Война без линии фронта - Долгополов Юрий Борисович - Страница 2

Активную подрывную работу против Вооруженных Сил Советского государства развернули и разведки империалистических государств. Они вербуют шпионскую агентуру, собирают сведения о воинских частях, военных объектах, готовят диверсии. В этом отношении весьма показательно дело поручика 9-го драгунского Казанского полка Н. А. Штырова.

В одном из аристократических домов Петрограда он был рекомендован для шпионской работы членам французской военной миссии Лорану и Вокье. Н. А. Штырову предложили выявить настроение Петроградского гарнизона, лиц, которые руководят правительственными войсками, состав штабов этих войск, зарегистрировать все склады, имеющие военное значение. После ареста Штыров дал подробные показания о своих отношениях с французской разведкой[2].

Большие надежды контрреволюция возлагала на разжигание шовинистических и националистических настроений в армии. Попытки посеять национальную рознь особенно настойчиво предпринимались в верных революции частях. Так, в полках латышских стрелков 12-й армии контрреволюционеры разжигали ненависть к русским солдатам. Они утверждали, что дело латышей — это оборона только Латвии.

5 декабря 1917 года в 7-м Баусском полку латышских стрелков контрреволюционерам удалось обманным путем добиться принятия подавляющим большинством голосов националистической, антисоветской резолюции. Правда, через два дня очередной съезд латышских стрелков единогласно ее отверг.

Попытки вбить клин между национальными частями, как правило, терпели провал. Подавляющее большинство солдат и матросов были преданы новой власти и стояли на страже завоеваний Октября. Лояльно относились к революции и прогрессивно настроенные офицеры старой армии. Они понимали необходимость кардинальных преобразований в политическом и экономическом строе русского государства.

Однако некоторые воинские части все же поддались контрреволюционной агитации и выступили с оружием в руках против Советской власти. Среди них оказались казачьи части генерала Краснова. Рядовая масса этих частей состояла из неразобравшихся в происходивших событиях, сбитых с толку людей.

В военном же отношении восставшие представляли силу, с которой следовало считаться. Они были неплохо вооружены, действовали решительно и целеустремленно. Вдохновляемые бывшим премьером Временного правительства Керенским, отряды казаков под командованием опытного генерала Краснова утром 27 октября 1917 года захватили Гатчину и начали наступление на Петроград.

В самом Петрограде вооруженные отряды юнкеров заняли городскую телефонную станцию и гостиницу «Астория», находившуюся вблизи штаба Военно-революционного комитета. Захват станции позволил им контролировать телефонную связь в городе, в том числе и разговоры из Смольного.

В Москве вооруженные юнкера засели в Кремле, вели бои с отрядами красногвардейцев на Красной Пресне, у Никитских ворот, на Кудринской площади. Они напали на воинские части, верные Советской власти. Многочисленные представители свергнутых классов активизировали борьбу против Советской власти.

В Петрограде и Москве кадеты и эсеры создавали группы контрреволюционных офицеров для разгрома советских учреждений. Вынашивались планы ликвидации руководителей партии и Советского правительства. Не оставалась в стороне и национальная буржуазия. Так, в ноябре 1917 года в Петрограде была сколочена группа из 120 латышских офицеров. Эта группа, возглавляемая белогвардейским полковником Гоппером, установила связь с правыми эсерами и приняла участие в подготовке антисоветских мятежей.

Выступление мятежников было чревато серьезными последствиями. Советский государственный и военный аппарат только складывался. Экономика страны была ослаблена многолетней войной. Вблизи Петрограда и других важных промышленных центров на западе страны стояли в полной боевой готовности войска кайзеровской Германии, все еще находившейся в состоянии войны с Россией.

Советское правительство приняло решительные меры. Против казачьих частей и юнкеров были брошены отряды красногвардейцев, революционных солдат и матросов. Части казаков и юнкеров были разгромлены, генерал Краснов пленен. Керенский бежал.

Одновременно с вооруженными выступлениями контрреволюции начался саботаж чиновников военного ведомства. Он явился частью саботажа всего старого чиновничества и таил большую опасность для советской военной организации, которая только начинала складываться.

На II Всероссийском съезде Советов но предложению В. И. Ленина в составе Совета Народных Комиссаров создается Комитет по военным и морским делам, вскоре преобразованный в наркомат. Возглавила его коллегия из трех популярных в солдатской среде большевиков — В. А. Антонова-Овсеенко, Н. В. Крыленко и П. Е. Дыбенко.

Наркомвоен был призван заниматься демократизацией и частичной демобилизацией армии, снабжением войск продовольствием, оружием, боеприпасами и другими вопросами военной организации. Требовалось сформировать аппарат советского военного управления, реорганизовать существующие военные учреждения: старое военное министерство, главный штаб и ставку верховного главнокомандующего. Однако служащие ряда управлений и отделов военного министерства отказывались выполнять решения вновь созданной коллегии. Основная масса чиновников не являлась на работу. Выяснилось, что многим военным чиновникам «предусмотрительно» выдали жалованье за три месяца вперед. Представители коллегии, прибывшие в здание министерства, обнаружили закрытые кабинеты. Когда вскрыли сейфы, в которых содержались планы дислокации частей и соединений, списки мест расположения складов оружия, боеприпасов, обмундирования, продовольствия, оказалось, что наиболее важных документов нет. Пустыми были и кассы министерства. В оставшихся документах разобраться без исполнителей было почти невозможно.

В акте осмотра помещений Главного военно-технического управления, составленного комиссаром Л. Г. Грузитом, засвидетельствовано:

Не работали многие телеграфные, телефонные, радио- и иные средства военной связи.

Неоднократные обращения к чиновникам с предложениями приступить к работе благожелательного отклика не нашли. Эти предложения вызывали насмешки, злые шутки, издевательства над представителями новых военных властей, пытавшихся наладить работу министерства.

Петроградский Военно-революционный комитет и новое командование Петроградского военного округа издали приказы об обязательной явке всех штабных работников на службу. Так, в приказе по штабу Петроградского военного округа говорилось:

Многие чиновники подчинились приказу. Однако среди них было немало и таких, которые, придя в министерство, фактически мешали налаживанию работы: путали бумаги, отдавали противоречивые или заведомо невыполнимые распоряжения.

На своих собраниях служащие военного ведомства выносили резолюции протеста против Советской власти, призывали к саботажу, всячески мешали деятельности министерства, организовывали бойкоты и травлю добросовестных работников.

Допускались и другие враждебные акции. Когда в процессе демократизации армии была введена выборность для командных должностей, временный управляющий бывшим военным министерством генерал А. А. Маниковский отдал распоряжение, в частности, по войскам Московского военного округа не заменять ранее назначенных командиров выборными. Это было прямое нарушение декрета Советской власти.