Грозный. Пес, который искал человека - Юрченко Кирилл - Страница 18

– А сейчас как с памятью? – спросил Кит.

– Скверно.

Андрей выдержал его прямой взгляд, надеясь, ничем не выдаст своей лжи. И что небеса не покарают за этот явный грех.

А Бог простит. Всех простит.

Впрочем, он ведь не совсем врал. Была у него болезнь. Может, и не та, но похожа. И к тому же отдельные моменты до сих пор зияли пробелами.

– Тебе не повезло, приятель, – усмехался капитан. – А с другой стороны, не иначе – судьба. Да ты не переживай, с нами не пропадешь!

Вскоре Андрей узнал, что солдаты заблудились, выискивая хоть какой-нибудь мост, чтобы перебраться на другую сторону реки. Их случайно занесло на дорогу, где находилась сгоревшая ферма. Как он понял из дальнейших объяснений капитана, их отряд на двух машинах двигался с юга на северо-восток уже больше недели, старательно огибая любые населенные пункты.

Километрах в пятидесяти отсюда они обнаружили разрушенную переправу, но река в том месте была слишком глубока и широка, вброд не преодолеть. Пришлось разделиться, чтобы разведать окрестности. Капитан Кит на одной машине двинулся на юго-восток, вторая машина пошла на север. Они поддерживали между собой связь, благо в отсутствие помех в эфире, сигнал был хорош даже на большом расстоянии.

По иронии судьбы они нашли мосты одновременно. Однако если второй отряд обнаружил крепкий мост и выезд на хорошую асфальтированную дорогу, где проходила федеральная трасса, то Кит – заросшую колею, хлипкий узкий мостишко, который не то, что переехать, а перейти страшно, – да сгоревшую ферму и человека. Но зато какого человека – «Архинужного!» Он не скрывал от Андрея своей радости.

Слушая его, Рокотов с тоской думал о том, что если бы грузовик, в котором находился капитан, ехал чуть медленнее, вояки раньше повернули бы к своим. И тогда он не сидел бы сейчас в кузове со жгучей болью в затылке и не переживал за брошенных питомцев. Но, впрочем, судьба – штука хитрая.

Как объяснял Кит, его подразделение контролировало южные рубежи где-то далеко отсюда, на юге содружества, служа заслоном для торговцев оружием, которые тайными тропами переправляли свой товар Наследникам. С большой землей контактировали раз в две недели, когда прилетала вертушка. Вскоре после того, как в эфир пошли тревожные новости, очередного вертолета не дождались. Встревоженное командование обещало через несколько дней отправить новую машину, однако и та не прилетела, да вскоре связь и вовсе оборвалась: замолчали все бастионы, которые входили в состав округа. В точности так же, как у Рокотова, радиостанции только шипели на всех волнах, пусто было и на волнах обычного радио в мобильниках, телесигнал тоже исчез. Теперь, по прошествии стольких дней, капитан Кит был даже рад, что ни тот вертолет, ни какой-нибудь другой так и не добрался до его отряда.

– Наверняка пилоту стало худо, ну и гробанулись! – говорил он Андрею. – А ведь могли и к нам заразу притащить!..

На самом деле все это Кит помнил из коротких видеозаписей. Не стесняясь Рокотова, он при нем несколько раз наговаривал что-то в черную коробочку мобильника. Это выглядело примерно так:

– …в пятнадцать ноль-ноль подобрали чувака. Домик у реки. Дерево большое. Сгоревшая ферма. Говорит, что врач. Рокотов. Сейчас шестнадцать сорок, едем на воссоединение со второй группой. Передали, что нашли мост. Что еще… Да нихера пока… Рассказываю ему нашу историю…

И капитан Кит снова продолжал свою болтовню. Он рассказывал красочно, даже художественно и с воодушевлением, будто старался добавить убедительности своим словам, или таким образом усиливал значимость собственных воспоминаний, чтобы лучше сопротивляться «сумрачной болезни»:

– Ни приказ, ни Устав не могли бы нас удержать на месте! Обет верности хорош, когда есть что пожрать, а в тех местах, где мы пребывали, днем выше сорока, а ночью кровь стынет от холода, плюс еще нужно постараться добыть живых тварей, которые могли бы пойти в постоянный рацион солдат. А уж нормальной воды тем более не достать – кругом одни солончаки!

