Отчаянный побег (ЛП) - Ховард Линда - Страница 9

Карлин решила не задавать личных вопросов, поэтому принялась расспрашивать о шопинге, парковках, бизнесе, о своей новой работе и клиентуре — в основном, ковбоях, судя по всему. Они даже поговорили о пирогах — явно близком и дорогом предмете для обеих. Кэт научилась искусству выпечки у своей матери, а Карлин любила поесть пироги — вот вам и мгновенная связь. Некоторые из подруг выходили замуж, имея с мужьями куда меньше общего.

Приятно трапезничать и беседовать. Комфортно. Карлин все больше расслаблялась, словно внутри разматывался жесткий клубок. Она немедленно встрепенулась и мысленно отвесила себе увесистый тычок в ребра.

Комфорт — это не для нее. Потеря бдительности может навлечь смерть.

Глава 3

Солнце взошло совсем недавно, а Зик вкалывал уже два часа. Злой, расстроенный и настолько голодный, что готов был сгрызть всё, что напоминало еду, даже неумелую стряпню Спенсера.

День начался в пять утра с неприятного сюрприза — часть забора упала, и все лошади разбежались. Зик со своей бригадой намеревался отправиться на сенокос, вместо этого, чертыхаясь, они помчались в погоню за лошадьми. Хорошая новость — те убежали недалеко, к тому же держались все вместе. Плохая — кони явно не спешили вернуться в огороженные пастбища, поэтому загоняли их дольше, чем предполагалось.

Спенсер лучше всех на ранчо управлялся с любыми животными, так что Зику пришлось прибегнуть к помощи парнишки в поимке лошадей, которых тот просто обожал, зато ненавидел готовить и не скрывал этого. К сожалению, это означало, что все они либо будут вынуждены начать день без горячей пищи, либо заняться разбежавшимся табуном чуть позже. «Это мое ранчо, мои мужики, моя ответственность». Зик прежде всего заботился о своих людях, поэтому выбрал единственный правильный вариант — приступить к делу после завтрака.

Спенсер старательно готовил по утрам оладьи и кашу, однажды даже замахнулся на пончики. Без плотного завтрака люди до полудня трудились полуголодными, а голодный работник — никудышный работник. Они нуждались в горячей сытной пище, и на данный момент это забота Спенсера — обеспечить всех едой, желательно из двух блюд.

Как только лошадей загнали обратно на пастбище, Зик попросил Спенсера сварганить по-быстрому что-нибудь несложное, пока они занимаются оградой. Придется вкалывать до позднего вечера, благодаря проклятому забору и проклятым лошадям.

— Слушаюсь, босс, — коротко кивнул стриженой головой Спенсер и рысью помчался на кухню общежития для рабочих.

Зик на секунду ощутил признательность к парню. Все остальные ехидно дразнили парнишку по поводу дерьмовых домашних хлопот, которые на него свалились, однако, по мнению Зика, Спенсер продемонстрировал бойцовский характер, выполняя ненавистные обязанности вместо того, чтобы категорически отказаться. Дайте мальчонке еще лет десять или около того, и Спенсер наверняка станет мастером, будет командовать теми же самыми мужиками, которые сейчас над ним подтрунивают. Не все члены команды по-прежнему останутся здесь, наверняка некоторые уйдут на другие ранчо, некоторые найдут новую работу, но кое-кто останется работать на Декера. Сейчас у Зика подобралась хорошая бригада, так что он надеялся, что они продержатся все вместе по крайней мере еще несколько лет.

— Надеюсь, он не приготовит снова эту гребаную овсянку, — проворчал Дарби, прибивая на место тяжелые доски.

— Если бы не он, мы до сих пор гонялись бы за лошадьми, — парировал Зик, не то чтобы злобно, но достаточно твердо, ясно давая понять мужикам, чтобы прекратили издеваться над Спенсером.

Неважно, что он там сварит, хотя нельзя сказать, что и сам Зик порадовался бы обычному меню. Не то чтобы Зик ненавидел овсянку… нормально… просто в исполнении Спенсера каша походила на некую клейкую субстанцию.

Им нужно что-то более существенное для долгого дня. Работа на ранчо неисчерпаема, лето короткое, и у них не так уж много времени, чтобы запастись сеном на всю длинную зиму.

