На всех парах (ЛП) - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 58

Но сейчас следовало подумать о другом. Самым важным в поездах была перевозка бесценного груза, и Мокрист знал, что все дело держится на очень простых вещах, которые нужно делать вовремя и так, как надо. Были люди, которые проверяли, есть ли уголь в хранилищах вдоль дороги, и к настоящему моменту он точно знал, сколько понадобится воды и кто проверит, будет ли она в нужном месте в нужный момент. Но как проверить, проверит ли тот, кто должен это делать? Кто-то должен выполнять эти обязанности!

Все эти вопросы казались Мокристу огромной пирамидой, каждый камень в которой должен быть уложен на свое место, прежде чем колесо сделает оборот. В какой-то мере это его пугало. Большую часть жизни он провел в одиночестве, и, что касается Банка и Монетного двора, то Ветинари все правильно понял. У него было чутье на людей, которым нравится их работа, и которые в ней хороши. А как только все функции оказались делегированы, почему нет? – он снова мог стать Мокристом фон Губвигом, движущей силой этого мира. Но теперь он понимал людей с приступами паники, которые сначала закрывают дверь, потом возвращаются с половины дороги, чтобы проверить, закрыли ли они ее, открывают, чтобы убедиться, потому снова закрывают, и опять уходят, чтобы вернуться и провести весь этот дурацкий ритуал еще раз.

Суть вопроса заключалась в том, что ему приходилось рассчитывать на множество добросовестных людей, которые совершат добросовестные поступки добросовестным образом, и постоянно проверять их, чтобы удостовериться, что все в порядке. Так что волноваться глупо, верно? Но с волнением так не справиться. Оно садится вам на плечо, как маленький гоблин, и шепчет. И тогда взволнованный человек из мира недоверия переходит во вселенную ночных кошмаров, а прямо сейчас он – Мокрист фон Губвиг – ради всего святого, был взволнован, чертовски взволнован. О чем они подумали? А что упустили?

Я слышу колеса прямо под собой, я знаю, что путешествие займет по меньшей мере четыре дня, не считая поломок, ужасной погоды и гроз в горах (они могут быть совершенно безжалостными), и все это вместе – не считая нескольких психованных гномов, повернутых на том, чтобы испортить всем праздник.

Надо сказать, это был внутренний монолог. Вернее, персональный внутренний монолог внутреннего монолога, но кровь Мокриста оставалась безупречно холодной: все пройдет без сучка, без задоринки. В конце концов с технической стороной вопроса будет разбираться Дик, а он – гений. Не такой гений, как Леонард Щеботанский, а, преданно подумал Мокрист, гений в своем - воодушевляющем, надежном Симнеловском стиле. Леонард, скорее всего, в разгар работы отвлекся бы не идею об использовании вагонов в качестве горючего, или об использовании золы из топки для выращивания капусты, или на рисование нимфы, облаченной в уголь и капустные листы. Но Дик держит свою приплюснутую кепку по ветру. Да и Ваймс с ними поедет, и хотя у части Мокриста – той части, которая до сих пор предпочитала избегать полицейских, пусть даже под прикрытием, – мурашки шли по коже, когда командор смотрел ему в глаза или на любой другой участок тела, – оставшийся Мокрист был очень признателен Хранителю Доски за поддержку в грядущем столкновении с глубинниками.

В сущности, Мокрист был полон маленьких моноложиков, сменяющих друг друга в его голове, но в конце-концов, поскольку все они были его монологами, они решили собраться вместе, как один цельный Мокрист фон Губвиг, и выдержать, и победить, несмотря ни на что.

Все будет просто чу-дес-но, уверял он себя. Да когда не было-то? Ты же везучий Мокрист фон Губвиг! Где-то внутри гипотетический гоблин неуверенности растаял в небольшую дрожащую лужицу. Мокрист пожелал ей удачи, улыбнулся и распрощался.

