Театр мертвецов - Март Михаил - Страница 52

— Вы воздействовали на него методом внушения? — задал вопрос Хитяев.

— А вы можете и это доказать?

— Нет, не сможем, — ответил Трифонов. — Потому что у вас не получилось. Давно не практиковали, потеряли свои способности. Только сами об этом не подозревали. Змея, лишенная жала, продолжает кусать своих врагов, не догадываясь, что ее яд уже безвреден. Старая колода и не подозревала этого, вот ее и поймали. Ваш гипноз не сработал, старомодный джентльмен с оттопыренными ушами, орлиным носом и ямочкой на подбородке. Вас не вспомнили только в агентстве по найму жилплощади, где вы выступали в роли Бражникова. — Трифонов положил на стол паспорт. — Зато вас отлично вспомнил сварщик театра «Триумф», у которого вы заказывали ограду, муж актрисы Хмельницкой, купивший портсигар. С ним вы еще встретитесь на очной ставке. Но это еще не все, Яков Карлович. Вот акт экспертизы. На вашем пальто остались следы цемента из подвала театра «Триумф»; а это акт, подтверждающий то, что вы побывали на даче у Птицына. На ваших калошах остались следы глины с его земельного участка. И неужели вы думаете, что, не имея таких важных документов, вашей персоной занялся бы старший следователь по особо важным делам?! Хочу напомнить, что все жертвы, которым вы посылали серебряные метки, мертвы. Убиты насильственным путем.

Фишер злобно усмехнулся.

— А у меня алиби есть. На каждый случай.

— Так мы не настаиваем на том, что вы исполнитель. Вы — заказчик. А это доказуемо, — вмешался Хитяев.

— Я даже не соучастник.

— Придется доказывать свою невиновность. Мы вам выложили часть своих карт, и сами видите, что материалов для обвинения достаточно. О презумпции невиновности можно не заикаться. Ваш ход, уважаемый.

— Вы на мне зубы сломаете!

— Но все равно проглотим, — успокоил Фишера Хитяев. — Дело стоит на контроле министра внутрених дел и Генерального прокурора. Слишком большой резонанс и тихой сапой здесь не проскользнешь.

— Что вы предлагаете? — спросил Фишер.

— Явку с повинной. О вчерашнем задержании забудем. Начнем с чистого листа.

— Ладно. Но вы уничтожите все акты экспертизы обыска и изъятия, оформляйте как добровольную сдачу в том числе и денег.

— Даю слово, — твердо заявил Трифонов. — Но сначала мы хотим услышать вашу лебединую песню, Яков Карлович. Без протокола. Убедите нас в своей правоте тут же все оформим, как надо. Акты будут уничтожены на ваших глазах, перед тем как вы подпишете протокол. Вас устраивает такое джентльменское соглашение?

— Устраивает. Со всеми прибамбасами мне дадут не более пяти лет, если верить вашему соглашению.

— Если человек заблуждается и совершает без злого умысла, может получиться и меньше. Но этого надо очень постараться.

— Постараюсь, но я не знаю главного. Убийцу я никогда не видел. Я действовал строго по инструциям. Последние два года после отсидки мне пришлось очень тяжко. Предлагали всякие аферы, но партнеры были ненадежные, фраера и всякая шалупень. Высококлассных авантюристов сейчас днем с огнем не найдешь. Сидел в четырех стенах и проедал жалкие сбережения со старых дел. Нары для моего здоровья уже не годятся, так что рисковать по мелочам не хотел. И вдруг обо мне вспомнили, и я начал получать письма.

Первое письмо понравилось своей лаконичностью и деловитостью. В конверте лежало двести долларов и короткая записка, отпечатанная на компьютерном принтере. Текст гласил: «Нужна театральная площадка. Снимите квартиру с антикварной мебелью на летний сезон и готовьтесь к перевоплощениям. Квартира будет оплачена согласно договору». Помимо записки и денег в конверте лежал этот самый паспорт с уже приклеенной моей фотографией. Тут я понял, что имею дело с настоящими аферистами, а у меня руки чесались от застоя.

Деньги тоже аргумент серьезный. И вообще, пора бы пыль с ушей стряхнуть. В течение месяца я снял квартиру на Сивцевом Вражке, такую, как требовалось. В тот же день в ящике появилось второе письмо: «Ключи оставьте себе и подыщите пожилую актрису на двухчасовую роль старой интеллигентки. Инструкции и сценарий получите в начале августа». В конверте лежало триста долларов.

