Соломенные люди - Маршалл Майкл - Страница 41

Когда я сумел наконец подняться, Бобби уже достал телефон и отошел в сторону, глядя через забор. Я сделал несколько шагов к дому. Возможно, мне казалось, будто я могу вернуться и потушить огонь или спасти какие-то вещи, – я не знал. Я просто чувствовал, что должен что-то сделать.

Раздался еще один небольшой взрыв, и я услышал громкий треск внутри дома. Огонь быстро разрастался. Дождь превратился в мелкую морось, и я, помню, подумал, что так оно обычно и бывает. Весь день шел сильный ливень – но почему не сейчас?

Бобби подбежал ко мне, захлопывая телефон. Из небольшой царапины у него на лбу сочилась кровь.

– Они едут, – сказал он.

Я не мог представить, о ком он мог бы говорить.

– Кто?

– Пожарная команда. Пошли.

– Не могу, – сказал я. – Это их дом.

– Нет, – твердо ответил он. – Это место преступления.

Когда мы добрались до моей машины, он быстро обошел ее вокруг, внимательно глядя на землю. Потом опустился на четвереньки и заглянул под днище, затем встал, отряхнул руки и открыл дверцу. Присев, заглянул под водительское сиденье, потом поднял капот, обошел машину спереди и заглянул в двигатель.

– Ладно, – сказал он. – Рискнем.

Закрыв капот, он вернулся к машине со стороны водителя, вставил ключ в приборную панель и, слегка поморщившись, повернул. Двигатель завелся, и ничего не взорвалось. Бобби тяжело выдохнул и похлопал машину по крыше.

– Но мы ничего не слышали, – сказал я. – Никакой машины.

– Неудивительно, – ответил он слегка дрожащим от облегчения голосом. – В такой местности, как эта, легче затеряться во дворах, чем на дороге. Я бы спрятал машину под холмом и прошел последнюю четверть мили пешком. Хотя если бы на их месте был я, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. Слышал, как эта штука развалилась после первого взрыва? Кто-то слишком торопился, собирая бомбу, и напортачил.

– Какая разница? Все равно от первого взрыва сработало и все остальное.

– После того как сработал взрыватель, бомбу разорвало на части. Кто-то не слишком умело ее собрал, и она распалась на куски.

– Если бы мы были в гостиной, этого бы хватило. – Внезапно я потер лицо руками. – Похоже, Чип передал от меня весточку.

– Наверняка.

– В таком случае... – Я посмотрел на часы. – Они успели все организовать всего за час с лишним, включая время на то, чтобы сюда добраться.

Заметив, что из царапины на тыльной стороне руки сочится кровь, я вытер ее о пиджак.

– Как я и говорил. Они начали действовать.

– В мелочах они могли и ошибиться, но ситуацией определенно владеют, верно?

Вдали послышался звук приближающихся сирен, и я увидел, как в домах через дорогу открываются двери.

– Они взорвали дом моих родителей, – недоверчиво проговорил я, снова оглядываясь. – Бомбой.

Горящий дом выглядел неестественно, просто неуместно посреди улицы из аккуратных маленьких строений. Повернувшись, я посмотрел через изгородь на дом Мэри.

В нескольких окнах горел свет, и входная дверь была открыта.

– Да, приходится иметь дело с отменными сволочами, – согласился Бобби, снова похлопывая по крыше автомобиля. – А теперь – поехали.

Но в это время я уже мчался, оскальзываясь на бегу, к воротам. Бобби, выругавшись, бросился за мной. Возле конца дорожки я проломился прямо через изгородь и выскочил во двор Мэри. В ту же секунду Бобби схватил меня за плечо и развернул кругом.

Я стряхнул его руку, пытаясь пройти дальше во двор. Он снова потянулся ко мне, но споткнулся, увидев то, что видел я, а потом побежал еще быстрее меня.

Она лежала на крыльце, головой на ступенях, одна рука была откинута в сторону. Сперва я подумал, что, возможно, у нее случился сердечный приступ, пока не увидел вокруг лужу крови, уже начинавшей застывать на выветрившемся дереве. Бобби упал рядом с ней на одно колено, поддерживая голову.

– Мэри, – сказал я. – О господи!

