Игра не ради игры - Васильев Андрей - Страница 56

Хольгеррсон еще раз вгляделся в карту.

— Слушай, а может, ты сходишь туда? Тут, судя по карте, недалеко. А чего? Парень ты ловкий, хитроумный, рисковый. А я б тебе за это полезное чего подарил, пятьсот кашалотов тебе в пятки. Вон, кортик из своей коллекции подарил бы. — И рука моряка показала на стену, завешанную кортиками.

— По рукам, — сказал я. А чего? Задание плевое и наверняка если и не по дороге, то не так уж и далеко. Как говорил Марк Твен: "Спешите творить добро, особенно если это не грозит вам финансовыми неприятностями".

Глава 21

НА БЕРЕГАХ ВЕЛИКОЙ РЕКИ (ОКОНЧАНИЕ)

Я вышел из городских ворот и уверенно направился в сторону просеки. Начать я решил с визита к травнице — в конце концов, это основной для меня квест на текущий момент. У меня не было уверенности в том, что я вообще буду сплавляться по реке, но жизнь исключительно разнообразна, и кто его знает, как оно повернется. По этой причине надо отрабатывать те квесты, которые ведут к минимальной потере ресурсов и несут в себе максимальную прибыль. А сэкономить на речном путешествии можно немало: и средств, и времени. Вот если брести от города к городу, то времени пройдет о-го-го. Да и вообще…

Пока шел, раздумывал, а верные ли я взял у старого мастера умения. И по всему выходило — верные. "Последний шанс" — изначально пассивное, а значит, и безотказное, включающееся в нужный момент умение. В самый тяжелый миг оно могло дать мне шанс выжить. Что до "Вскользь" — тут логика была проста. Сорок процентов критического удара, плюс те проценты вероятности, что мне давали предметы, значительно увеличивали мои шансы выбить из противника побольше жизни. А это дорогого стоит.

Оставшиеся два умения были не столь эффективны. "Сила ветра" не наносила урона вовсе. "Взбодрись" же было крайне заманчиво для дня сегодняшнего, но могло стать ничем (да и стало бы) уже уровней через пятнадцать. Ну, и наконец, что такое четыреста очков жизни, скажем, на шестидесятом уровне, где только штатные очки жизни, без предметов, перевалят за три тысячи. Так что правильный выбор, хороший.

С такими мыслями я пересек уже знакомый перелесок, прошел по просеке и оказался на действительно здоровой поляне с действительно здоровым деревом на ней. Под деревом стоял маленький аккуратненький домик, из трубы которого валил черный дым.

— Должно быть, зелье варит, — сказал я вслух и пошел к дому.

По небольшому двору бродили куры и утки. А еще там была варочная стойка на трех ногах — это свидетельствовало о том, что я пришел туда, куда и стремился.

Я взошел по небольшому крылечку и постучал в дверь.

— Кто пришел? — раздался грудной и очень красивый девичий голос. А может, и не девичий, а вовсе даже женский. У них, женщин, как известно, меняется все, кроме двух вещей — голоса и мочки уха. Так что поди пойми, сколько ей там, за дверью, лет. Но, учитывая тембр голоса и профессию, я вообразил себе высокую, стройную, рыжеволосую красотку с зелеными глазами, жемчужными зубами и ямочками на щеках. В этакой облегающей одежде, обрисовывающей каждый изгиб тела.

— Странник, — ответил я.

— Бегу, я сейчас. — Голос стал еще насыщенней, в нем появились эмоции. Похоже, нашего брата-путешественника в этом доме любили и уважали. Наговаривал на девицу мэр — нормальная она и вовсе не стервозина.

Скрипнул засов, и дверь открылась. На пороге стояла барышня, совершенно не совпадающая с нарисованным образом. Передо мной была девушка, даже скорее девчушка, очень маленького роста, с довольно резкими, грубоватыми чертами лица, в мужской рубахе и тканых штанах, с глазами какого-то неопределенного цвета и жиденькими волосами, затянутыми цветной ниткой в мышиный хвостик.

