Гавань ветров - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 74

— С'Релла возьмет тебя с собой за море, — сказала Марис. — Если ты, конечно, уже большая и не испугаешься. — Она взглянула на С'Реллу. — Ты ведь сможешь взять ее?

— Да, она легонькая, — ответила С'Релла, кивая. — У Вэла есть друзья на Тринеле. Полет будет несложный.

— Ну как? — спросила Марис у девочки. — Или тебе страшно?

— Ни капельки! — сердито заявила Бари, чья гордость была задета. — Мой отец летал, ты же знаешь!

— Знаю. — Марис улыбнулась, вспоминая, какой ужас вызывали полеты у Колля. Но, может быть, Бари этого не унаследовала!

— А ты спасешь отца? — спросила Бари.

— Да. — Марис кивнула.

— Что делать после того, как я прилечу с ней на Тринел? — спросила С'Релла. — Что тогда?

— Тогда, — Марис взяла Бари за руку, — лети в крепость и отнеси от меня сообщение Правителю. Скажи ему, что это все дело моих рук, что я подучила Колля и других певцов. Если он захочет схватить меня — а он захочет! — скажи, что я сама приду к нему, как только он отпустит Колля и остальных.

— Марис! — предостерег Эван. — Он тебя повесит!

— Может быть, — ответила Марис. — Но я должна сделать это.

— Он согласен, — вернувшись, сообщила С'Релла. — И в доказательство уже освободил всех певцов, кроме Колля. Отправил их на корабле в Тринел и приказал никогда на Тайос не возвращаться. Я сама видела, как они уплыли.

— А Колль?

— Мне разрешили с ним поговорить. Его как будто не трогали, хотя он очень тревожится из-за своей гитары: ее отобрали и не возвращают. Правитель сказал, что дает тебе три дня. Если к концу этого срока ты не придешь в крепость, он повесит Колля.

— Значит, мне нужно идти туда немедленно! — воскликнула Марис.

С'Релла схватила ее за руку.

— Колль просил, чтобы ты не приходила туда ни при каких обстоятельствах. Опасность слишком велика.

— Как и для него! — Марис пожала плечами. — Я сейчас же иду туда!

— Возможно, это ловушка, — вмешался Эван. — Слову Правителя доверять нельзя. Наверно, он задумал повесить вас обоих.

— Что ж, не исключено. Но если я не пойду, то Колля повесят непременно. А как мне тогда жить? Ведь из-за меня он там!

— Не нравится мне твое решение, — пробормотал Эван.

Марис вздохнула.

— Правитель рано или поздно схватит меня, если я сейчас же не сбегу с Тайоса. Отдавшись его власти, я получаю шанс спасти Колля, а возможно, и сделать нечто большее.

— Но что? — спросила С'Релла. — Он повесит тебя и, вероятно, твоего брата. Этим все и кончится.

— Если он меня повесит, — невозмутимо ответила Марис, — мы получим нужный повод. Моя смерть объединит летателей, как ничто другое.

С'Релла сделалась бледной как мел.

— Нет, Марис, — прошептала она. — Нет!

— Я так и предполагал, — произнес Эван неестественно спокойным голосом.

— Так вот о чем ты умалчивала, строя свои планы! Решила прожить еще немного, чтобы стать мученицей!

Марис нахмурилась.

— Я боялась признаться тебе, Эван. Да, я думала, что может случиться и такое, и учитывала это в своих планах. Ты очень сердишься?

— Сержусь? Нет. Разочарован. Ранен. И очень опечален. Я поверил тебе, когда ты сказала, что решила жить. Ты выглядела почти счастливой, сильной, и я верил, что ты меня любишь, что я сумею тебе помочь. — Он вздохнул. — Я не догадался, что вместо жизни ты выбрала смерть, только более благородную на твой взгляд. Я не могу отказать тебе в том, чего ты ищешь. Я каждый день встречаюсь со смертью и не замечал в ней никакого благородства, но, пожалуй, я вижу ее слишком уж близко. Ты получишь то, чего хочешь, а потом, без сомнения, певцы опишут все это самым наилучшим образом.

