Соломенные люди - Маршалл Майкл - Страница 67

Бобби выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в Макгрегора. Пули попали в бедро и грудь полицейского, но звук от их удара о тело был совсем не таким, каким должен был быть, и я понял, что на нем бронежилет. Удар оказался достаточно силен для того, чтобы опрокинуть его на спину, но он уже поднимался на ноги. Тем временем Сперлинг продолжал стоять как вкопанный, с раскрытым ртом.

Я едва увернулся от пули Макгрегора, бросившись на пол и перекатившись вбок. Спрятавшись за столом Дорин, я выстрелил в ответ, попав ему в плечо. Что-то просвистело рядом с моей головой, и я понял, что Чип тоже держит в руке маленький пистолет. Что было дальше, я почти не помню. Я просто разрядил пистолет, стреляя в тех, кто подвернется. Когда оказываешься участником перестрелки на открытой местности, иногда еще успеваешь подумать, оценить обстановку. Если же ты находишься в закрытом помещении и в тебя стреляют двое, на размышления времени уже не остается.

Десять секунд спустя стрельба прекратилась. Я лежал за столом Джулии, ощущая жгучую боль на щеке и на лбу, в том месте, где что-то их зацепило. Вряд ли пуля, скорее маленький разрывной снаряд. Я был очень удивлен, что так легко отделался. Содержимое головы Чипа разбрызгалось по задней стене. Макгрегора нигде не было видно, и дверь в контору была раскрыта настежь.

Сперлинг получил пулю в ногу и упал на стол. Он шевелился, но не слишком живо. По крайней мере, голова его была на месте, и я не стал его трогать.

Бобби стоял, прижавшись спиной к стене возле двери и обхватив рукой плечо. Сквозь его пальцы сочилась кровь. Я подбежал к нему и потащил на улицу.

Мы вывалились на тротуар, проковыляли через дорогу, и я втолкнул его в машину. Проходившая мимо парочка в ярко-оранжевых лыжных костюмах, раскрыв рты, переводила взгляд с одного из нас на другого, а потом на разбитые окна агентства недвижимости.

– Это, наверное, кино снимают, – сказал кто-то из них.

– Я в порядке, – пробормотал Бобби, пока я забирался на сиденье водителя и заводил двигатель. Нажав на газ, я на полной скорости помчался по улице. – Все отлично.

– Ты ранен, придурок.

– Езжай помедленнее.

Впереди виднелись красный сигнал светофора и оживленная дорога, с которыми приходилось считаться. Отпустив педаль, я чудом проскользнул в свободный промежуток и выехал в крайний ряд.

– Куда ты едешь?

– В больницу, Бобби.

– Туда нельзя, – сказал он. – После всего, что случилось.

– Сперлинг нас поддержит.

– Все, что ему известно, – что завязалась перестрелка. Оба они были ранены, а гражданское лицо – убито.

– Он знает, что стрельбу начал Макгрегор. А я сейчас могу выехать на шоссе и найти ближайшую больницу за пределами города.

– Им все равно будет необходимо сообщить в полицию, а нам придется снова стрелять в полицейских.

– Бобби, это в тебя стреляли. И я не намерен объяснять тебе это еще раз.

Пока я ехал на запад, лавируя в потоке машин, он осторожно убрал руку с плеча. Я бросил взгляд на рану. Она кровоточила, но не столь сильно, как я предполагал. Поморщившись, он раздвинул ткань вокруг раны и посмотрел на нее внимательнее.

– Кусочка не хватает, – признал он. – Что отнюдь не идеально. Но жить буду. И нам сейчас куда нужнее нечто другое, чем медицинская помощь.

– И что же?

– Оружие, – сказал он, откидываясь на спинку сиденья. – И побольше, черт возьми.

Оставив Бобби в машине, я побежал через дорогу к магазину. Дождь лил как из ведра, тучи сгустились еще сильнее. Прежде чем распахнуть дверь, я попытался взять себя в руки. Многие продавцы любят создавать впечатление, будто продают устройства, лишь теоретически являющиеся оружием, и вряд ли стоит врываться в оружейный магазин с таким видом, будто ты намерен воспользоваться одним из них прямо здесь и сейчас.

