Шатун. Варяжский сокол - Шведов Сергей Владимирович - Страница 13

Глава 6

Кудесник и ган

Выслушав приговор баяльника, ган Карочей впал в задумчивость, и это еще мягко сказано. Ибо слова премудрого Баяна не лезли ни в какие ворота. После продолжительного транса тот заявил, что принесенные скифом волосы принадлежат женщине, более того, женщине знатной, Макошиной ведунье довольно высокого ранга посвящения. А ведь Карочей собственноручно снял эти волосы с гребня, которым князь Трасик расчесывался на его глазах. Ган уже собрался обвинить баяльника в шарлатанстве и потребовать назад десять денариев, но в последний момент изменил свое решение.

– А ты уверен, что не ошибся? – спросил он, пристально глядя в глаза собеседнику.

– Эта Макошина ведунья участвовала в черном обряде, – почти шепотом поведал Баян. – Большая тяжесть на ее душе, ибо она сказала неправду пред ликом богов. И волосы ее пропитаны навьим духом. Еще немного, и я навечно бы остался в стране Забвения.

Если судить по взмокшему лицу Баяна, то он действительно пережил тяжелые мгновения. Похоже, баяльник честно отработал полученные деньги, и ган не вправе предъявлять ему счет.

– Видишь ли, Баян, – осторожно начал Карочей, – я ведь брал волосы у мужчины.

– Быть того не может! – ахнул баяльник. – Я четко видел женщину, точнее девушку пятнадцати лет, которую родная мать, ведунья, предлагала Макоши в ближницы.

– И богиня ее приняла?

– Вне всякого сомнения. Ибо эта вновь испеченная ведунья уже через короткое время участвовала в черном обряде, и через ее кровь была наслана порча на ее родного брата.

– Скажи, Баян, а мужчина может стать ближником богини Макоши?

– Это исключено.

– А как же быть с жрецами Кибелы, которая, по слухам, является одним из воплощений Макоши? Они носят женские одежды, но ведь родились-то они мужчинами.

– Ты не прав, ган Карочей, мужчинами не рождаются, ими становятся, проходя в этом становлении многие испытания. Ты ведь и сам их проходил. И день твоего совершеннолетия наступил в восемнадцать лет.

– А если бы я не прошел испытания?

– Значит, ты не стал бы мужчиной в глазах богов. Жрецы Кибелы тем от нас и отличаются, что не прошли испытаний на мужество, а прошли совсем иные обряды посвящения. И ты, вероятно, догадываешься какие.

Ган Карочей был потрясен открывшейся ему сутью вещей. Княгиня Синильда, дабы отомстить своим врагам, пошла на откровенный обман богов и их ближников. И подсунула им вместо девственницы своего сына, не прошедшего испытаний. Но ведь кудесница Ангельда и кудесник Гордон не могли не догадываться об обмане. Да что там догадываться – оба они прекрасно знали, что используемая ими в черном обряде кровь принадлежит пятнадцатилетнему Трасику, ибо у князя Драговита сестер не имелось. Но, видимо, их ненависть к ободритскому князю была настолько сильна, что подобные мелочи их не останавливали.

– А разве женщина может занимать великий стол? – спросил Карочей у баяльника.

– Может, но только если в роду не осталось мужчин.

Карочей отсыпал Баяну еще пять монет, сверх оговоренной суммы. Отсыпал просто так, от полноты сердца. Ну что такое пятнадцать денариев по сравнению с теми сведениями, которые он получил. Да за эту тайну тот же рабби Зиновий заплатит ему в сто, в двести раз больше. Но самым щедрым покупателем наверняка окажется кудесник Гордон. Карочей уже имел удовольствие пообщаться с даровитым первым ближником Чернобога на пиру у князя Свентислава. Лужицкий князь был чрезвычайно любезен с хазарским послом и даже подарил ему золотой кубок. А вот что касается Гордона, то никакой радости по поводу знакомства с Карочеем он не выказал. Хотя и проявил кое-какой интерес к скифу, когда тот намекнул ему, что у них есть общий враг. Имя этого врага вслух не было названо, но кудесник согласился встретиться с ганом в более приватной обстановке и обсудить интересующую обоих тему. Как раз на эту встречу Карочей сейчас и торопился, настороженно оглядываясь по сторонам и прикидывая в уме, какую сумму следует запросить с кудесника Гордона за разрешение возникшей вокруг князя Трасика коллизии. Буквально в двух шагах от капища Велеса Карочей едва не столкнулся нос к носу с Гийомом Саксом. К счастью, граф его не заметил, но у гана не осталось сомнений в том, что его новый знакомый только что встречался с кудесником Гордоном, ибо вышел из дверей именно его дома. Все это выглядело более чем странно, если учесть, что Гийом Сакс был христианином, коему при виде ближника Чернобога следовало махать руками и отплевываться. Расскажи ган Карочей об этом визите Людовику Тевтону, графу Гийому, пожалуй, не поздоровится. Но это только в том случае, если Сакс действовал втайне от своего господина, в чем Карочей в данную минуту усомнился.