Просторный особняк Гарри Короля был хорошо защищенным и прекрасно подходящим местом для приватного обеда, на котором Низкий Король мог встретиться с Ветинари, пока готовится его долгая поездка в Убервальд. Широко признанным было, что гробокопы Гарри обладали колоссальным превосходством над среднестатистическим солдатом или полицейским, когда дело доходило до драки, поскольку прочих людей учили каким-то правилам, а ребята Гарри не могли и двух слов связать. И любому злоумышленнику, которому хватило бы ума затаиться где-нибудь в кустах на обширных землях Гарри темной ночью в дождливую погоду, в два счета подрезали бы веточки.

Хотя ужин не был официальным, Эффи Король не хотела ударить лицом в грязь. Головная боль насчет приготовлений к трапезе перешла в настоящую панику, которая проявлялась в организации армейской точности и размаха, издевательстве над поварами и отчаянных изысканиях относительно того, какую ложку к какому супу подают.

Когда в отделанной дубовыми панелями столовой появился Король, Эффи присела в глубоком реверансе. Она была на седьмом небе от счастья – очень дорогом и представительном седьмом небе.

— Как прошло ваше путешествие, сэр? Безопасно и удобно?

Низкий Король немного помедлил.

— Вы Эфимия, не так ли?

Эффи зарделась.

— Да, ваше величество, но для вас просто Эффи.

Король снова улыбнулся.

— Прекрасно. А для вас я просто «ваше величество», леди Король.

Эффи выглядела несколько озадаченной, пока Король Гномов не протянул руку и не произнес:

— На самом деле, вы можете называть меня, как вам угодно. Я просто пытался прибегнуть к старой гномьей шутке, похожей на мое нынешнее положение: беглец пытается сбежать от других беглецов и надеется на помощь благородных людей вроде вашего мужа и его друзей.

Мокрист улыбнулся, когда до Эффи наконец дошло.

Король же оглядел прочих гостей. Он улыбнулся командору Ваймсу и леди Сибилле, пожал руку Ангеле, которая, как с гордостью отметил Мокрист, выглядела настоящей красоткой, когда не была одета в свою рабочую форму. И, насколько он мог судить, она купила самое привлекательное и, следовательно, дорогое платье для вечера. Оно по-прежнему было серым, но немного блестело, что превращало его в почти нарядное. Это был серый, позволивший себе расслабиться. Спорить было не с чем – она зарабатывала гораздо больше него.

Король осмотрел комнату:

— А лорд Ветинари… присоединится к нам? И мистер Симнел, технический гений, на котором держится ваша примечательная железная дорога?

Гарри оглянулся как раз, когда лорд Ветинари выступил из теней комнаты[69] и первым проворно подскочил к нему.

— Ваше величество, добро пожаловать в Анк-Морпорк. Мистер Симнел наблюдает за последними приготовлениями локомотива, который отвезет вас к вашим владениям и трону вовремя. Могу вас заверить, что мы ничего не оставили без внимания.

— О, лорд Ветинари, я вас не заметил, прошу прощения, - ответил Рис, и Мокрист чуть не подавился своим напитком, когда он продолжил, - но как я понимаю, все еще остались непроложенные линии и непостроенные мосты, - он сделал паузу, - думаю, в непосредственной близости от пункта нашего желаемого прибытия.

Мокрист почувствовал, как в одно мгновение похолодало. Он быстро изучил лица Гарри и Ветинари и ринулся в бой – в конце концов, он сюда затем и пришел:

— Прошу прощения, ваше величество, но мистер Симнел изобрел концепцию под названием логистика, суть которой вернее всего передать во фразе «сперва первое». Конечно, вся штука в том, чтобы понять, что именно является первым, но сейчас, поскольку вы еще в нескольких днях пути от Убервальда, у наших бригад еще есть время, чтобы закончить последние несколько секций. Вы будете в Убервальде в назначенное время. Ставлю свою жизнь на это.

Тишина наступила такая, что воздух начал замерзать. Мокрист отсчитывал время до неизбежного ехидного комментария Ветинари.

— Чрезвычайно отрадно, мистер Губвиг, что вы дали это обещание в присутствии всех нас. Прекрасное представление! А у всех господ здесь отличная память.

После этого первым, кто заговорил, была Ангела: