Как влюбиться без памяти - Ахерн Сесилия - Страница 34

– Это у вас хобби такое – возиться с самоубийцами? – спросил Магуайр, когда я пришла в участок вместе с Адамом.

– Я помогаю ему трудоустроиться, – отрезала я. Нельзя сказать, что это была уж совсем неправда.

Посмотрев за дверь, я удостоверилась, что Адам все еще там. Видно было, что он устал и ему скучно, но, главное, он был на месте.

– Взяли работку на дом, а теперь притащили с собой сюда? – осведомился он.

– А вы вообще дома не бываете? – хмыкнула я.

И только тогда поняла, что он почти готов был открыться, а моя язвительность вынудила его снова захлопнуть створки. Он вернулся к роли представителя закона и поерзал на стуле, явно ругая себя за то, что едва не проявил слабость.

Мне стало неловко, я вдруг поняла, что мне проще общаться с жестким Магуайром. Не хотелось расслабляться и посвящать его в свои личные обстоятельства.

– Ладно, давайте еще раз. Значит, вы считаете, что мужчина в черной кожаной куртке и свитере с отвисшим воротом, возможно, выходец из Восточной Европы, разбил ваше лобовое стекло клюшкой для хоккея на траве, потому что вы, возможно, оказались свидетелем сделки по продаже наркотиков между этим мужчиной и людьми в черной машине с затемненными стеклами – о которых вы ничего конкретного не запомнили. Все это было на сельской дороге, которая находится неизвестно где, – вы этого не знаете, потому что играли в «дорожные потеряшки». Я правильно излагаю? – Голос у него был утомленный.

– Только машина не моя, а моей подруги Джулии, а в остальном все верно.

Я пришла заявить об этом спустя три дня после происшествия, потому что помогала Амелии с похоронами, а еще потому что была занята проблемами Адама, но в первую очередь – я всячески избегала общения с Магуайром, однако в итоге поняла, что, кроме него, мне обратиться не к кому.

– Почему вы сказали «возможно, из Восточной Европы»?

– Ну, у него был такой вид, – неопределенно пояснила я, жалея, что вообще об этом упомянула. – Здоровенный, с тяжелым подбородком, широкоплечий. Но когда он взял клюшку для ирландского хоккея, в нем появилось что-то местное… – Я запнулась и покраснела, а Магуайр насмешливо кивнул.

– То есть если б он взял топор, то стал бы русским, а бейсбольную биту – американцем? А достань он палочки – превратился бы в китайца, так, что ли? – Он ухмыльнулся, довольный своей шуткой.

Я проигнорировала его насмешки.

– Кто-нибудь еще может подтвердить ваш рассказ?

– Да, Адам может.

– Самоубийца?

– Несостоявшийся.

– А есть какие-нибудь еще свидетели, которые не пытались покончить с собой за пять минут до происшествия?

– Он пытался это сделать за пять дней до того. А кроме нас все видела моя племянница.

– Мне нужны ее данные.

Я немного поразмыслила об этом.

– Хорошо. Записываете?

Он лениво достал ручку и открыл новую страницу в блокноте, который был девственно чист, если не считать моих показаний, записанных им за последние десять минут.

– Диктуйте.

– Ее зовут Алисия Роуз Талбот, вы найдете ее в детском саду «Веселые обезьянки» на Вернон-авеню в Клонтарфе.

– Она там работает?

– Нет. Она туда ходит. Ей три года.

– Вы издеваетесь, черт подери? – Он отшвырнул ручку.

Адам встревоженно заглянул в комнату.

– Нет, но мне кажется, вы надо мной издеваетесь. По-моему, вы не воспринимаете все это всерьез.

– Слушайте, я привык искать простые объяснения, в них обычно и содержится истина. А в вашей истории про русских наркодилеров, бегающих с хоккейными клюшками по пустынным проселкам, столько всяких нестыковок и неувязок, что я сомневаюсь, реальна ли она вообще.

– Но это было!

– Возможно.

– Было.

Он промолчал.

– И каково же тогда простое объяснение? – спросила я.

– Я знаю, что вы ушли от мужа.

От удивления я чуть не поперхнулась. Вот уж не думала, что разговор пойдет об этом.

– Это было в ту ночь, когда первый пытался застрелиться, – услужливо напомнил он.