Трое мечников, облаченных в выделанные бычьи шкуры, встретили прибывшего гостя у входа и без лишних разговоров препроводили по скрипучей лестнице на второй ярус, где его уже поджидал хозяин. По прикидкам Карочея, Гордон был не так уж стар: если ему и перевалило за шестьдесят, то самую малость. Возраст, прямо скажем, небольшой для кудесника, если учесть, что тому же Сновиду, первому ближнику Чернобога в радимецких землях, было далеко за восемьдесят. А ведь Гордон уже более десятка лет вещает от имени Велеса. Видимо, у этого человека имелись очень влиятельные покровители, если он в еще относительно молодые, особенно для ведуна, годы так высоко вознесся. Впрочем, выглядел кудесник Гордон выше всяких похвал. Одна белая как снег борода, опускавшаяся ниже пояса, чего стоила, а уж его длинным и тоже белым волосам позавидовала бы любая женщина. Карочей не сомневался, что Гордон красит и волосы и бороду, что, впрочем, делали многие ведуны славянских богов, дабы казаться в глазах окружающих старше, а следовательно, мудрее. Скифский ган далеко не был уверен, что возраст добавляет человеку разумения, но вслух высказывать свои крамольные мысли не стал.

– Я слышал, ган, что ты по прибытии в наш город навестил иудея Зиновия? – вперил в гостя круглые совиные глаза кудесник Гордон.

– Я передал рабби приветы от его родственников и знакомых из Хазарии. А также попросил у него совета в одном важном для меня деле.

– Что это за дело? – Кудесник жестом пригласил гана садиться. Карочей не заставил себя долго упрашивать и без стеснения опустился в кресло напротив Гордона.

– Я должен убить одного человека. Он сильно мешает нам в Хазарии.

– И что тебе посоветовал Зиновий?

– Он сказал, что я могу убить боярина Драгутина, не опасаясь вызвать неодобрение среди сильных мужей, ибо даджана не любят в Волыни.

– Зиновий назвал имена?

– Он сказал, что в этом деле я могу рассчитывать на поддержку князей Трасика и Свентислава, а также на твою поддержку, кудесник.

– Иудей ошибся, – надменно вскинул голову Гордон. – Скажу более, я вынужден буду покарать тебя, ган, в случае если ты поднимешь руку на ведуна. И меня поддержит в этом великий князь Свентислав, ибо жизнь гостя в городе Волыни священна.

– Очень жаль, – вздохнул Карочей. – А мне старый Зиновий показался осведомленным человеком. Я уже успел нанять викинга Витовта для славных дел всего лишь за пять тысяч денариев.

– Ты либо несметно богат, ган, либо просто сумасшедший, – криво усмехнулся Гордон.

– С разумом у меня все в порядке, кудесник, – возразил Карочей, – а что касается богатства, то лишних денег у меня нет. Платить придется тебе, уважаемый.

– С какой стати?! – Гордон собрался было вскочить на ноги, но в последний момент сдержался и с ненавистью уставился на гостя.

– Если княжич Сидраг снесет на Калиновом мосту голову князю Трасику, то следом наступит и твой черед, Гордон. Ибо ты обманул бога, кудесник. Ты допустил к черному обряду несовершеннолетнего мальчика, еще не прошедшего испытаний. Это страшная вина, ибо неокрепшая душа ребенка, лишенная к тому же защиты славянских богов, не способна устоять против навий. Вот почему князь Трасик стал Драконом, и вот почему его голова отлетит на Калиновом мосту.