Вместе мы осторожно отнесли ее в сторону и положили на землю. Дыхание ее было хриплым и прерывистым. Соседний пожар отбрасывал достаточно света, чтобы морщины на лице выглядели словно глубокие каньоны. Бобби ощупывал складки ее одежды, находя одну дыру за другой и пытаясь остановить кровь, которая текла не столь быстро, как, казалось, должна бы. Мэри закашлялась, и изо рта у нее выполз темный сгусток.

До этого я всегда видел в ней лишь старую женщину, одну из тех, которые толпятся в супермаркетах и на автобусных остановках, знают о том, кому и что подарить на какую годовщину, выглядят сухими, холодными и вообще такими, словно никогда другими и не были. Которые никогда не бывают пьяными, не перелезают через заборы в неположенном месте, не хихикают с кем-нибудь в постели. Высохшие старые карги. Невозможно поверить, что они кого-то любили. По крайней мере кого-то живого, кого-то, кто не превратился в воспоминания, упокоившись в могиле, украшенной увядшими цветами, которые лишь она не забывает приносить. Теперь же я видел перед собой совсем другую женщину – ту, какой она когда-то была и, судя по всему, оставалась под оболочкой из разрушающихся клеток, сухой кожи, глубоких морщин и седых, коротко подстриженных кудряшек. Под маской, которую наложили на нее прожитые годы и ошибочное предположение, что из-за своего возраста она никогда не была кем-то настоящим.

А потом у нее в горле что-то щелкнуло и освободился мочевой пузырь, распространяя вокруг теплый и кислый запах. Мне показалось, что глаза ее в одно мгновение стали из влажных сухими. Возможно, причиной тому был холодный воздух, но отчего-то возникло впечатление, будто она ушла в небытие прямо у нас на глазах, и очень быстро.

Бобби медленно поднял голову и посмотрел на меня. Я посмотрел на него. Сказать мне было нечего.

– Что произошло? – спросил я. Это были первые слова, которые я сумел произнести за десять минут. – Что, черт побери, там произошло?

Бобби пристально смотрел в ветровое стекло, время от времени бросая взгляды на боковые улицы, мимо которых мы проносились. Все они были пусты, как обычно ранним вечером. Тело Мэри осталось в двух милях позади, все там же у крыльца. Бесполезно было доставлять ее в больницу: она была мертва – окончательно и бесповоротно. Мы это точно знали.

Бобби пожал плечами.

– Она просто попалась у них на пути. Как я уже говорил, кто-то пробрался туда дворами. Она что-то услышала, вышла – и он разрядил в нее пистолет. Мне очень жаль, старик.

– Кто-то является сюда, чтобы меня взорвать, и на всякий случай прихватывает с собой пистолет с глушителем. Им встречается безобидная старушка – и они ее расстреливают. Вот так просто.

– У этих людей вполне серьезные намерения, Уорд, и ты им по-настоящему не нравишься.

Он резко свернул влево, и мы снова оказались в центральной части города. Мимо нас промчалась пожарная машина, но не в сторону дома, а совсем в другую.

– Куда он едет, черт бы его побрал?

Позади просигналила машина. Мы с Бобби одновременно обернулись, и какой-то тип в пикапе жестом показал, что светофор сменился – пора ехать. Бобби выехал с перекрестка и двинулся следом за пожарными.

– Они едут не в ту сторону, Бобби.

– Я назвал им адрес, как ты мне сказал. Мне его вполне хватило, чтобы туда добраться.

– Но почему... – Я не договорил. Мы оба увидели впереди оранжевый свет.

Бобби резко остановился, не сигналя. Мы удостоились очередного сурового взгляда от старика в пикапе, мрачно таращившегося на нас, проезжая мимо. Впрочем, никто из нас не обратил на него особого внимания. Теперь было видно, что отель "Бест вестерн", или по крайней мере небольшая его часть, горит. Я недоуменно уставился на пламя, удивляясь, с чего вдруг Дайерсбург оказался внутри одного из кругов ада.

– Давай поближе, – слабым голосом сказал я.

Бобби медленно проехал один квартал и обогнул отель по боковой улице. Мы остановились примерно в ста ярдах от него, откуда видно было, что пожар относительно невелик и охватывает лишь участок в сорок ярдов в одном крыле здания. Отель вряд ли сильно пострадал и вполне мог бы стать местом очередной конференции. Возле уже стояли четыре пожарные машины, и, пока мы смотрели, к ним присоединилась пятая. На другом конце улицы толпился народ, все новые люди быстро шли мимо машины, спеша полюбоваться необычным зрелищем. Похоже, здесь присутствовала также половина всей полиции города.