Театр мертвецов - Март Михаил - Страница 4

— Вполне понятно, он волновался…

— Обычное похмелье. Этот человек пьет, но всячески пытается скрыть свою слабость. Когда мы его допрашивали, от него исходил запах перегара, смешанный с ментолом. Перегар он хотел заглушить мятными конфетами либо жвачкой. Убийца с похмелья на дело не пойдет. Расстояние, с которого он стрелял, составляло восемь метров сценического пространства. Я промерял. Так задумана мизансцена, и он ее не нарушил. На полу розовым мелом поставлен крест. Как мне объяснила помреж, для каждого актера проставлены кресты, чтобы они знали свое точное место. После десятого — двенадцатого спектакля их уже не ставят. Артисты чисто механически запоминают свои места. Такие указатели нужны на первые спектакли. У каждого действующего лица свой цвет мела. Никто ничего не напутает. Так вот, Драгилев стрелял с восьми метров, где стоит его метка. Из короткоствольного револьвера с такого расстояния попасть очень трудно. Нужно быть хорошим тренированным стрелком. А как мы выяснили, Драгилев никогда не занимался спортом и даже не служил в армии. Баловень судьбы. Он вскинул револьвер и выстрелил не целясь. Попадание пули в цель — чистая случайность. С тем же успехом он мог убить Федора Горобца, игравшего адвоката и стоявшего рядом с убитой Светланой Фартышевой. И разумеется, Драгилев ничего не знал о патронах.

Вспомним, что нам говорила заведующая реквизитом. Револьвер лежал в шкатулке в ее кладовой, холостые патроны — в столе. Последний спектакль прошел два дня назад, потом театр устраивал презентацию и спектакля не было. А вчера произошла эта печальная история. Теперь посмотрим, как проходили эти дни. После спектакля хозяйка реквизита забрала шкатулку с револьвером, вынула пробитую гильзу из барабана, положила ее в коробку, а новую гильзу вставила в барабан, готовое к выстрелу оружие убрала в шкатулку и поставила ее на полку, где хранится реквизит к этому спектаклю. Вчера, как и положено, она поместила шкатулку на декорацию — камин. Проверять оружие она не стала, потому что оно уже заряжено после предыдущего спектакля.

Подведем итоги. Дверь реквизиторской можно открыть гривенником, а в театре в течение двух суток находилась уйма постороннего народа. Вспомним, что в театре проходила презентация какой-то фирмы.

— Слишком абстрактно, Александр Иваныч. Заменить холостой патрон на настоящий мог только свой. Надо знать, где лежит револьвер, а главное — необходимо иметь уникальный фирменный патрон. Вы сами говорили, что у нас в стране их достать очень трудно. Ради хохмы никто заниматься подменой не станет. Это сделано умышленно.

И все же одна версия у нас есть. Артисты — люди импульсивные, обожают интриги. В театре секретов не бывает. Как сказал Грановский, стоит одному человеку поведать о чем-то другому, как тут же об этом знает вся труппа. Вероятно, по этой причине от нас не стали скрывать известные всем вещи. По спектаклю покойная Светлана Фартышева была женой Ивана Драгилева, который ее убивает. Адвоката-любовника играл Федор Горобец. По жизни все наоборот. Актриса Фартышева — жена Федора Горобца, а Иван Драгилев, играющий ее мужа, по жизни — любовник актрисы Фартышевой. Извечный любовный треугольник. Отношения выясняли во время спектакля у зрителей на глазах. Очень смахивает на актерские выходки.

— Не очень. Идея эффектная, но не состоятельная, Борис. Любовник убивает любовницу на глазах мужа. Формула любовного треугольника решается по-другому. Муж должен убить неверную жену.

— А если мы имеем дело с заговором? Муж и любовник решили избавиться от надоевшей обоим бабы. Или она нашла себе третьего и послала к черту обоих.

— Тебе самому пора писать пьесы. Ты фантазируешь, не придерживаясь логики. С тобой можно согласиться, если бы муж Фартышевой, игравший адвоката, стоял на противоположной стороне сцены. Но он стоял рядом е жертвой и рисковал получить пулю в лоб. Горобец прекрасно знает, что Драгилев не снайпер, а тихий алкоголик. Продолжаю настаивать на невиновности Драгилева. Случайное убийство. С хорошим адвокатом его за решетку не упрячешь. И я не вижу в этом смысла. Искать надо настоящего убийцу. Нам повезло, в спектакле занято только шесть актеров. Он один из самых малочисленных в репертуаре, с легкой декорацией, стационарным светом и минимальным реквизитом.