– Какое отношение ко всему этому имеет, когда я ушла от мужа?

Он потер колючий, покрасневший от постоянного бритья подбородок. Надо бы ему, что ли, смягчающим кремом пользоваться. С полминуты он молча меня разглядывал, так что и правда почувствовала себя как на допросе.

– А это как-то было связано с тем самоубийцей?

– Нет… да… может быть, – запинаясь, пробормотала я, не желая говорить правду. – Зачем вам это?

– Затем. – Он поерзал на стуле и принялся барабанить пальцами по раскрытому блокноту. – Я уже давно на этой работе, и – спросите у любого специалиста – нельзя допускать, чтобы рабочие проблемы влияли на семейную жизнь.

Я изумилась и хотела сказать что-нибудь резкое, но потом прикусила язык. Судя по всему, ему нелегко было это выговорить.

– Я ушла не из-за того, что случилось с Саймоном. Но все равно спасибо. За совет.

Он молча смотрел на меня, потом наконец перешел к сути:

– Как вы считаете, ваш бывший муж мог иметь отношение к разбитому стеклу?

– Ни в коем случае.

– Откуда вы знаете?

– Потому что он не такой человек. Он слишком бесстрастный. Из него даже футбольный болельщик не вышел – не хватает эмоций для сопереживания. А друзья как-то подарили ему на день рождения флюгер, чтоб держал нос по ветру, ведь своего мнения у него просто нет. Честно, если б вы его знали, вам бы и в голову не пришло это обсуждать. Давайте двигаться дальше.

– Как он воспринял ваш уход?

– Господи, Магуайр, ну это вообще не ваше дело, – завопила я и вскочила со стула.

– Это дело о разбитом стекле, – спокойно заметил он. – У нас есть брошенный муж, обиженный и, я думаю, негодующий. Возможно, пока вы были вместе, он вел себя тише воды, но вы не представляете, как иногда меняются люди. Как будто рычажок повернули – и бац, другой человек. От него поступали какие-то угрозы за последние несколько недель?

Он правильно расценил мое молчание.

– Но ведь машина-то не моя, – пыталась возразить я. – Он это знает. Зачем вредить другому человеку, не мне?

– Машина вашей подруги, это я понял. Но ездите на ней вы. А он сейчас не очень рационально мыслит. Кстати, как он относится к этой Джулии? Ничего вам о ней не говорил?

Я вздохнула, вспомнив голосовые сообщения, и посмотрела на Адама, который внимательно нас слушал. Он кивнул, призывая меня рассказать об этом Магуайру.

– Черт. – Я устало потерла лоб. – Ладно, тогда не буду писать заявление. Сама оплачу ремонт. – Я нервно ходила по комнате взад-вперед.

– Тем не менее я бы хотел с ним потолковать.

– Не надо! – Я остановилась. – Серьезно, он впадет в дикую ярость, если узнает, что я вам сказала.

– Похоже, он уже впал в дикую ярость. Я бы хотел быть уверен, что больше он этого делать не станет.

– Пожалуйста, не надо с ним общаться.

Он вздохнул и тоже встал из-за стола.

– С чего началось? Со злобных звонков по телефону? Или сперва они были жалобные? А потом пошли оскорбления? Теперь он разбил вам машину.

– Джулии.

– Да наплевать кому. Поймите, следующим пунктом в его программе вовсе не будет попить с вами чаю с печеньем.

– Но тот русский…

– Тот русский ни при чем. Дома с вами кто-нибудь живет?

Мне не понравился этот вопрос, и я не знала, как ответить. Вместо этого покраснела, раздумывая, сказать ли ему про Адама. В итоге не сказала ничего, но заметила, как Магуайр с Адамом понимающе переглянулись.

– Хорошо. – Магуайр, казалось, успокоился, что я буду в безопасности. Выходя из кабинета, добавил: – Но все же подумайте и дайте мне знать, если захотите, чтобы я с ним пообщался.

– Простите, что отняла у вас время, – смиренно сказала я ему в спину.

– Я уж привык, Роуз, – отозвался удалявшийся по коридору Магуайр.

– Черт, – выругалась я, закончив разговор. – Звонили насчет машины, хотели посмотреть ее. – Как думаешь, быстро стекло поменяют?

Адам сидел на кухонной стойке, болтал ногами и наблюдал за мной.