Тут я понял, что за мной наблюдают. В тот же день мне пришел денежный перевод по почте за наем квартиры. Сумма соответствовала договору. Актрису искать не пришлось. С ролью старой интеллигентки справилась моя соседка по квартире напротив. Она помогала мне по хозяйству, и я ей платил за это. Женщина очень добрая, а главное — не любопытная.

В середине августа пришло третье письмо. В нем лежало пятьсот долларов и короткая записка: «Поднимитесь на свой чердак, справа от двери в двух шагах коробка от обуви с инструкциями». Коробка лежала именно там. Я принес ее домой. Первое, что мне бросилось в глаза, — револьвер, коробка с патронами и два конверта. В одном билет на поезд «Москва — Курск», во втором сценарий для моей соседки. Там все было расписано в деталях. Как она должна познакомиться с актрисой Хмельницкой, пригласить ее на Сивцев Вражек, продать ей револьвер и все прочее. Мы выполнили задание с честью.

И новое письмо! В нем опять лежали деньги — тысяча долларов — и короткая записка: «Деньги за револьвер и проданные вазочки из чужого дома остаются у исполнительницы задания!» В общем-то, я и не собирался отбирать деньги у соседки. Она их заработала, да и меня не обидели.

Следующее письмо также было немногословным: «Инструкции на чердаке». Вы знаете, честно скажу, я был заинтригован. Но я понимал, что автор не хочет показываться мне на глаза, и я не пытался его вычислить. Так даже интересней. Новая коробка хранила в себе очень странные вещи. Там лежал кусок серебра, гвоздь, пуля, картинки, адрес ювелира, его имя и инструкция по общению с ювелиром, а также коробочка с клеймом «Фаберже». Здесь же я нашел новый конверт с запиской и деньгами.

На сей раз незнакомец прислал мне две тысячи долларов и пожелания: «Первое. Ваше лицо никто не должен запоминать из тех, с кем вы встречаетесь. Второе. Не оставляйте отпечатков пальцев. Вы должны покрыть капиллярные линии особым лаком. Найдете его в кармане пальто. Третье. В комиссионном магазине на Преображенском рынке для вас оставлен сверток с одеждой. От предложенного шаблона не отступать. Четвертое. Ювелир должен выполнять изделия по определенному порядку в течение трех недель…» Он указал мне порядок. Каждое серебряное изделие я относил на чердак и оставлял в заготовленной коробке. В дальнейшем портсигар и часы мне вернули с подробными инструкциями, причем в них объяснялось, как я должен хранить эти предметы. Я работал очень четко, старался. А главное, я совершенно отчетливо понимал, что не совершаю ничего незаконного.

Характер дальнейших писем был изменен. В тот день, когда погибла актриса на сцене от выстрела в горло, мне пришло очередное письмо. Из конверта на стол высыпалось три тысячи долларов и короткая записка: «Благодарю вас!» Я понял так, что наша увлекательная игра закончилась. Но после того, как погибли еще трое, пришло новое письмо, и оно опять начиналось словами: «Благодарю вас!» Потом шел адрес Казбека и инструкции: «Придете к этому человеку и потребуйте триста тысяч долларов за имя следующей жертвы. Если он вам заплатит, то назовете имя Ольшанского». Письмо заканчивалось фразой: «Как вам нравится ваша новая работа?» Я не сомневался, что имею дело с умалишенным гением. Это он меня гипнотизировал и вил из меня веревки. Я уже не владел собой.

Далее шли инструкции с заказом ограды у сварщика, потом в коробке на чердаке он вернул мне портсигар и сказал, где и когда я должен вручить его Хмельницкой. Удивительно другое — Казбек выплачивал мне деньги, как только я приносил ему новое имя, наличными, без оговорок и споров. Мой хозяин перестал пересылать мне деньги, я получал только письма. Например, такое: «Кирилл Костенко. Благодарю вас!» Я передавал имя Казбеку и получал тут же вознаграждение. Но он никогда не указывал места и времени смерти очередной жертвы.

По поводу Птицына мне были даны инструкции. В мою задачу входило использовать против него гипноз и довести его до панического страха, но не прикасаться к нему и не входить в дом. Я с задачей справился, но о причине гибели Птицына узнал из московских сплетен.