Как влюбиться без памяти - Ахерн Сесилия - Страница 46

Он убрал руку.

– Чудес обещать не стану, – вкрадчиво сказал он, – но я уже находил родственников и помогал воссоединиться разным семьям. Дело у вас непростое, но я берусь. Оплата по факту, то есть когда задачка решена. Что еще… еще я плачу за квартиру, каждый месяц. Ну, почти каждый, – добавил он с нахальной улыбкой.

– Дело не в вас, Бобби, – пояснила Амелия. – Просто… если я этим займусь, то это станет реальностью. – Она обернулась ко мне, ища поддержки.

Что понимать под вмешательством?

– Делай так, как тебе кажется правильным, – в итоге изрекла я. И добавила: – Ну что ты теряешь? Ты уже давным-давно не отдыхала. По крайней мере хоть развеешься, съездишь на другой конец страны.

Амелия застенчиво улыбнулась.

– Ладно, – сказала она и пожала Бобби руку.

Адам пожал плечами.

– Я понимаю, это безумие. – Мы шли к машине, и Амелия говорила, понизив голос. – Но мне надо уехать из Дублина, куда-нибудь вырваться из магазина. Правда, мне это необходимо. Я должна как следует собраться с мыслями, а то в последнее время все буквально встало с ног на голову, и в голове у меня полный бардак.

– Думаешь, поездка тебе в этом поможет?

– Нет, – засмеялась она. – Но это повод развлечься, как ни совестно так говорить. И Бобби, – улыбнулась Амелия, – интересный человек.

Я слушала ее вполуха, меня куда больше занимало, о чем говорят наши спутники, которые шли чуть позади.

– И как же вы познакомились с Кристиной? – спросил Бобби.

– На мосту.

– На каком?

– Хафпенни.

– Романтично. – Бобби хлопнул Адама по плечу, словно они старинные приятели. Адам поглубже засунул руки в карманы и явно надеялся, что я попрощаюсь с Амелией, чтобы мы с ним могли уйти.

Я вернулась к нашему с ней разговору.

– Спасибо, что старалась меня подбодрить, – сказала Амелия.

– Мы же друзья. А могу я задать один вопрос? Там, на складе, ты сразу стала искать коробку с годом своего рождения. Ты что-то такое подозревала, да?

– Меня многое удивляло. Иногда я спрашивала маму с папой о том, как она меня носила, рожала, где именно я родилась, но они всегда отвечали очень расплывчато. И было видно, что им не хочется об этом говорить. Каждый раз возникало ощущение неловкости, ну и я постепенно перестала спрашивать, поняв, что это бесполезно. Я понятия не имела, что они скрывают. Но я знала, что у мамы до меня было четыре беременности, и всех детей она потеряла. Она говорила, что я им дана Божьей милостью. Ну, я думала, она боялась и меня потерять, так же как остальных, вот и тряслась надо мной.

– Твои родители очень любили тебя.

– Я это знала. – Она улыбнулась. – Все в порядке. И дело не в том, что я мечтаю обрести своих биологических предков. Я просто… просто хочу понять. А потом, возможно, я развернусь и уйду. Мне не важно, что они могут мною и не заинтересоваться вовсе. И вообще не пожелают со мной знаться. Может, я и сама этого не пожелаю. Все, чего я хочу, – услышать их рассказ. Думаю, что имею на это право.

– Безусловно. – Я задумалась. – Ты права, и я тебе могу сказать, что, если б я была на твоем месте, если б у меня был такой шанс, я бы сделала все, чтобы им воспользоваться. Все, чтобы вернуть свою маму.

– Да, я знаю. – Амелия встревоженно посмотрела на Адама, а потом улыбнулась – слишком торопливо, слишком лучезарно, явно пытаясь скрыть свою тревогу.

Я тяжело вздохнула.

– Это нелепо. – Адам стоял в дверях, наблюдая за тем, как я собираю сумку.

Все в тот день казалось ему странным, нелепым, смехотворным. Пустой тратой времени.

– Что нелепо? – Я пыталась не показать, как сильно устала.

– Нелепо ехать в Типперэри.

– Как ты собираешься отказаться от компании и при этом не обсудить своих планов с остальными? Надо же все уладить.

– Нельзя ничего уладить, нельзя изменить завещание деда. Вся эта поездка – абсолютно бессмысленная трата времени, – хмуро сказал он.

