зверьков — наполовину кошек, наполовину газелей. Зверьки оказались проворными, их нелегко было догнать, и зубов у них хватало. Непросто убить такого зверя, но для Шарры это не имело значения. Догнать важнее, чем убить. Нечто необычное, восхитительное таилось в гонке по лесу. Впервые в жизни она держала в руках лук. На плече ее висел колчан со стрелами. Охотников окружали угрюмые деревья. Шарра и Ларен плотно закутались в серый волчий мех, и Ларен улыбался ей из-под капюшона, сделанного из волчьей головы. Спавшие листья, прозрачные и хрупкие, как стекло, звенели и разбивались вдребезги под ногами.

В конце концов, не пролив крови, но приятно устав, они вернулись в замок, и Ларен устроил в главной обеденной зале празднество. Они улыбались друг другу с разных концов длинного стола. Шарра смотрела на облака за окном, спиной к которому сидел Ларен. Вдруг, окно оделось камнем.

— Зачем это? — спросила она. — Почему ты никогда не выходишь из замка ночью?

Он пожал плечами:

— На то есть причина. Ночи здесь… ну… нехороши, — он отпил из большой украшенной драгоценностями чаши. — Скажи мне. Шара, в том мире, откуда ты начала свой путь, есть звезды?

Она кивнула.

— Да. Хотя, это было так давно. Но я помню. Ночи — очень темные, а звезды — яркие искорки, холодные и далекие. В их россыпи угадывались разные фигуры. Люди моего мира дали этим фигурам имена и слагали о каждой чудесные сказания.

Ларен кивнул.

— Думаю, мне бы понравился твой мир. Мой мир слегка походил на твой. Но наши звезды были разноцветными — тысячи оттенков — и двигались в ночи, как призрачные светильники. Иногда небо затягивала дымка, рассеивающая их свет. И тогда ночи становились призрачными и мерцающими. Я часто ходил под парусами в звездные ночи. Я и та, которую я любил. Мы любовались звездами. Как хорошо пелось мне тогда… — его голос вновь стал печален.

Темнота заполняла зал. Темнота и молчание. Еда остыла. Шарра едва различала его лицо. Она встала и подошла к нему, присела на подлокотник кресла. Ларен кивнул и улыбнулся. Что-то прошелестело, и вдоль стен вспыхнули факелы. Он предложил ей вина, и ее пальцы задержались в его руке.

— И у нас было что-то подобное, — вздохнула она. — Когда ветер был теплым, и никого вокруг, мы любили лежать под открытым небом. Кайдар и я, — она запнулась, глядя на Ларена.

Он шевельнулся.

— Кайдар?

— Он бы тебе понравился, Ларен. А ты — ему. Он был высокий, рыжеволосый, и в глазах его прятался огонь. У Кайдара был дар, как у меня, но гораздо сильнее. И его мечты, казалось, не имеют границ. Однажды ночью они схватили его. Не убили, только забрали его у меня, похитили из нашего мира. С тех пор я ищу его. Я могу находить Врата, на мне темная корона, и остановить меня не так-то просто.

Ларен допил вино и теперь глядел, как на металле кубка играют огненные блики.

— Миров бесконечно много, Шарра.

— Времени у меня достаточно. Я не старюсь, Ларен, как и ты. Я найду его.

— Ты так сильно любишь его?

— Да, — теперь ее голос казался чуть печальным. — Да, сильно. Мы недолго были вместе, но он сделал меня счастливой. Уж это-то Семеро не могут у меня отнять. Какое было счастье смотреть на него, чувствовать силу его рук, видеть как он смеется.

— Да, — он улыбнулся, но как-то неестественно. Установилось молчание.

Наконец, Шарра повернулась к нему.

— Но мы далеко ушли от того, с чего начали. Ты так и не сказал, почему твои окна закрываются ночью.

— Ты проделала долгий путь, Шарра. Ты шла из мира в мир. Ты видела миры без звезд?

— Да. И много, Ларен. Я была во вселенной, где солнце — мерцающий огонек над единственной землей, а небеса ночью безбрежны и пусты. Я видела землю гремящих струй, где нет неба, и шипящие солнца рождаются в глубинах океана. Я шла через болота Каррадина и видела колдунов, сотворяющих радугу, которая освещала землю, лишенную солнца.