— Я не хочу умирать, — сказала Марис очень тихо. Она подошла к Эвану и обняла его. — Посмотри на меня и послушай! — В его голубых глазах она увидела невыразимую печаль и, проклиная себя за то, что стала причиной этой печали, продолжила:

— Любовь моя, поверь мне, я иду в крепость, потому что нет другого выхода. Я должна попытаться спасти брата и себя и убедить Правителя, что с летателями лучше не шутить. Я не отрицаю, что задумала довести Правителя до того, чтобы он совершил какую-нибудь глупость. Да, я знаю, как опасна такая игра, и понимаю, что меня — или моих друзей — подстерегает смерть. Но, право же, я затеяла все это не для того, чтобы красиво погибнуть! Эван, я хочу жить и я люблю тебя. Прошу, поверь. — Она тяжело вздохнула. — Мне так нужна твоя вера в меня. Я все время нуждалась в твоей любви и помощи. Я знаю. Правитель может убить меня, и все-таки я должна пойти туда, чтобы жить. Другого пути нет. Я обязана сделать это ради Колля, Бари, Тайи, ради летателей… и ради себя самой. Ведь мне необходимо по-настоящему убедиться, что я еще на что-то способна и живу ради какой-то цели, понимаешь?

Эван внимательно вглядывался в ее лицо. Наконец он кивнул.

— Да, понимаю. И верю тебе.

— А ты, С'Релла? — Марис обернулась к ней.

В глазах подруги стояли слезы, но она заставила себя улыбнуться.

— Я боюсь за тебя, Марис, но ты должна пойти туда. А я буду молиться, чтобы ты достигла своей цели. Я не хочу, чтобы мы победили, если ценой этой победы окажется твоя жизнь.

— И еще, — сказал Эван.

— Что?

— Я иду с тобой.

Эван и Марис облачились во все черное.

Не прошли они по дороге и десяти минут, как к ним, запыхавшись, бросилась маленькая подружка Эвана, которая опрометью бежала из Тосси, чтобы предупредить о том, что к ним направляются шесть стражников.

Через полчаса они встретились со стражниками, выглядевшими довольно жалко. Вооружение их составляли палицы и луки, грязноватая форменная одежда насквозь пропотела от долгой ходьбы, и вид у них был измученный. Но с Марис и Званом они обошлись весьма учтиво и, казалось, нисколько не удивились, встретив их на дороге.

— Нам приказано сопровождать вас в крепость Правителя, — сказала молодая женщина, командовавшая ими.

— Вот и хорошо, — ответила Марис, прибавив шагу.

За час до того, как они вошли в уединенную долину Правителя, Марис наконец-то впервые увидела черных летателей.

Издалека они напоминали мошек — темные пятнышки, кружащие в небе, хотя ни одна мошка не могла бы двигаться с такой чувственной медлительностью. И с той минуты, как Марис разглядела их почти у самого горизонта, они уже не исчезали из вида: едва одного заслоняло дерево или скала, как на его месте тут же возникал другой. Они плавно скользили друг за другом нескончаемой вереницей, и Марис знала, что воздушная процессия уносится на много миль к Порт-Тайосу, а затем возвращается к крепости Правителя и к морю, где над волнами замыкается в гигантский круг.

— Посмотри, — обратилась она к Эвану, указывая рукой вверх.

Он кивнул, улыбнулся, и их пальцы переплелись. Почему-то при виде летателей Марис сразу стало легче на душе, они словно придали ей новые силы. Движущиеся пятнышки обретали более четкие очертания, увеличивались на глазах, и вот уже стал виден серебряный блеск их крыльев, и можно было различить, как они лавируют в воздушных потоках.

Когда путники свернули на широкий тракт, ведущий из Порт-Тайоса в крепость, летатели оказались прямо над ними, и до самых ворот они шли под их скользящей чередой. Теперь Марис хорошо их видела. Некоторые держались в вышине, где сильнее ветер, но остальные едва не задевали верхушки деревьев, и их черные одежды на серебряном фоне крыльев производили зловещее впечатление. Каждую минуту новый летатель нагонял Марис с Эваном и их охрану, а затем уносился дальше; тени от крыльев набегали на них с регулярностью бесшумных волн, накатывающих на пляж.

Стражники, как заметила Марис, старательно избегали смотреть на летателей, но становились все угрюмее и раздражительнее, а один из них — юнец с мучнистым лицом, изрытым оспой, — всякий раз вздрагивал, едва его накрывала очередная тень.

Перед закатом они поднялись по склону к первой заставе. Их охрана миновала ее, не замедляя шага, и почти тут же дорога резко нырнула вниз, а перед ними открылась широкая долина.