Я не знала, как именно мы сумеем с этим разобраться, но рано или поздно Адаму все равно придется столкнуться со своими обязательствами. Эта щекотливая проблема вызывала у него жгучее раздражение. Он снова помрачнел.

Адам вышел в гостиную и оттуда крикнул мне:

– Так, значит, я сюда больше не вернусь?

Все понятно. Он болезненно реагирует и на то, что кто-то уходит из его жизни, бросает его, и на то, что он сам откуда-то уходит. Я поскорее вышла к нему.

– Адам, ты просто переезжаешь. Движешься дальше. Это хорошо.

Он кивнул, не веря ни единому моему слову.

– Прямо сейчас я себя чувствую…

Я ждала, как он закончит фразу.

Он вздохнул.

– Я чувствую себя переполненным эмоциями.

Да, я тоже. Тут зазвонил его телефон.

– Это Мария. – Он протянул мне мобильник.

Я смотрела на него, борясь с желанием нажать отбой, но вспомнила совет Лео.

– Ответь ей. Пригласи ее на свой праздник. – Я перевела дыхание. – Если ты этого хочешь.

– А ты уверена? – Он выглядел растерянным.

– Конечно. – Меня смутила его реакция. – Ты что, не хочешь, чтобы она туда пришла?

Телефон продолжал звонить.

– Ну-у, хочу, но знаешь…

Мы молча смотрели друг на друга.

Не уверена, что я понимала, о чем он думает, но я думала: «Не отвечай ей, не люби ее, забудь о ней. Люби меня».

Телефон умолк, в комнате повисла тишина. Он даже не смотрел на него, он неотрывно смотрел на меня. Потом шагнул ко мне.

Телефон зазвонил снова, и он замер.

Потом ответил и вышел из комнаты.

Адам остался в машине с Патом, а я неуверенно брела по больничному коридору. Я боялась столкнуться с женой Саймона Конвея, с кем-то из его родных, которые подсознательно, видимо, считали, что, нападая на меня, они могут вернуть Саймона. Но единственным знакомым человеком, которого я увидела, была Анджела, медсестра, ухаживающая за Саймоном. Я опасливо замерла, но она тепло улыбнулась мне.

– Я не кусаюсь, – заверила Анджела. – Посещение только для родственников, но вы можете пройти. – Она зашла за мной в палату. – Мне рассказали о том, что здесь произошло, когда вы приходили в прошлый раз. Жаль, что это было не в мое дежурство. Я бы вам посоветовала никоим образом из-за этого не переживать. Его жене очень тяжело, она ищет кого-то, кого можно обвинить. Вы ни в чем не виноваты.

– Я была там. Я была с ним, и я единственная…

– Вы ни в чем не виноваты, – твердо повторила она. – Девочки сказали, она потом ужасно переживала, когда вы уже ушли. Ей было так плохо, что им пришлось увести детей и вколоть ей успокоительное.

Как ни печальна была нарисованная ею картина, мне все же стало чуть полегче.

– Вы так ни к кому и не обратились? – спросила Анджела, и я поняла, что она имеет в виду профессионального психолога.

Я не забыла, что Лео советовал мне насчет Адама, но здесь был совсем другой случай. Как бы то ни было, размышляя об этом, я в конце концов поняла, с кем именно мне нужно поговорить.

Анджела ушла, мы остались с Саймоном вдвоем. Тихо жужжали мониторы, и шелестел аппарат искусственного дыхания. Я села у его постели.

– Привет, – шепотом поздоровалась я. – Это Кристина. Кристина Роуз, та женщина, которая не смогла уберечь вас от самого себя. Иногда я думаю, что вас надо было уберечь от меня. – На глаза мне навернулись слезы, я с трудом справлялась со своими эмоциями. – Я прокручивала события той ночи много-много раз, пыталась понять, что же тогда случилось. Наверное, я ляпнула что-то не то. Не могу вспомнить. Я так обрадовалась, что вы отложили пистолет. Простите меня, если я сказала что-нибудь, от чего вы ощутили себя лишним, а свою жизнь никому не нужной. Это совершенно не так. Если вы меня слышите, Саймон, прошу вас – сражайтесь, боритесь за свою жизнь. Пусть даже не для себя, а ради жены и детей, вы очень, очень им нужны. И будете нужны дальше. Я выросла без мамы, я знаю, каково это – постоянно ощущать рядом чью-то тень. Ты все время думаешь – а что бы она сказала, а что бы подумала, гордилась бы она мною…