Все как на духу, выкладывал Андрею капитан Кит: он пораскинул мозгами и решил, что приказ приказом, а надо делать ноги. Почти сотню километров отпахали они по пустынным местам, по долам по горам, пешком, с полной выкладкой, пока не добрались до более-менее пригодных к жизни мест.

– Ты не представляешь, что было с нами, когда мы дошли до первой речушки! – делился впечатлениями Кит. – Вот это-то я отлично помню! Это, брат, скажу тебе, такая штука!.. Зашибись! Не-е, тебе не объяснить, это ж надо видеть, самолично прочувствовать!..

С того момента, как отряд Кита увидел воду и зелень, психологически стало гораздо легче. Они вышли на какую-то дорогу и долго топали до первого селения. Это было крохотное сельцо, находившееся в богом забытом месте, где кто-нибудь чужой не появлялся, быть может, целыми месяцами. Вместо того чтобы продемонстрировать гостям щедроты восточного гостеприимства, хозяева встретили солдат автоматными очередями и выстрелами гранатометов. Возможно, это были те самые «оружейные бароны», на которых совсем недавно безуспешно охотилась рота. Кит и сейчас исходил бессильной злобой и осыпал проклятиями мразей, из-за которых потерял в том бою больше половины отряда. Его даже не утешила незавидная судьба оборонявшихся: несмотря на потери в личном составе, бойцы в щепы и пыль разнесли лачуги, откуда в них стреляли, а потом, озверевшие от ненависти, прикончили всех, кто еще дышал. Судя по рассказу Кита, те, кому повезло выжить в бою, оттянулись славно, нашли кучу продуктов, нажрались от пуза и сумели набраться сил для следующего рывка. Их тянуло на север, подальше от пустынных мест и степей, поближе к родным лесам.

В следующем попавшемся на пути небольшом поселке им они увидели мертвые улицы, пугающие своей тишиной. Солдаты кое-что слышали о болезни из новостей, но тогда еще не знали ее реальных масштабов, и не думали о том, что она так скоро может забрести в эти края. В противном случае обошли бы стороной.

– Но, впрочем, людей в поселке не было – ни больных, ни мертвых, – говорил Кит, как будто зачитывал текст из книги. – Только ветер гонял сухие кусты перекати-поля. Вскоре по дороге нам стали попадаться тела растерзанных степными хищниками местных жителей. Довольно много трупов. Не сразу я связал эти находки с эпидемией. От жары мозг плавился, вновь накинувшиеся жажда и голод мешали думать. Когда в голове снова потекли ясные мысли, я понял, что обитатели поселка, лишившись разума, разбрелись кто куда, в результате чего стали легкой добычей…

Андрей слушал его речь и представлял все эти картины вживую.

– Впредь я зарекся заходить в населенные пункты. Когда пошли настоящие дороги, поля и фермы, нам начали попадаться кучи брошенной техники. Изредка вдоль дорог встречались люди – как правило, ходячие безмозглые создания, которых солдаты окрестили «туловами». Идут себе непонятно куда, ничего не соображая. Подходить к ним близко мы остерегались – боялись подцепить заразу. Если замечали, что кто-то приближается к дороге, стреляли, не дожидаясь, пока наши пути пересекутся…

Впрочем, это не помогло солдатам избежать болезни.

«Сумрачная» навалилась на них внезапно, поутру. После жесточайшего ночного приступа лихорадки, когда вся рота корчилась от трясучки и высокой температуры, они проснулись почти в полном беспамятстве. Но, поскольку их было много и у каждого вспыхивали разные воспоминания, это ускоряло процесс восстановления. К тому же Кит имел давнишнюю привычку делать записи на диктофон мобильника, которые очень помогли ему в первый день, когда едва не началась паника, и солдаты могли разбежаться «как дважды два».

– Теперь-то они, дурни, понимают, что надо держаться друг за друга. А то выскочит все из головы – не соберешь. И станешь «туловом»! Эй, парни, верно говорю?!

«Парни» вразнобой что-то замычали в ответ.

Андрей снова вспомнил свою болезнь и с радостью подумал о том, что сейчас не испытывает таких проблем. Возможно, скученность людей имела свою оборотную сторону, и всем им вместе сложнее было избавиться от засевшего внутри вируса, который мог гулять от тела к телу.