Тьма и свет (СИ) - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 4

- Где ты достаешь пергаменты?

- Да разными путями, всякое случается… Вот, смотри – «Хроника Тенгре». Ее написал Эстин Тесли. Ты его знала, мама?

- Я знала почти всех тенгрейских смутьянов.

- Он здорово пишет. Интересно. Хотя, конечно, с ним можно поспорить. Вот, например, в главе, где он рассказывает о начале правления Сеньюса, есть место…

- Попробовал бы ты с Эстином поспорить, деточка. Ему Ян Лед, и тот перечить не смел.

- Правда? Расскажи об Эстине.

- Потом, Елло. Как вы здесь?

- Отлично! Ты не представляешь, какой я здесь навел порядочек! На этот раз кара постигла мальчишек из кожевенного квартала. На днях некто Ринел Рыжий, их вожак, посмел встать на моей дороге. Мол, или ты, Елло, будешь с нами, а это значит, пятки лизать этому Ринелу, или… Сама понимаешь. Я его вызвал на бой. Эх, мама, ты не знаешь Рыжего, представь, такой верзила, и, между прочим, старше меня на полтора года. Жаркая получилась схватка…

- То-то я смотрю, у тебя лоб разбит.

- Пустяк. Не заслуживает внимания. Я мог бы его убить. Да-да, честное слово. Совсем, по-настоящему убить. Но рук марать не захотелось. Я даровал ему жизнь, отпустил с миром. Отныне я вождь кожевников. Эти парни смотрят на меня так, будто я божество. Еще бы! Как я врезал этому остолопу! А завтра я поведу их в бой против левобережных. Пора кончать с их засильем… Конечно, ребята там крепкие, но что передо мной устоят – это вряд ли. Рано или поздно весь город подчинится мне, падет на колени.

Елло тараторил без умолку, глаза его сияли. Ила давно проснулась, но тихо сидела в своем уголке, не смея подойти к матери. Елло тем временем пустился в рассуждения о «Хронике Тенгре», поведав Мерэне массу мудрейших, на его взгляд, мыслей. Затем вновь вернулся к повествованию о своих отчаянных похождениях и бесчисленных драках, кои он гордо именовал боями. Мерэна не прерывала его болтовню. В конце концов, виделись они редко, а поделиться впечатлениями Елло больше было не с кем. Потом очередь дошла и до Илы. Она отвечала на вопросы Мерэны тихо и сбивчиво, с опаской косясь на брата. Елло поджал губы, сталью отсвечивали его бесцветные глаза.

- Ты слишком много болтаешь, голубушка. Умолкни. Чем слушать лепет этого создания, мама, лучше расскажи об Эстине Тесли.

- Это очень долгий рассказ, Елло. Серьезный и печальный. Не время. Скоро рассвет. Мне пора уходить. До свиданья, Елло. До свиданья, Ила.

- Уже уходишь? Тогда я хотя бы провожу тебя.

- Нет.

- Мам, только до городских ворот, пожалуйста. Эх, кабы у меня было настоящее оружие! Ни один враг не ушел бы от меня живым. Впрочем, смотри… - Елло извлек из-под «Хроники» узкий кинжал из вороненой стали. – Здорово? Мне теперь никто не страшен. Я провожу тебя, мам, хорошо?

- Нет, Елло, нет. Со временем из тебя получится доблестный воин, но я пока не нуждаюсь ни в чьей защите. Вот буду дряхлой старухой, тогда… Ложись спать, перед боем надо отдохнуть. Конечно, левобережные не устоят… И еще, Елло, припрячь получше эту игрушку. Мне лишних неприятностей не надо. Я должна быть уверена, что мой сын не наделает глупостей. И оставь разговоры об убийствах. Я и думать тебе об этом запрещаю. Того, этого убить – шалопай. Кстати, тот же Эстин Тесли всегда старался избегать ненужных жертв. Убивать просто, а добиться своей цели трудно. Лишние трупы – силы, растраченные впустую, убийства – не цель, а только один из способов ее достижения. Заруби себе это на носу, волчонок.

- Ладненько! Хочешь напоследок увидеть кое-что интересное? – не дожидаясь ответа, Елло ловко метнул кинжал в угол, где сидела Ила. Тот, просвистев у ее головы, вонзился в стену, на ладонь левее ее уха. Ила даже не вскрикнула, только губы задрожали.

Мерэна зло посмотрела на сына:

- Я думала, что говорю с настоящим мужчиной. Не смей издеваться над Илой. Я тебе этого не прощу. Станешь ты когда-нибудь серьезным, Елло? Ворота давно уже открыты. До встречи. Не грусти, Ила.