Помещение было длинным и узким. Вдоль него тянулся застекленный прилавок, в котором, подобно ювелирным изделиям, были выставлены пистолеты, а на стене висели ряды винтовок. Не было ни покупателей, ни охраны. Лишь один светловолосый толстяк в синей рубашке, стоявший за прилавком в ожидании клиентов.

– Чем могу помочь?

Продавец положил большие руки на прилавок. На стене позади него висели два плаката с изображениями лиц известных ближневосточных террористов. "Разыскивается мертвым", гласила надпись. Слова "или живым" были зачеркнуты.

– Я бы хотел купить кое-какое оружие, – сказал я.

– Мы тут продаем только замороженный йогурт. Все никак не соберусь снять эту чертову вывеску.

Я искренне рассмеялся. Он тоже. Все было просто здорово.

– Итак, что именно вы бы хотели?

– Две винтовки с восемью сотнями патронов, сорок обойм сорок пятого калибра, неважно какого типа, что подешевле. Два надежных бронежилета, один большого размера, один среднего.

– Ого, – все так же весело сказал он. – Собираетесь начать войну?

– Нет. Но у нас серьезная проблема с крысами.

Улыбка его исчезла, и я внезапно сообразил, что он смотрит на мою щеку. Я поднял руку и стер с нее кровь.

– Как видите, она начинает выходить из-под контроля.

На этот раз он уже не смеялся.

– Не знаю, смогу ли вам все это продать.

Я достал карточку "Голд Американ экспресс", и вскоре он снова начал улыбаться. Он вручную подсчитал стоимость покупок, сделав скидку на боеприпасы. Если покупаешь оптом восемьсот потенциальных смертей, это действительно вполне разумно.

Продавец назвал сумму, и я махнул рукой – мол, не имеет значения. Бросив взгляд в окно на Бобби, я увидел, что он снял пиджак и обматывает рану бинтом, который я купил по дороге в ветеринарном магазине вместе с английскими булавками и марлей. Лицо его то и дело искажала гримаса. Я снова обернулся, и как раз вовремя.

– Не стоит это делать, – сказал я, доставая пистолет и направляя его в грудь продавца.

Он застыл, не отводя от меня взгляда и держа руку в нескольких дюймах от телефона.

– Я правильно понимаю, что пару дней назад сюда приходил полицейский и сказал, чтобы вы не продавали ничего некоему Уорду Хопкинсу?

– Да, верно.

– Но вы ведь все равно это сделаете, правда?

– Нет, сэр. Не сделаю.

Я подошел ближе и поднял пистолет на уровень его головы, не ощущая ничего, кроме усталости и страха. Он покачал головой и снова потянулся к телефону.

– Я ничего вам не продам.

Телефон был старой модели и издал весьма необычный звук, когда в него попала пуля. Продавец испуганно отскочил назад.

– Продадите, – пояснил я. – Иначе я просто пристрелю вас и заберу то, что мне нужно. И жаловаться вам не на что, поскольку пистолет, который я сейчас держу, был куплен именно в этом магазине. Знаете, ведь именно для этого они и используются.

Продавец несколько мгновений не двигался с места, размышляя, в какую сторону прыгнуть. Я очень, очень надеялся, что он сделает то, о чем я его просил, поскольку я вовсе не собирался его убивать, и он, вероятно, тоже это знал.

А потом в его глазах мелькнула радость. Я обернулся и увидел молодого парня, направлявшегося к магазину. Он нес в руках пакет с сэндвичами, и на нем была такая же рубашка, как и на толстяке.

Я выругался, метнулся вперед и схватил столько коробок с патронами, сколько мог унести.

– От вас помощи не дождешься, – бросил я и выбежал за дверь, столкнувшись с парнем, который растянулся в луже.

Я прыгнул в машину, бросив коробки на колени Бобби.

– Неудачно получилось.

– Вижу, – кивнул Бобби, глядя на появившегося в дверях толстяка с большим ружьем.

Вдавив педаль, я отъехал задним ходом от магазина как раз в тот момент, когда первая пуля пролетела над крышей автомобиля. Парень поднялся на ноги и вбежал внутрь, оттолкнув толстяка в сторону. Нажав на тормоза, я развернул машину и выехал на дорогу. Еще одна пуля выбила заднее боковое стекло.

– Продавец в магазине знал мое имя.

Я резко свернул вправо, не имея никакой определенной цели, лишь стремясь побыстрее убраться из центра города.