Его бывшая жена, Рейчел, называла зимнюю погоду «бесчеловечной и зверской» и настаивала, что никто в здравом уме здесь жить не захочет. Если уж быть предельно честным, придется признать, что в каком-то смысле она была права, но «предельная честность» вылетела в окно вместе с разводом. Зик считал Рейчел избалованной сукой, которая не поймет, что такое настоящая работа, даже если та укусит ее за задницу. Декер родился в штате Вайоминг, ему нравилось здесь жить, нравилось то, чем он занимается, нравился в целом образ жизни, включая долгую морозную зиму.

Суровая правда состояла в том, что Зик совсем не скучал по Рейчел после того, как она ушла. К тому времени всё, что он чувствовал — огромное облегчение и блаженное ощущение тишины и покоя. Черт, с Либби, заботящейся о приготовлении пищи, уборке и стирке, жизнь потекла своим чередом, как до Рейчел. Бывшая не переделывала дом под себя, не оставила отпечатка на домашнем хозяйстве, никогда не принимала никаких решений. Вместо этого бросила всё на Либби и постоянно дулась, потому что здесь не было ни магазинов, ни кафешек, ни друзей рядом. Она могла бы с кем-нибудь подружиться, ведь в городе жили и другие женщины. Но Рейчел были не нужны подруги в Вайоминге. Она скучала по подружкам и знакомым из Денвера. Да уж, люди, подобные Рейчел, стекались в Денвер только ради зимних развлечений.

Впрочем, Рейчел не нравилось и лето в Вайоминге. Лето — это тяжелая работа, которая начинается еще до рассвета, а заканчивается иногда после захода солнца, ради подготовки к зиме. Сено стало самой важной вещью в жизни Зика, неудачный сезон способен привести ранчо к катастрофе. Работники с утра до ночи разъезжали на лошадях и квадроциклах. Каждую ночь Зик молился о хорошей погоде на завтра, потому что любой дождь вызывал задержку, которую он не мог себе позволить. Сенокосные угодья измерялись не акрами, а квадратными милями, так что предстояло скосить, высушить и сложить в скирды огромное количество травы. Когда Зик возвращался домой в десять вечера, после восемнадцатичасового рабочего дня, Рейчел требовала внимания, а ему требовались душ и сон, в результате жена чувствовала себя очень несчастной.

Еще один непреложный факт: Зик скучал по Либби куда сильнее, чем когда-либо по Рейчел. Сегодня утром он обнаружил, — в который раз, — что нет чистых носков. Может, он заметил бы раньше сие прискорбное обстоятельство, если бы после стирки уложил носки в ящики комода, как всегда делала Либби, но сейчас лето и всё, на что хватало времени — вытащить чистую одежду из сушилки и бросить в корзину для белья. Это была его система: грязную одежду на пол, чистую — в бельевую корзину. К сожалению, в клубке нижнего белья он не заметил, что больше нет чистых носков. Пришлось потратить время, чтобы запихнуть кучу одежды в стиральную машину и нажать кнопку «пуск», уповая, черт возьми, что потом запихнет всё в сушилку, когда вечером приплетется домой.

Кажется, он насыпал моющее средство в стиральную машину, но не мог точно вспомнить, да или нет. Дерьмо. Может, по запаху мокрой одежды получится определить, выстирана она или просто прополоскана. А если не удастся, придется еще раз запустить машинку, просто для уверенности. Достали все эти домашние хлопоты.

Зик взмахнул молотком, промахнулся мимо здоровенного гвоздя и задел большой палец.

— Черт! — выругался он и добавил несколько нецензурных слов, тряся рукой.

Вот так всегда и происходит, когда мысли блуждают черт знает где, пока пытаешься что-то забить. Хорошо хоть, что не сидел в это время на лошади, иначе всё могло закончиться приземлением на задницу.

Но размышлять насчет налаженного домашнего хозяйства — или его отсутствия — не означает, что можно себе позволить витать в облаках. После ухода Либби всё это дерьмо стало постоянной проблемой. Он и остальные работники нуждались в хорошей еде и чистой одежде. Теперь, вероятно, понадобятся вилы, чтобы вычистить дом, и все эти проблемы сильно осложняют работу на ранчо.