— Ты не Странник, — довольно нервно сказала она, глядя мне в глаза. — Я тебя не знаю, кто ты? Где Странник?

— Странник я, — сказал я. — Брожу по городам и весям, ищу, чем помочь людям.

Девушка улыбнулась. Похоже, записка от мэра мне не понадобится.

— А, понятно. А то я думаю: какой-такой странник? Так что тебе надо?

— Да несложный, в общем, вопрос. Мэр Глопкинс уверяет, что вроде как ты последняя видела славного капитана Гуля и его матросов. Мэрион, тебе нечего о них сказать?

— Ты знаешь мое имя, мы знакомы?

— Мэр про тебя мне рассказал. Оттуда и знаю. Так что насчет капитана?

— А, отважный капитан и его люди. Были, были они у меня.

— И куда делись?

— А в лес ушли. Не ищи их — не найдешь.

— Чего это?

— Да после того как я кого в лес посылаю, мало кто находится.

— За что ж ты их так, этих славных морских волков?

Девица ухмыльнулась, показав мелкие и острые зубки.

— Да вот, эти славные ребята с чего-то взяли, что я тут скучаю без мужского общества, и решили скрасить мое одиночество своим присутствием, причем все одновременно.

— Узнаю мореманов, — сказал ей я. — Святая непосредственность. Полундра, как обычно.

— Ну не знаю, кто такая полундра, но если бы я не дунула на них порошком "Левицитис цулендариуо", то мне было бы не позавидовать, это уж точно!

— Что за порошок?

— Обычный, магический. Тот, кто его понюхал, начинает слышать зов.

— И куда зовут?

— Вообще зовут. "Иди ко мне", "Иди скорей". Голос обычно представителя противоположного пола, преисполненный страсти.

— Понятно. И они пошли?

— Ну а как же. Куда ж они денутся?

— Все четверо?

— Конечно. И причем каждый сам по себе. Капитан, например, туда, — и палец маленькой травницы указал в сторону ельника, растущего на краю поляны за домом. — Пойдешь за ними? — Глаза травницы встретились с моими.

— А куда деваться, обещал начальнику порта, — кивнул я. — Есть какие-то пожелания?

— Ну какие пожелания у травницы. — Она улыбнулась. — Травок бы мне. А там, глядишь, я тебе и подскажу, где они могут быть. Коли еще живы, конечно.

Репутация в условии задания. Фиг бы я так стал эти травы собирать, но репутация с этой страшилкой нужна как воздух. Это шанс на наиболее точную наводку на горе-моряков.

— Конечно, я все соберу, — сообщил я травнице.

— Будь осторожней, — почти дружелюбно посоветовала она. — Целею и боярышник найти несложно, поскольку растут они почти везде. А вот кребон — это редкое растение. И еще около него очень любит отираться нежить — есть поверье, что однажды зацветший кребон вдохнул жизнь в одного лича. Мозгов у них, ходячих, нет, а инстинкты есть. И часть воспоминаний осталась. Так что будь осторожней. И помни — не растет кребон где попало. В основном на развалинах. А тут в округе только одни такие развалины есть — у старого пруда.

— А что там, у старого пруда?

— Там был замок одного из первых лендлордов нашего края. Лендлорда убили, замок разрушился. Умер хозяин очень плохо, в мучениях, и говорят, что из-за этого он иногда приходит в свой замок, ну точнее, на развалины. И если застает там живых, то делает то, что делал, когда был лендлордом.

— Что именно?

— Вершит суд и расправу.

Я вызвал карту. И впрямь — первые две травки были повсюду. А вот кребон рос лиги за три отсюда, в месте под названием "Айнвилль". До логова разбойников оттуда было рукой подать.

— Это ты про Айнвилль говоришь?

— Об нем. Смотри, будь осторожен.