— В этом мире нет звезд, — сказал Ларен.

— Это так пугает тебя?

— Нет. Но вместо звезд нечто иное, — он взглянул на нее. — Хочешь увидеть?

Она кивнула.

Светильники погасли. Комнату залила тьма. Шарра повернулась, заглянув через плечо Ларена. Ларен был недвижим. Камни на окнах позади него рассыпались в прах, и полился свет.

Небо было очень темным, но внутренний двор замка, камни зубчатых стен, серые знамена — все освещалось призрачным заревом. Удивленная Шарра пригляделась.

Кто-то смотрел на нее. Он поднимался выше гор и занимал полнеба. Хотя от него исходил свет достаточный, чтобы осветить замок, Шарра знала — сам он темнее ночи. Он имел облик, подобный человеческому, и носил длинный плащ с капюшоном. Тьма под этим покровом была отвратительна. Тишину нарушали лишь дыхание Ларена, биение ее сердца и отдаленные крики птиц-плакальщиц, но в голове Шарры зазвучал демонический хохот.

Призрак в небе глядел вниз, на нее, и она почувствовала, как душу заполняет ледяная тьма. Замерев, она не могла отвести глаз. Призрак поднял руку, и рядом с ним появился еще кто-то. Крошечный, по сравнению с первым, призрак с огненными глазами, корчился, вопил и звал ее.

Шара пронзительно вскрикнула и отвернулась. Когда она вновь взглянула на стену, окон не было. Только спасительная стена, надежный камень в кольце горящих факелов и обнявший ее Ларен.

— Это всего лишь видение, — сказал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней. — Мне не следовало испытывать твое мужество. Они наслаждаются, наблюдая за мной по ночам. Каждый из Семерых. Они возникают на фоне чистой тьмы неба и приводят тех, кого я любил. Теперь я не смотрю. По ночам я остаюсь в замке и пою, а мои окна закрыты камнем.

— Я чувствую себя… испачканной, — прошептала она, все еще немного дрожа.

— Пойдем, — предложил он. — Наверху есть горячая вода. А потом я спою тебе. — Он взял ее за руку и повел в башню.

Пока Ларен ходил за инструментом и настраивал его, Шарра приняла ванну. Когда она вернулась, закутанная с головы до ног в большое пушистое полотенце, он был готов. Она села на кровать и стала сушить волосы.

А Ларен вновь ткал видения.

Теперь он пел о другом своем сне, где был богом, враждующим с Семью. Музыка, резкая, дикая, пугающая, взрывалась вспышками света. Блики сливались в алое поле боя, где туманно-белый Ларен сражался с призраками ночных кошмаров. Семеро окружили его, нападали и отступали, нанося удары копьями из абсолютной тьмы, а Ларен отвечал огненными вихрями. Но, в конце концов, Семеро одолели, свет угас, и песня вновь стала тихой и печальной. Видение затуманилось, замелькали столетия одиночества.

Тяжко упали последние звуки, угасло мерцание красок, и Ларен начал новую песню. Пальцы замирали над струнами, голос был неуверен. Он сочинял на ходу, подбирая слова и мелодию, Шарра знала почему. На этот раз он пел о ней, балладу о ее странствиях. О любви и бесконечных поисках, о различных мирах, о темной короне и стражах, поджидающих у Ворот.

Он пел о мирах, которые она вспоминала, пользуясь ее словами, но звучали они по новому.

В зале рождались ослепительные солнца, безбрежные просторы вечного океана, били ввысь разноцветные фонтаны гейзеров, и древние чародеи из глубин времени зажигали радуги, отгоняя тьму.

Он пел о ее любимом, пел правду, ибо уловил и смог передать тот огонь, который так любила в Кайдаре Шарра, и заставил ее вновь увидеть этот огонь.

Но песня осталась неоконченной: неопределенность долгим эхом повисла в воздухе. Они ожидали окончания, хотя знали — его нет.

— Спасибо, Ларен. Ты вернул мне Кайдара, — тихо сказала наконец Шарра.

— Это только песня, — заметил он, по-привычке пожимая плечами, — целая вечность прошла с тех пор, как я слагал новые песни.