Мерэна поднялась из-за стола и быстро вышла за дверь. Выходка Елло ее расстроила – любимый мальчик явно не ведал о границах дозволенного. «Детей надо все же наказывать, хотя бы изредка. Не было бы беды. Отец ему нужен, мужская рука. Такой мужик, как Эстин. Только где их найдешь, настоящих мужиков, всех перебили… Эх, Елло…»

На пороге дома Мерэна столкнулась с Онором Лери.

- Ты?

- Мама, кто это? – послышался из-за двери голосок Илы.

Мерэна представила, как Елло стоит на нижних ступенях лестницы, сжав рукоять кинжала, грозный в своей решимости, в любой миг готовый прийти на помощь. «Он жесток с Илой, но его нельзя корить. Елло прав. Выживают сильные и жестокие, нельзя мешать ему становиться таким. Но Онор… откуда он взялся?»

- Ложись спать, Ила. Все в порядке, - Мерэна потянула Онора за рукав и, отойдя на несколько шагов вглубь переулка, шепотом спросила:

- Зачем ты пришел?

- Я не видел своих детей восемь лет. Не гони меня прочь, я же их отец.

- Ты поздно вспомнил об этом. Как ты разыскал их? Следил за мной?

- Да.

- Обещай, что больше никогда не придешь к этому дому.

- Почему ты запрещаешь видеть мне своего сына?!

- Я не хочу подвергать детей опасности. Никто не должен знать, где они находятся. Чем больше людей знает об этом доме, тем выше риск.

- Неужели ты думаешь, что я могу сдать собственных детей властям?!

- Тебя могут выследить так, как ты выследил меня. Довольно. Просто обещай, что никогда больше не придешь сюда. Если вы когда-нибудь и встретитесь, то в другом месте и с моего ведома.

- Как скажешь, госпожа… Обещаю.

- Спасибо.

Надвинув на лоб капюшон, Мерэна торопливо зашагала прочь, но не прошла и нескольких шагов, как Онор нагнал ее:

- Подожди!

- Что?!

Вместо ответа сильные руки обхватили плечи женщины, губы нашли губы, слившись в страстном поцелуе.

- Глупая, глупая… - шептал Онор, сжимая Мерэну в объятиях, - я не истину ищу, не детей… Все эти годы искал тебя, только тебя… и нашел…

С того утра Онор поселился в доме Мерэны Эзи, стал обычным участником бесед на поляне, а друзья Мерэны стали его друзьями.

Так прошла весна.

Приговор

С раннего утра, сразу после окончания ночного бдения в храме, Элда Анорис принимала жрецов и жриц Великих сил. Она мечтала прилечь хотя бы на часок, чтобы хоть чуть-чуть унять ломоту в спине, вздремнуть после бессонной ночи. Вторым желанием Великой жрицы было выставить за ворота черно-белую толпу стукачей. Но, как и первое, оно не могло исполниться. Такой распорядок был заведен испокон веку, и не Элде было его менять. Элда Анорис неспроста именовала стукачами преданных слуг Великих сил. Во всяком городе возвышался храм Света и Тьмы, и каждый жрец имел целую сеть тайных осведомителей, на содержание которых, кстати, шло немало средств из казны. Соглядатаи и послухи сообщали о любом мало-мальски значимом событии своим непосредственным начальникам – служителям храмов, а те, в свою очередь, спешили доложить о них Великой жрице. Элде претило подобное всеобъемлющее узаконенное стукачество, но она по достоинству оценивала весь этот сложный механизм, поддерживающий спокойствие в государстве. Жрица поражалась, с какой обстоятельностью, упоением, похожим на сладострастие, вполне благопристойные на вид люди излагали грязные, зачастую явно надуманные истории, и как трудно было порой отличить безобидную склоку от событий, таящих серьезные последствия.

Элда Анорис сидела на жестком стуле с высокой спинкой, некоем подобии трона, в величественной позе и с каменным лицом, с трудом подавляя зевоту. Ко всем прочим ее мукам, на втором часу приема ей отчаянно захотелось есть. Она вспомнила, что после легкого завтрака вчерашним утром она больше не притрагивалась к еде. Элда обреченно посмотрела на стрелку водяных часов – капля за каплей уходило время, но до конца приема было еще далеко. А после аудиенции надо поторапливаться во дворец, где у его величества, Линтрие Рале, назначена встреча с индерскими послами – событие чрезвычайной важности, от которого без преувеличения зависела судьба Альдекции. Если не удастся продлить хотя бы на несколько лет перемирие с Индерией, может разразиться новая война, и кто знает, какими будут ее последствия. «Сейчас не время. Королеву Ардекьянду чтили, а вот ее сына… Успеть бы к началу… А завтрак – после перекушу во дворце».