Во время спектакля работали трое рабочих сцены, двое осветителей, одна реквизиторша, помощник режиссера, дежурный пожарник и гример. Это те, кто мог появиться на сцене за кулисами. Главного режиссера я не считаю, он не выходил из своего кабинета в ожидании междугороднего звонка, и это подтвердилось. На служебном входе нам подтвердили, что посторонние в театр не проходили. Вот круг лиц, требующий внимания. Но если убийца заменил патрон заранее, то ему вовсе не обязательно присутствовать в театре. Я говорю о служебной его части. Он мог сидеть в зрительном зале и наблюдать за действием ео стороны, гадая на ромашке: попадет — не попадет. Машина свернула в Большой Харитоньевский переулок.

— Останови, Боря, у серого дома справа.

— У двенадцатого дома?

— А, что тебя так удивило?

— Ничего, любопытное совпадение. В нем живет начальник нашего управления генерал Колычев.

— Совершенно верно. Тебе покажется еще большим совпадением то, что я живу в его квартире. Мы с ним старые друзья, Борис.

Дочка генерала Колычева Наташа этой ночью не спала. Она сидела на кухне и ждала Трифонова. Колычев занимал трехкомнатную квартиру в центре Москвы и жил вдвоем с дочерью. Жена удрала от него с бельгийцем пятнадцать лет назад, когда девочке исполнилось девять лет. Второй раз Колычев жениться не стал. Все женщины для него превратились в исчадие ада. У него выработались определенные комплексы по отношению к противоположному полу. Правда, они не касались дочери.

Однако в некотором смысле он оправдывал свою бывшую супругу. Колычев всегда считал себя замкнутым, малообщительным человеком и большую часть времени проводил на работе. Жена жила своей жизнью. Веселая, общительная, моложе мужа на двенадцать лет, работала переводчицей в «Интуристе», ездила за границу и в конце концов уехала навсегда. Дочку воспитывала бабушка, пока хватало сил, и отец, когда позволяло время. В общем-то, им неплохо жилось и вдвоем. Наташа выросла самостоятельной девушкой, разбиралась в людях и трезво оценивала жизнь в целом. Отец ее боготворил и доверял ей во всем.

С Трифоновым Колычев подружился во времена знаменитого хлопкового дела, и они оба входили в известную следственную бригаду Гдляна — Иванова. Потом жизнь их развела, но они друг друга не забывали. В Москву Трифонов приехал на шестидесятилетие старого приятеля и задержался. Третий их друг — Сычев — приехать не смог. Заболел.

Наташа всячески старалась развлекать гостя, пока отец целыми днями просиживал в прокуратуре. Это она вытащила Трифонова в театр на новую постановку «Тройной капкан». Чем кончилась вылазка в свет, мы уже знаем.

Услышав открывавшуюся дверь, девушка выбежала в переднюю. Она помогла Трифонову снять плащ и увлекла на кухню.

— Вы же голодный, дядя Саша. Я вам блинчиков с мясом приготовила. Чайник три раза ставила.

— Чай — это хорошо. Отвратная погода стоит на дворе. Не люблю осень. От блинчиков не откажусь.

— Ну что там в театре? Фартышева жива?

— Нет, к сожалению. Пуля перебила ей сонную артерию.

Наташа усадила гостя за стол и начала суетиться у плиты.

— Гена спит?

— Пришел в первом часу, даже есть не стал и завалился в постель. Ему завтра рано вставать. Какой-то тип приезжает из Дании. Все копошатся с кремлевскими делами.

— Неблагодарная работенка. Сегодня генерал, а завтра на улице. По льду ходят. Нам в Питере проще. Политика нас не доставала.

— Что вы думаете об убийстве, дядя Саша?

— Ничего не думаю. Есть пистолет, из которого произведен выстрел. Кто, зачем, почему стрелял, совсем не понятно.

— Как кто? Иван Драгилев. Он же любовник Фартышевой.

— Но разве все любовники должны убивать своих женщин?